Итак, 30 апреля 2019 г. произошло официальное отречение от престола прежнего императора Японии Акихито и на следующий день освободившийся трон занял его сын 59-летний Нарухито. Тем самым завершился 30-летний период новейшей истории Японии, получивший название “Установление мира”, и наступил новый, обозначаемый двумя иероглифами, которые в латинской транскрипции отображаются последовательностью букв Reiwa.
Не будем здесь воспроизводить длинное смысловое содержание, заключённое в указанных иероглифах (взятых из древней “китайско-японской” поэзии), которое было предложено премьер-министром страны Синдзо Абэ. Повторим ещё раз, что, с позиций анализа текущих политических проблем, в указанных значках не содержится ничего интересного. Напомним, что эпоха деда нового императора называлась “Просвещённый мир”, но именно тогда Япония оказалась участницей (и одной из главных потерпевших) крупнейшей военной катастрофы многих столетий.
Просто (и согласно древней традиции) в Японии принято вербально разделять эпохи очередного императора и предыдущих. В данном случае (и это гораздо интереснее) Нарухито занимает освободившийся трон, когда страна оказывается перед необходимостью искать ответы на новые вызовы как внутри, так и за рубежами страны. Ранее мы кратко на них останавливались, но, естественно, не на всех заслуживающих внимания.
В связи с произошедшей 1 мая с.г. сменой эпох авторитетное издание Mainichi Shimbun считает актуальным программное заявление 30-летней давности правящей (тогда и сейчас) Либерально-демократической партии. Оно было сделано в мае 1989 г., то есть в самом начале эпохи “Установление мира” (Heisei).
Газета приводит, в частности, следующие слова упомянутого документа ЛДП: “Политический курс страны находится на решающем перекрёстке. Недоверие общественности к государственной системе достигло пика после разразившегося [годом ранее — авт.] коррупционного скандала и мы все оказались перед лицом ситуации настолько серьёзной, которой не наблюдалось за всю историю японского парламентаризма”.
Отметим, что “история японского парламентаризма” отсчитывается отнюдь не с 1947 г., когда была принята новая Конституция страны, а с 1889 г. Иными словами, в приведенной цитате были использованы крайне сильные выражения для характеристики ситуации, сложившейся к тому времени в Японии.
Добавим от себя, что её критичность была обусловлена не только хорошо известным резким замедлением к тому времени темпов экономического роста Японии, но и кризисом внутриполитической системы. Именно на политическую компоненту кризиса 30-летней давности обращает сегодня в первую очередь внимание Mainichi Shimbun, вглядываясь с видимой настороженностью уже в текущие политические процессы.
В рамках ограниченной по объёму статьи невозможно изложить основные внутренние и внешние причины кризиса в Японии рубежа 80-90-х годов. Для интересующихся важными подробностями можно порекомендовать размещённый на сайте nippon—history доклад-презентацию “1. Структурная перестройка японской экономики. 1974-1993 2. Поиски политического равновесия во внутренней политике Японии, политическое развитие в 1993-2009 гг.”.
Составленный, видимо, для студентов – будущих японистов, доклад предельно кратко (на 75 слайдах), но не упуская важных деталей, доступным языком излагает основные этапы и причины превращения к середине 80-х годов японской экономики (разрушенной в ходе последней войны) в образец для подражания всеми без исключения “остальными”.
В докладе обозначаются зародившиеся тогда же проблемы в сферах экономики и политики, а также меры по их разрешению, предпринятые ЛДП. Отмечаются основные этапы последующего развития политического организма Японии вплоть до 2010 г., то есть за два года до того, как основная идея политических реформ рубежа 80-90-х годов оказалась перед серьёзным вызовом.
Указанная идея логически вытекала из констатации признаков “загнивания” в замкнутом политическом пространстве страны, вплоть до середины 90-х годов почти полностью заполненном ЛДП. Основные действующие лица начавшейся эпохи Heisei как феноменальные успехи, так и появление, в конце концов, “плесени-грибков” в организме Японии связывали с фактической однопартийностью политической системы, сложившейся в стране к концу 50-х годов.
Отсюда следовал логический вывод о необходимости его (организма) проветривания. Каким путём? Опыт перед глазами в странах-союзницах: создавай конкурентную политическую среду и, отдыхая в сторонке, наблюдай, как “невидимая рука” политического рынка сама его “проветривает”.
Отметим, что реальная (и весьма жёсткая) политическая конкуренция в Японии уже была. Речь идёт о первом послевоенном десятилетии, когда в Японии (и повсеместно в мире) были крайне популярны идеи, так или иначе связанные с СССР. Тяжёлые удары по ним были нанесены на их родине. Сначала в период “разоблачения культа личности” и на рубеже 80-90-х годов.
Поэтому у японских “прорабов-реформаторов” не было иного выбора, как слепить в 1998 г., что называется, “из подручного материала” конкурента ЛДП в лице Демократической партии Японии. После этого политическая конкуренция действительно началась.
В 2009 г. ДПЯ убедительно победила на выборах в обе палаты парламента, а её лидер Юкио Хатояма возглавил правительство страны. Спустя полгода после обвинения в коррупции ему пришлось уйти в отставку. Но ДПЯ продолжала возглавлять правительство вплоть до конца 2012 г., когда потерпела сокрушительное поражение на досрочных выборах в нижнюю палату парламента, а к власти триумфально вернулась ЛДП. Вскоре ДПЯ распалась, а её обломки вошли в другие (оппозиционные ЛДП) партии.
Можно выделить несколько причин неудачи политических реформаторов начального периода эпохи Heisei. На авторский взгляд, главная заключалась в том, что ДПЯ была искусственно “сшита” из совершенно разных “кусков”.
Дело было только за некими серьёзными потрясениями, чтобы сотканное политическое “полотно” начало расползаться по швам. К таковым можно отнести, во-первых, катастрофу, случившуюся 11 марта 2011 г. на АЭС в Фукусиме. Весь связанный с ней негатив бросил плотную тень на правительство ДПЯ. Во-вторых, в период 2010-2012 гг. актуализировался крайне не популярный (но не теряющий от этого объективной неизбежности) вопрос о повышении потребительского налога.
Наконец, третьим фактором стало то, что осенью 2012 г. руководство ЛДП рискнуло вновь поставить во главе партии Синдзо Абэ, которого сегодня считают едва ли не самым значимым государственным деятелем всего послевоенного периода Японии.
Напомним, что первый раз пост премьер-министра С. Абэ занял ещё осенью 2006 г., когда ему только что исполнилось 48 лет. Однако через год, после череды скандалов с несколькими членами правительства, он заявил об отставке. “По слухам”, на почве неудач, виновником которых С. Абэ не был, у него случился нервный срыв и ему даже пришлось пройти реабилитационной курс психотерапевтической помощи.
Во всяком случае, почти единодушно в Японии поставили крест на политической карьере восходящей (было) звезды японского политикума. А потому возвращение его на пост президента ЛДП в критически важный момент предстоявших (в декабре 2012 г.) парламентских выборов многими было расценено почти как безрассудство руководства партии.
Решение оказалось полностью оправданным и с тех пор на разного рода общенациональных выборах ЛДП неизменно добивается убедительного успеха. Хотя бывают поражения “местного масштаба”, например, на выборах губернатора Токио 2016 г. и в муниципалитет того же Токио спустя год.
Похоже, однако, что локальные неудачи только закаляют С. Абэ, а также ЛДП как де-факто единоличную политическую силу современной Японии. Судя по всему, это и настораживает Mainichi Shimbun, которая усматривает определённую аналогию с ситуацией рубежа 80-90-х годов, потребовавшей, повторим, коррекции политической системы страны.
Серьёзность внутренних и внешних проблем, перед которыми спустя 30 лет вновь оказывается Япония, требуют конкурентного их обсуждения на всех уровнях политической власти. Для этого подобные конкуренты просто должны быть в наличии. Но таковых в нынешней “разрозненной оппозиции” авторитетная газета, видимо, не усматривает.
Права она или нет, в определённой мере покажут промежуточные выборы в верхнюю палату парламента, которые состоятся в июле с. г. Как выше отмечалось, в ходе некоторых местных выборов, когда оппозиция из “разрозненной” превращалась (хотя бы частично) в “объединённую”, ей сопутствовал успех.
Что же касается вопросов, затрагивающих не только внутриполитическую жизнь Японии, но и её соседей, то первоочередное значение имеет судьба “антивоенной” 9-й статьи действующей Конституции. Не далее как 3 мая с. г. С. Абэ, выступая по случаю принятия ровно 72 года назад основного закона страны, вновь подчеркнул необходимость “безотлагательного” внесения поправок в его 9-ю статью.
Начнётся или нет эпоха Reiwa современной Японии с этого крайне значимого акта, существенным образом будет зависеть от ответа на другой вопрос: создана ли к настоящему времени в политическом организме страны та самая конкурентная среда, о которой говорилось ещё 30 лет назад.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
