Интерес к региону Центральной Азии Евросоюз начал проявлять довольно поздно. Это связано с рядом причин, основной из которых следует, прежде всего, назвать углубление конфликта в Афганистане и более активное участие стран-членов Союза под давлением США в проводившейся Вашингтоном политике в этом регионе. Кроме того, в 2005-2006 гг. ЕС, опять же под давлением Вашингтона, стремящегося всеми возможностями ограничить влияние России в регионе стран Центральной Азии и на энергетическом рынке ЕС, стал более интенсивно действовать в области диверсификации поступающих в Союз энергоресурсов, в связи с чем заметно возрос интерес к казахстанской нефти и природному газу из Туркменистана. Наряду с этим Евросоюз начал уделять больше внимания региону ЦА в связи с собственным расширением, которое физически приблизило границы ЕС к этому региону.
В этом контексте значительное внимание со стороны ЕС стало уделяться инфраструктурным региональным проектам, типа ТРАСЕКА, которые должны связать Китай, Центральную Азию и Европу.
Что же касается политических аспектов и вопросов региональной безопасности, то в этой сфере ЕС длительное время шел по пути ограничения своей активности в регионе «вспомогательными функциями» по поддержке политики Вашингтона, направленной на формирование прозападных элит, сдерживание влияния России и Китая в Центральной Азии, и Афганистан. Именно поэтому весьма приоритетным направлением для ЕС в ЦА остается «демократизация по западным инструкциям», а также скрытая поддержка радикальных националистических и либеральных структур, чем, кстати, весьма активно занимаются в регионе США, а отсюда и их дополнительный импульс для действий ЕС в ЦА.
Действовавшая с 2007 года Стратегия сотрудничества ЕС с Центральной Азией, хотя в плане развития нормативных документов и немного преуспела в реализации по сравнению с другими регионами, однако показала на примере ситуации с кризисом в 2005 году в Андижане отсутствие единой политики со стороны стран ЕС. Налицо была определенная забюрократизированность процесса сотрудничества ЕС и ЦА, многие программы не реализовывались из-за явного отсутствия у ЕС желания вкладывать большие средства в страны Центральной Азии, стратегия оставалась инструментом продвижения интересов лишь самого Евросоюза в регионе, что отчетливо бросалось в глаза истеблишменту и населению стран Центральной Азии.
Для достижения политических и экономических целей, ЕС в регионе активно использовал методы «публичной дипломатии», имплантировав ряд европейских НПО: Amnesty International, Фонд Фридриха Эберта, Transparency International, Фонд Конрада Аденауэра, Институт Гете, Фонд X. Зайделя, Acted и др. В ходе «культурно-просветительских мероприятий» ЕС в регионе нашли себе место сомнительные инициативы в области «исторической памяти», что западные пропагандисты пытались активно использовать для укрепления антироссийских и антикитайских настроений у местного населения. Так, представители ПАСЕ и ряд европейских НПО проявляли подозрительную и необоснованную активность в раскручивании откровенной русофобской темы голодомора и советских репрессий в Казахстане и ряде других стран региона.
В результате проводимая в последние годы Европейским союзом политика была, прежде всего, направлена на вытеснение российского влияния на пространстве бывшего СССР и замены его западным, какое бы название ни давалось соответствующим программам и какими бы успокаивающими оговорками в адрес России это не сопровождалось.
Состоявшееся в июле с.г. турне Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини в Центральную Азию и прошедшая с ее участием в Бишкеке 15-й встреча глав МИД «Европейский союз – Центральная Азия» стали попыткой продвижения обновленной стратегии ЕС в Центральной Азии, которая была утверждена Советом ЕС 17 июня 2019 года. В новой стратегии ЕС сделан акцент на торгово-экономическом сотрудничестве, всеобъемлющей безопасности, развитии сотрудничества со странами региона и внутри него, продвижения сотрудничества стран Центральной Азии и Афганистана, декларируемой готовности ЕС считаться с участием центральноазиатских республик в других интеграционных проектах (в частности ЕАЭС и «Один пояс – один путь»). Представитель ЕС достаточно активно говорила о якобы будущих перспективах регионального сотрудничества, энергетической безопасности, создании благоприятного инвестиционного климата и совместном разрешении экологических проблем.
Однако указанные действия были встречены с осторожным оптимизмом в регионе, поскольку у стран ЦА и ЕС все еще разные цели и задачи. Представленный ЕС документ по новой стратегии в Центральной Азии открыто демонстрировал, что внешняя политика ЕС продиктована, прежде всего, собственными интересами, на лицо размытость формулировок документа и отсутствие конкретики. По оценкам региональных обозревателей, складывается мнение, что ЕС лишь хотел продемонстрировать этим документом свою моральную поддержку, готовность организовать курс просветительских лекций «о пользе демократии и гражданского общества», дать грант или оплатить поездку на семинар НПО, где в основном занимаются промывкой мозгов. В остальных вопросах ЕС предпочитает странам региона разбираться самим или же с помощью системных внешних игроков – Москвы, Пекина и отчасти Вашингтона, не впутывая официальный Брюссель. После реализации этой стратегии ЕС намеревается иметь свои представительства во всех пяти странах региона, что, как он надеется, упростит проведение его центральноазиатской политики.
Тем не менее была продемонстрирована определенная повышенная заинтересованность ЕС в развитии отношений с отдельными странами региона. Так, особый акцент в последнее время сделан на развитии сотрудничества с Туркменистаном и Киргизией.
ЕС остаётся одним из главных торговых партнёров Туркменистана, их торговый обмен, согласно статистике ЕС, в 2018 году составил около 700 млн евро. Решение ЕС изменить своё присутствие в этой стране до полноценного представительства в 2019 году знаменует кульминацию двусторонних отношений, наглядно демонстрируя интерес Евросоюза к укреплению сотрудничества с Туркменистаном. С использованием заинтересованности Туркменистана в получении новых доходов в условиях текущего экономического кризиса и формирования внешнеполитического баланса за счет построения отношений с ЕС, этой стране была показана взаимная заинтересованность в ней со стороны ЕС. Прежде всего, в силу больших энергетических ресурсов Туркменистана и транзитного потенциала (в частности транзит грузов в Афганистан и давно обсуждаемые транскаспийские трубопроводы). ЕС и Туркменистан работают над рамочным соглашением о поставках туркменского газа в Европу, подписано двустороннее соглашение по атомной энергии. При этом примечательно, что европейские политики, при декларировании ими ключевых требований «по защите прав человека и продвижению демократии» для стран ЦА, ограничились в общении с этой страной лишь политической риторикой, не замечая каких-либо подобных нарушений там, ради получения практической выгоды от сотрудничества с Туркменистаном.
Демонстрируется и повышенная заинтересованность ЕС в развитии сотрудничества с Киргизией, особенно с учетом того, что большую часть экспорта Киргизии в Европу составляет золото в слитках. Для ЕС и стран, входящих в организацию, развитие связей с Киргизией интересно также в силу большей открытости республики внешнему миру по сравнению с центральноазиатскими соседями, что уже позволило реализовать на ее территории ряд проектов, а также использовать ее как площадку для контактов и «работы» с другими странами региона. Направленность такой «работы» с Киргизией и другими странами региона особенно понятна после принятия в январе с.г. Европейским парламентом рекомендаций властям ЕС «способствовать диверсификации экономики Киргизии в целях снижения зависимости этой республики от России и Китая» как указано в документе, одобренном депутатами ЕП: «ЕП рекомендует учитывать развитие отношений Киргизии с Китаем и Россией; поощрять Киргизию к диверсификации своей экономики с целью снижения ее значительной политической зависимости от этих двух внешних субъектов». В определенной степени развитию Киргизией двустороннего сотрудничества с ЕС способствует заинтересованность этой страны в получении долгосрочного внешнего финансирования для поддержки дефицитного госбюджета, привлечения инвестиций и решения некоторых внутренних проблем (в частности финансирования системы образования, рекультивации урановых хвостохранилищ).
Однако сегодня большинство региональных аналитиков склоняется к мысли, что роль обновленной стратегии ЕС, с точки зрения содействия устойчивому развитию Центральной Азии, пропагандистами Брюсселя явно преувеличена. В любом случае она в первую очередь есть и будет инструментом продвижения интересов самого Евросоюза в регионе, а также выполнению политического заказа Вашингтона по способствованию всеми возможными силами и инструментами отрыву этого региона от России и Китая.
Валерий Куликов, эксперт-политолог, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
