Во время избирательной кампании в 2011 году нынешний глава Турции Реджеп Эрдоган объявил о намерении реализовать несколько грандиозных политических и инфраструктурных проектов.
Однако самый амбициозный из его инфраструктурных проектов – строительство нового судоходного канала из Черного моря в Мраморное, западнее нынешнего Босфора. Официально проект «нового Босфора» называется канал «Стамбул», а неофициально — «сумасшедший проект», так его назвал в свое время сам Эрдоган из-за сложностей рельефа и дороговизны.
По разным данным, его строительство оценивается в 15-20 млрд долларов. Учитывая нынешнюю международную ситуацию, участие Турции в военном конфликте в Сирии и давление американских санкций, Анкара испытывает объективные сложности с поиском необходимых средств, так как Китай, самый главный экономический партнер Турции (в том числе и по развитию проекта «Шелкового пути»), вряд ли придёт на помощь. Поэтому ожидается, что значительная часть средств будет выделена из государственной казны при условии, что турецкая армия возьмет на себя значительную роль в реализации проекта. Для привлечения средств турецких инвесторов активно декларируется, что работы над каналом приведут к появлению большого числа рабочих мест, развитию жилой и коммерческой инфраструктуры по берегам канала и послужат драйвером роста для турецкой экономики.
Этим тенденциозным проектом президент Эрдоган воодушевился еще в бытность мэром Стамбула в 1990-х годах. Однако сама идея строительства такого канала не нова и восходит к эпохе султана Сулеймана I Великолепного (1520-1568). Затем османские султаны еще несколько раз возвращались к этой идее в 16-19 веках, но всегда находились дела поважнее. А в 1994 году лидер «Левой демократической партии» Бюлент Эджевит, который четыре раза был премьер-министром Турции, снова вспомнил о проекте канала «Стамбул», и через какое-то время он стал одним из турецких мегапроектов, призванных преобразить Стамбул, наряду с третьим мостом через Босфор, новым аэропортом, большой мечетью в районе Бююкчекмедже в азиатской части мегаполиса и планом реконструкции площади Таксим.
Уже задекларирована дата сдачи этого канала в эксплуатацию к 2023 году – к столетнему юбилею Турецкой республики, хотя из-за объективных сложностей, переживаемых сегодня турецкой экономикой, более реалистичной выглядит дата в районе 2025-го года. Планируемая длина канала – 45-50 километров, глубина 25 метров, средняя ширина 150 метров. Такие размеры позволят проходить через него большим пассажирским лайнерам, танкерам и даже подводным лодкам (для сравнения Суэцкий канал сейчас порядка 20 метров в глубину и до 350 метров шириной). За сутки его будут проходить 150-160 судов, а в год — до 85 тысяч судов.
Главное преимущество для Турции нового сооружения – проход по каналу будет платным, в то время как по действующим международным соглашениям проход по проливам Босфор и Дарданеллы – бесплатный.
Канал «Стамбул» может стать вызовом не только инженерной мысли, но и многим странам, которые заинтересованы в судоходстве через Босфор, в первую очередь России, США, странам НАТО. Турция, построив новый пролив, может попробовать по-новому диктовать условия пользования водными артериями, поэтому вопросы стоимости проекта и его экономической целесообразности сейчас играют не первостепенную роль.
Сейчас судоходство через Босфор контролирует Конвенция Монтрё, тогда как судоходство через канал «Стамбул» Турция собирается контролировать самостоятельно. Конвенция Монтрё, заключенная в 1936 году, на долгие годы определила устойчивый режим судоходства как через пролив Босфор, так и в Черном море. Все гражданские суда имеют полное право свободного прохода через проливы Босфор и Дарданеллы как в мирное, так и в военное время. Что касается военных кораблей, то страны делятся на две категории: черноморские (на данный момент это Россия, Турция, Румыния, Болгария, Украина и Грузия) и нечерноморские. Для черноморских стран проход любых военных кораблей через проливы также свободен, но при предварительном уведомлении Турции. Пребывание военных кораблей нечерноморских государств в Черном море ограничено по классу и тоннажу. Проходить через проливы могут только такие военные корабли нечерноморских государств мелких классов, чей общий одновременный тоннаж в Черном море не может превышать 30 тысяч тонн и находиться там они могут не более чем 21 сутки.
В связи с этим особое звучание приобретает заявление Эрдогана, сделанное им в 2012 году: «Судоходство в Босфоре будет сведено к нулю. Люди начнут заниматься там водными видами спорта, будет создана система городского транспорта, и Стамбул вернется к своим прежним дням». Таким образом, после запуска в строй канала «Стамбул» нельзя исключать, что Анкара может попробовать по-новому диктовать условия пользования водными артериями и поставить вопрос о пересмотре, а то и отмене Конвенции Монтрё, как устаревшей. Прежний договор канет в Лету, а новый будет подписан уже под диктовку Турции с учетом интересов ее союзников. Президент Эрдоган уже продемонстрировал, как ловко умеет маневрировать и отстаивать свои национальные интересы. Учитывая, что Турция состоит в НАТО, можно не сомневаться, что именно этот военный альянс будет стремиться к включению выгодных ему позиций в нормы новой Конвенции, в ущерб России и ее Черноморскому флоту.
Хотя Вашингтон пока и не делал официальных заявлений о своем отношении к строительству канала «Стамбул», тем не менее, хорошо известна одна из важнейших целей США — прочно обосноваться в Черном море. А препятствует этому Конвенция Монтрё 1936 года. Эта Конвенция оставалась гарантией безопасности Черного моря долгие годы, и этим соглашением Турция и Советский Союз фактически закрыли Черное море для западных нерегиональных стран. Да так закрыли, что даже во времена холодной войны США не могли убедить Турцию обойти Конвенцию.
После распада СССР Вашингтон предпринимал отчаянные попытки обосноваться в Черном море, принимая отколовшиеся от Варшавского блока государства в западный лагерь, продолжая окружать Россию военными базами НАТО. И вот теперь с каналом «Стамбул» США, безусловно, предпримут новые шаги к закреплению на Черном море в надежде, что этот канал позволит обойти Конвенцию Монтрё, которая ограничивает прохождение американских кораблей через проливы Дарданеллы и Босфор и не позволяет им находиться в Черном море больше 21 суток.
Обход конвенции Монтрё — это возможность, которую Вашингтон давно искал и не мог найти, в том числе с использованием тезиса о том, что это море является «международными водами». Но Турция выступала против этого, а бывший начальник Генерального штаба, генерал армии Илькер Башбуг (İlker Başbuğ) однажды поставил точку в этом вопросе: «Черное море — это вопрос причерноморских стран».
Тем не менее в документе, подготовленном по инициативе Вашингтона, «НАТО: готовы к будущему» (NATO: READY FOR FUTURE Adapting the Alliance 2018-2019), на котором стоит подпись генерального секретаря альянса Столтенберга, было объявлено, что военно-морские силы НАТО усилят свое присутствие в Черном море в ближайшие годы и увеличат срок пребывания в его водах до 120 дней в год. А в апреле 2019 года НАТО определило Черное море в качестве «арены борьбы».
С учетом меняющегося в последнее время отношения официальной Анкары к «указаниям из Вашингтона», как и переосмысления связей с США, Россией, ЕС и другими региональными и мировыми игроками, Эрдогану предстоит столкнуться с необходимостью принятия важных решений по множеству внутренних и внешних трудностей на пути к реализации своей мечты по строительству канала «Стамбул». Хочется надеяться, что эти решения будут взвешенными и не продиктованными только односторонними требованиями Вашингтона, но и осознанием истинной роли и места Турции как в Черноморском бассейне, так и в целом в мировой политике.
Валерий Куликов, эксперт-политолог, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
