Растут масштабы распространения нового вида коронавируса из Китая. Случаи заболевания пневмонией, вызванной им, зафиксированы не только в Китае, но и в Таиланде, Японии, США и Республике Корея. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) признала вспышку в Китае международной чрезвычайной ситуацией.
На этом фоне автор обращает внимание на то, как выглядит борьба с вирусом в Северной Корее и как СМИ Юга (и не только) используют эпидемию для спекуляций, откровенно надеясь на то, что вирус сделает то, что не смогли санкции.
Еще в декабре 2019 г. Северная Корея продлила карантинный период для людей из группы риска с 15 дней до 30 дней, что намного больше, чем 14 дней, которые предположительно являются инкубационным периодом вируса.
При первых признаках эпидемии в качестве превентивной меры против распространения вируса с 22 января 2020 г. власти КНДР приняли решение временно закрыть въезд в страну для иностранных туристов, большинство которых прибывают из Китая. Подобные ограничительные санитарные меры вводились в КНДР в 2014 году, когда в Западной Африке была зафиксирована эпидемия геморрагической лихорадки Эбола. Тогда для въезжающих в страну иностранцев действовал трёхнедельный карантин, в ходе которого им не разрешалось покидать здания гостиницы в Пхеньяне.
Одновременно Юг и Север Кореи приняли решение временно закрыть пункт оперативной связи в северокорейском Кэсоне.
С 28 января в КНДР объявлен чрезвычайный карантинный режим. В пограничном пункте Синыйчжу, куда прибывают иностранцы, установлены инфракрасные термометры для измерения температуры тела. Кроме того, принято решение об обязательном месячном карантине всех китайцев, прибывших с территории Китая.
В статье, опубликованной 29 января 2020 г. в центральной газете «Нодон синмун», подчёркивалось, что партийные структуры должны подходить к вопросу недопущения распространения вируса как к серьёзной задаче, связанной с выживанием страны.
К этому времени Север закрыл все границы. 4 февраля было приостановлено движение поездов из Китая и России, практически закрыто воздушное сообщение, в том числе с Владивостоком. 13 февраля прекращена работа всех погранпереходов — страна оказалась в полной изоляции. Проведение «мероприятий, церемониальных визитов и встреч» с участием иностранных дипломатов сначала приостановили до 15 февраля, а потом до 1 марта продлили режим карантина и медицинского наблюдения, действующий для сотрудников международных организаций и диппредставительств. Иностранцам рекомендовано не покидать территории посольств и дипломатического квартала.
Такое внимание к борьбе с инфекцией и изначально жесточайший карантин привели к тому, что, согласно заявлениям Пхеньяна, есть люди, помещенные в карантин за проявление подозрительных симптомов, но заразившихся коронавирусом до сих пор нет. Об этом объявлялось 2 февраля, 17 февраля, а 19 февраля 2020 г. это подтвердил официальный представитель Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) Тарик Язаревич. По его словам, КНДР располагает возможностями для проведения лабораторных тестов на новый коронавирус, а эксперты прошли подготовку ВОЗ по проведению тестов на грипп в одной из гонконгских лабораторий в прошлом году. ВОЗ также предоставила Пхеньяну лабораторные реагенты и средства индивидуальной защиты — очки, перчатки, маски и халаты, — которые будут использоваться медицинскими работниками.
Такая ситуация, разумеется, привлекает зарубежных экспертов, ход умозаключений которых «поплыл» по нескольким направлениям.
Первое направление – рассказы о том, как слаба северокорейская система здравоохранения, которая не сможет справиться с эпидемией: «Эксперты полагают, что она была практически уничтожена в 90-е годы прошлого века, когда страна переживала экономический кризис и голод». Дескать, на одного участкового врача приходится более четырёх тысяч человек (интересно, откуда данные?), а совмещение современной и традиционной медицины обуславливается отсутствием чётких границ между ними и нехваткой медикаментов, отчего 70% рецептов выписываются врачами восточной медицины.
Подтянулись и перебежчики со слезливыми рассказами о том, как все плохо, эксплуатируя все должные штампы: гумпомощь и лекарства на 100% продаются на черном рынке, любое лечение только за взятки, потому что докторам надо отбить то, что они заплатили за пост, 90% больниц стоят без света и операции делают при свете фонариков на батарейках, среднестатистические северокорейцы больше ничего не ждут от правительства в плане здравоохранения.
Действительно, Северу не хватает медикаментов и инфраструктуры, необходимой для диагностики и лечения людей. Например, газета «Нодон синмун» пишет, что одна из народных больниц в провинции Канвондо дезинфицирует помещения дымом от сожжённой полыни.
Опасение, что как только вирус попадет в страну, его распространение может выйти из-под контроля, обоснованно. Но подобные рассуждения выпускают из внимания одну из причин этой слабости. Не раз мы писали о том, что более всего санкции США бьют по сфере здравоохранения. Несмотря на то, что резолюции ООН напрямую не ограничивают поставки медицинских препаратов в Северную Корею и не запрещают оказание гуманитарной помощи, иностранные предприятия отказываются от любых форм сотрудничества с КНДР из-за опасений нарушить санкции. Кроме того, целый ряд препаратов и оборудования позиционируются как товары двойного назначения для создания химического или бактериологического оружия.
В результате еще в 2018 году Международная федерация обществ Красного креста и Красного Полумесяца поместила на своём сайте заявление генерального секретаря Центрального Комитета Общества Красного Креста КНДР Ли Хо Рима, который указал, что главной причиной распространения эпидемий гриппа, ОРВИ и простуды стал недостаток вакцин, противовирусных препаратов, диагностических наборов, средств индивидуальной защиты работников здравоохранения и т.п.
Автор хорошо помнит, как в начале 2019 г. Южная Корея заявляла на весь мир о том, что отправляет на север партию противовирусных препаратов Тамифлю, однако обещанная 11 января доставка была резко отложена, так как Сеул и Вашингтон не смогли сузить различия в доставке и мониторинге процесса.
23 января министерство объединения Южной Кореи опровергло сообщение СМИ о том, что Соединенные Штаты тормозят предоставление Тамифлю Северной Корее, но затем информация о Тамифлю просто исчезла из новостей. Как можно догадаться, лекарства так и не пересекли границу, и вина в этом не США, а сеульской бюрократии.
Действительно, при таком состоянии структуры здравоохранения лучшим способом предотвратить распространение вируса является блокирование всех путей его передачи в Северную Корею. Особенно если учесть еще и то, что тип заражения до сих пор полностью не определен, что затрудняет борьбу с заболеванием. Судя по ситуации в Южной Корее в последнее время, значительная часть инфицированных не бывали за границей и не контактировали с другими зараженными, но в итоге заболели.
Когда выясняется, что способ распространения вируса полностью не определен, карантин оказывается наиболее действенным способом сдерживания.
Второе направление рассуждений западных экспертов – о том, что режим заботится не о благе народа, а исключительно об укреплении власти: «Эксперты полагают, что власти прилагают все усилия для защиты Пхеньяна от вируса. Некоторые эксперты сообщают, что к ситуации на остальной территории страны правительство не проявляет особого интереса, поскольку не имеет возможности принять действенные меры. Все эти меры, как говорилось выше, могут указывать на стремление обезопасить в первую очередь руководство КНДР».
Непонятно, как в это вписываются дезинфекции поездов, сохранение внутреннего транспортного сообщения, отсутствие дополнительных ограничений доступа в столицу и информация дипломатов о том, что профилактическая работа ведется по всей стране.
Но пропагандисты работают. 10 февраля южнокорейское агентство Енхап отметило, что Ким Чен Ын более двух недель не появлялся на публике: наверняка из-за опасений по поводу нового коронавируса, но когда 16 февраля он наконец появился, это было подано не как «слухи о болезни вождя оказались неверны» или «Ким не прячется от эпидемии», а как «Ким пытается делать вид, что в стране все нормально, хотя на самом деле…».
Третье направление – плохо замаскированные надежды на то, что эпидемия в Китае обрежет каналы связи между КНР и КНДР, и на Севере наконец снова начнется инициированный санкциями кризис, который приведет к смене режима или хотя бы тому, что «сложная ситуация заставит Пхеньян вернуться к ядерным переговорам». По мнению очередных неназываемых экспертов из южнокорейских СМИ, «северокорейская экономика практически полностью зависит от Китая. Закрытие границы и прекращение или ограничение обменов с Китаем неизбежно станет серьёзным ударом для экономики КНДР, меры по предотвращению распространения вируса затруднят экспорт и любую официальную и неофициальную поддержку со стороны Китая. Лидер КНР Си Цзиньпин столкнулся с политическим кризисом из-за ненадлежащего реагирования на сложившуюся ситуацию. Посчитав первые предупреждения о вирусе пустыми слухами, он упустил момент, когда ещё можно было предотвратить распространения заболевания. Если пошатнётся политическое влияние Си Цзиньпина, то стабильность власти Ким Чен Ына также окажется под угрозой».
Действительно, высока вероятность, что прекращено не только пассажирское сообщение с Китаем и Россией, но и грузовое. Однако именованные эксперты, в отличие от анонимных, не рассказывают о скором крахе Севера, отмечая, что его экономику готовили к новому витку санкций и старались сделать максимально самодостаточной. Госструктуры РК тоже осторожничают: 20 февраля представитель министерства объединения РК отметил, что «мы знаем о сообщениях СМИ со ссылкой на некоторые источники, что цены на рис и другие определенные товары выросли в Северной Корее, но я думаю, что нам нужно больше времени».
Четвертое направление – дежурные страшилки о том, что власти скрывают, за малейший чих отправляют в лагеря и на самом деле страна уже вымирает от коронавируса. «Даже при наличии пациентов с подозрением на вирус или с подтверждённым диагнозом контроль над СМИ позволяет пресекать поступление информации за рубеж. В этой связи трудно поверить в правдивость утверждений Пхеньяна об отсутствии случаев заражения».
7 февраля южнокорейская газета JoongAng Ilbo. со ссылкой, разумеется, на «анонимный источник в государстве-затворнике» сообщила, что некая женщина, проживающая в Пхеньяне, недавно получила положительный результат на коронавирус после поездки в Китай, и те, кто контактировал с ней, находятся в карантине. Дальнейшая информация, включая личные данные пациентки, точную дату заражения и ее состояние, осталась неизвестной.
Более интересна история, когда 13 февраля «Голос Америки» со ссылкой на заместителя представителя представительства Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) в Пхеньяне Вира Мандала распространил доклад о том, что агентство ООН сомневается в утверждении Северной Кореи о том, что в стране нет случаев заболевания коронавирусом. СМИ РК немедленно отписались, что «заявление не лишено оснований», но в тот же день ФАО опровергла сообщение «Голоса Америки». Как оказалось, доклад был «результатом взлома электронной почты ФАО в КНДР», после чего взломанная учетная запись была использована для отправки ложного сообщения. Однако даже после официального опровержения в СМИ РК продолжали появляться пассажи типа «КНДР отрицает проникновение вируса в страну, но международные организации полагают, что вирус мог проникнуть в КНДР».
А если не мог, то сможет. Даже не очень антипхеньянские ресурсы готовы обсуждать сценарий, при котором закрытые в течение долгого времени границы оказываются проницаемы для контрабандистов еды, вместе с которыми в страну приходит и вирус. Правительство, боящееся показать свою слабость, пытается скрыть разразившуюся эпидемию, и далее все сходится к заранее известному результату.
Согласитесь, эти спекуляции очень симптоматичны!
Последние новости на данный момент таковы: 20 февраля посол КНДР в Женеве Хан Тхэ Сон сообщил в интервью Reuters, что Пхеньян прилагает все возможные усилия для предотвращения попадания вируса в страну и подтвердил, что в Северной Корее пока нет ни одного случая новой коронавирусной инфекции. Пожелаем стране успеха!
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».