EN|FR|RU
Социальные сети:

Си Цзиньпин посетил Непал

Владимир Терехов, 27 октября

4433

Одним из самых примечательных последних событий, влияющих на формирование политической ситуации в Южной Азии, стали визиты Си Цзиньпина в Индию и Непал, которые китайский лидер посетил в первой половине октября с. г. в ходе своего заграничного турне.

Ранее в НВО рассматривались различные аспекты второй “неформальной” встречи Си Цзиньпина и премьер-министра Индии Нарендры Моди, которая состоялась 12 октября в индийском курортном городе Мамаллапурам, расположенном вблизи столицы штата “Тамилнад” Ченнаи.

Не меньшего внимания заслуживает, последовавший сразу после этого визит (уже официальный) китайского лидера в Непал. Политико-географическое положение этой страны можно определить термином “сердцевина сэндвича”, который обычно используется в отношении Монголии, находящейся между КНР и РФ. И хотя лавирование в поле сил, образуемых ведущими азиатскими державами, практикуется практически всеми прочими странами континента, но особенно это характерно для тех из них, которые оказались в состоянии “сердцевины сэндвича”.

Чем занимается и руководство Непала – небольшой горной страны с площадью территории в 140 тыс. кв. км и населением чуть более 30 млн человек. Которая не обладает транспортно-экономической инфраструктурой в сколько-нибудь современном толковании данной категории и остаётся пока одной из самых бедных в мире с годовым ВВП на душу населения чуть более 1000 долл.

Указанным лавированием руководству Непала приходится заниматься в условиях вполне заметной борьбы за всестороннее влияние на страну между обеими могущественными “корками сэндвича”, которыми являются Индия и КНР. И в предпочтениях нынешнего руководства Непала фактор культурно-религиозной схожести с Индией может уступить комбинации факторов идеологической близости и экономической мощи КНР. При том, что Индия продолжает занимать первое место в торговле с Непалом и, в частности, трудно переоценить значимость открытия в сентябре с. г. трансграничного нефтепровода длиной 60 км – первого в регионе Южной Азии.

Отметим, что с падением в 2006 г. монархии, Непал формально был объявлен парламентской республикой. Однако первые после этого всеобщие выборы состоялись лишь в конце 2017 г., в ходе которых к власти пришли “умеренные” коммунисты во главе с КП Оли, занявшим (в третий раз) пост премьер-министра. Таким образом, укреплению связей между КНР и Непалом способствует идеологическая близость элит, правящих в обеих странах.

Но главное, пожалуй, определяется масштабом сотрудничества с Китаем в целях решения упомянутых выше проблем Непала, которые усугубились после серии катастрофических землетрясений весны 2015 г.

И здесь вновь необходимо кратко остановится на часто обсуждаемом (особенно в западных экспертных кругах) вопросе о “долговых ямах”, в которых оказываются те страны “третьего мира”, которые идут на развитие отношений с КНР (прежде всего в рамках концепции Belt and Road Initiative) с целью решения неотложных проблем не только в экономике, но также, например, в сферах здравоохранения и образования.

Подобные высказывания небезосновательны, но чаще всего это не отталкивает указанных партнёров от КНР. Ибо кооперация с Китаем помогает решать острые проблемы “здесь и сейчас”, в то время как вопрос о долгах возникнет “когда-то”. И вовсе не очевидно, что возникнет вообще или в исходном формате.

Во всяком случае, никаких сомнений относительно необходимости развития всесторонних отношений с КНР не возникает у непальского правительства КП Оли, которое через полгода после прихода к власти посетило в конце июня 2018 г. с государственным визитом Пекин. Приоритетные направления двустороннего сотрудничества были тогда обозначены в Совместном заявлении.

Основное внимание в этом документе было уделено решению ключевой проблемы в развитии китайско-непальских отношений, обусловленной отсутствием коммуникационно-транспортной инфраструктуры между странами, разделёнными самой высокой в мире горной грядой. Такая инфраструктура должна будет включать в себя железнодорожные и автомобильные магистрали, воздушные маршруты, а также современные оптоволоконные кабели.

Центральным инфраструктурным элементом станет Транс-гималайская железная дорога между столицей Непала Катманду и городом Шигадзе в Тибетском автономном районе КНР. Отметим, что Шигадзе является конечным пунктом Цинхай-Тибетской железной дороги, самой высокогорной и сложной в мире, которая строилась в КНР свыше 30-и лет.

Медленно вчитаемся в словосочетание “Транс-гималайская железная дорога”, чтобы вполне адекватно оценить место современного Китая в глобальном мироустройстве, находящемся на этапе радикальных изменений.

Тема проектирования и строительства указанной железнодорожной трассы стала одной из основных и в Совместном заявлении по итогам визита в Непал Председателя КНР Си Цзиньпина. Подтверждены прошлогодние планы по строительству ряда внутренних железнодорожных, а также автомобильных магистралей, экономических коридоров, перевалочных “хабов” для пассажиров и товаров в различных районах Непала. Китай окажет помощь в создании современных систем здравоохранения населения и образования молодёжи.

Именно с реализацией всех этих проектов непальское руководство связывает популярный политический лозунг “Процветающий Непал, счастливый непалец”, который приводится и в тексте документа.

Стороны подчеркнули, что вся намеченная система двусторонней кооперации станет органичным элементом упоминавшейся глобальной китайской концепции BRI.

Наконец, рядом (в прямом и переносном смысле) с высокими сторонами, которые вели переговоры в Катманду, находилась третья, весьма влиятельная в лице той же Индии. Указанный “прямой” смысл вытекает из уже упоминавшегося географического положения Непала, “переносный” же является следствием заинтересованности Индии в характере отношений, которые складываются у Китая с её соседями.

Отметим, что в Пекине несомненно принимают во внимание оба эти обстоятельства, стараясь (по крайней мере, на уровне риторики) свести к минимуму опасения Дели по поводу потенциальных угроз индийским интересам, которые могут оказаться следствием развития отношений КНР с соседями Индии. Тем более, что в нулевые годы пользовался популярностью мем “нить жемчуга”, которым американские политологи пытались описать китайскую стратегию в отношении Индии.

В этом плане примечательной представляется публикация в китайском официозе Global Times, появившаяся накануне визита председателя Си Цзиньпина в Катманду, главный смысл которой сводится к тому, что процесс развития китайско-непальских отношений носит открытый характер. То есть к нему вполне могут присоединиться другие ведущие мировые игроки в лице, например, той же Индии и даже США.

В комментариях китайских экспертов упомянутый аспект “открытости” рассматривается как подходящий повод для подключения Индии к продолжению транспортного коридора Китай-Непал далее на юг в направлении побережья Индийского океана.

Впрочем, как мы уже не раз отмечали, в Дели пока прохладно относятся к подобного рода предложениям. Касается это “Китайско-Пакистанского экономического коридора”, или (сейчас фактически замороженного) проекта коридора, который должен соединить южные провинции КНР, Мьянму, Бангладеш и Индию.

Ситуация в Южной Азии, как в целом, так и в отдельных странах региона, во всё большей мере будет определяться состоянием отношений между двумя азиатскими гигантами. Которым и пожелаем проявлять максимум терпимости в отношении друг друга.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».