15 ноября прошлого года в популярной гонконгской газете Asia Times появилась статья под примечательным заголовком “Камбоджа в центре новой холодной войны”. В статье утверждалось, что с 2017 г. Китай “лоббирует” перед правительством Камбоджи возможность строительства военно-морской базы в районе портового города Кох Конг (столицы одноименной провинции страны), расположенного на берегу Таиландского залива Южно-Китайского моря.
Статья не могла не привлечь внимания, поскольку, действительно, акватория ЮКМ с примыкающим к ней Тайванем в последние годы оказываются в фокусе непосредственного противостояния двух ведущих мировых держав (то есть США и КНР), принимающего глобальный характер. Определение этого противостояния в качестве “новой холодной войны” уже вполне допустимо. Хотя обозначение её “центром” “Королевства Камбоджа” (то есть одной из 10-и прибрежных к ЮКМ стран) и можно отнести к журналистским преувеличениям.
Ибо до сих пор наиболее острая ситуация складывалась в восточной части ЮКМ, которую Пекин (в соответствие со знаменитой “девятипунктирной линией”) считает своей территорией. Здесь КНР возводит искусственные острова, на которых разворачивается военная инфраструктура: гавани для кораблей, аэродромы для боевых самолётов, наземные станции наблюдения, площадки для батарей систем ПВО. Здесь же находятся архипелаги, на обладание которыми (полностью или частично) претендуют другие прибрежные страны ЮКМ. В той же восточной части ЮКМ наблюдается и повышенная активность кораблей ВМС США. При этом Вашингтон, формально занимая нейтральную позицию по территориальным спорам КНР с соседями, утверждает подобными акциями “принцип свободы судоходства в ЮКМ”.
В мотивации всесторонней активности последних лет КНР в ЮКМ просматриваются две основные компоненты. Из них первую можно связать с уходящей вглубь веков сакральностью категории “единого (одного) Китая”. Он важен сам по себе, независимо от “практических” выгод.
Тем не менее вторая компонента прямо обусловлена прагматическими моментами текущей политики КНР. Среди них выделяется проблематика обеспечения бесперебойной доставки углеводородов из основных регионов закупки, каковыми являются африканский континент и страны Персидского залива. Тотальный контроль над мировым океаном главного геополитического оппонента (США) стимулирует Пекин к созданию опорных пунктов, которые можно использовать для защиты своих торговых судов, следующих по критически важному маршруту через Индийский океан, Малаккский пролив и ЮКМ.
У всех давно на слуху названия таких портов, как Хамбантота на юге Шри-Ланки и Гвадар на пакистанском побережье Аравийского моря. Необходимо, впрочем, отметить, что правительства обеих стран (также, как и сам Пекин) настойчиво отвергают возможность использования указанных (арендуемых КНР) портов в военных целях.
Самым уязвимым звеном обозначенного выше морского маршрута является Малаккский пролив, в особенности восточный вход в него, где располагается город-государство Сингапур. Последний, как и все прочие страны Юго-Восточной Азии, балансирует в поле сил, создаваемом в субрегионе двумя ведущими мировыми игроками.
У каждой из стран ЮВА свои “отклонения” от некоторой (весьма условной) точки равновесия в этом поле. Несмотря на стремление Сингапура развивать отношения с КНР (особенно в сфере экономики), его американские “предпочтения” вряд ли могут вызывать сомнения. Поэтому вполне логично смотрелись бы попытки Пекина получить другое место базирования для своих вооружённых сил в районе восточного входа в Малаккский пролив.
Таковой территорией обладает Камбоджа. Как выяснилось, в середине ноября 2018 г. тема возможной аренды Китаем прибрежного участка камбоджийской территории обсуждалась представителями МИД США и Камбоджи на полях состоявшегося в Сингапуре форума “АСЕАН+США”. Сведения об этих переговорах стали известны редакции Asia Times, которая и сделала их достоянием общественности.
Спустя несколько дней сам факт обсуждения этой темы с американской стороной подтвердил премьер-министр Камбоджи Хун Сен, который сообщил также, что в том же Сингапуре он получил личное письмо вице-президента Майка Пенса, возглавлявшего на форуме американскую делегацию.
В заявлении Хун Сена (с отсылкой к запретительным статьям национальной Конституции) категорически отвергалась сама возможность строительства иностранных военных баз и присутствия на территории страны войск других государств.
Насколько можно понять, опасения Вашингтона вызвала информация о планах Пекина профинансировать строительство в туристической зоне на огромной (явно избыточной для военно-морской базы) территории площадью в 450 кв. км в районе Кох Конга. Очевидно, что с целью обеспечения её привлекательности для будущих туристов (ибо рядом находятся широко известные прибрежные туристические зоны Таиланда) потребуется строительство современной транспортно-логистической инфраструктуры. Вполне возможно, что модернизации подвергнется и порт Кох Конга.
Как бы то ни было, но наряду с теми же Гвадаром и Хамбантотой под пристальным вниманием “заинтересованных служб” США теперь окажется и указанный порт Камбоджи.
Но не только он. Источником схожей озабоченности США может стать страна, от которой Вашингтон наверняка меньше всего ожидал возникновения подобного рода проблем. Речь идёт об израильском порте Хайфа. В сентябре 2019 г. в газете Haaretz появилась статья под звонким заголовком “Израиль отдаёт Китаю ключи от своего крупнейшего порта и ВМС США могут покинуть Израиль”. Из содержания статьи вырисовывалась трудно вообразимая картина соседства в одном израильском порту его китайской части, предназначенной для обслуживания морских контейнерных перевозок, стоянок и береговой логистики для кораблей ВМС США и базы подводных лодок с “предполагаемым” ядерным оружием на борту ВМС самого Израиля.
Спустя месяц в солидном британском журнале The Economist сообщили об “удивлении” руководителя некой израильской спецслужбы, обнаружившего трудолюбивых китайских строителей, возводящих нечто в районе одного из причалов Хайфы.
Сообщалось также, что китайские рабочие появились в июне 2019 г. в Хайфе не случайно, а вследствие того что ещё в 2015 г. базирующаяся в Шанхае компания Shanghai International Port Group выиграла международный тендер на модернизацию некоторой части этого порта. Отмечалось также, что сама возможность участия китайцев в тендере якобы даже не обсуждалась Советом министров Израиля.
Далее следовал пассаж о настороженном отношении тех же спецслужб к процессу развития разносторонних отношений между КНР и Израилем вообще, особенно в сфере обмена технологиями.
Отметим, впрочем, что сам факт “вдруг” обнаружившихся “ляпов” в деятельности израильского правительства может оказаться лишь одним из актов борьбы различных политических сил накануне предстоящих в апреле с. г. внеочередных выборов в парламент Израиля.
В условиях сложностей в отношениях с США действующее израильское правительство отнюдь не “складывает все (политико-экономические) яйца” в корзину главного американского оппонента.
Быстро растёт присутствие в стране Японии, то есть геополитического оппонента КНР. Сообщается, что с 2013 г. увеличилось втрое количество японских компаний, ведущих бизнес в Израиле, и на порядок возрос объём накопленных японских инвестиций в этой стране. О взаимной заинтересованности в дальнейшем развитии кооперации (особенно в сфере высоких технологий) свидетельствует состоявшийся в середине января с. г. визит в Израиль обширной делегации представителей ведущих японских компаний во главе с министром экономики Хиросигэ Сэко.
Наконец, в самом Китае по поводу всех американских волнений в связи с его активностью в области развития портовых комплексов в различных точках земного шара заявляют, что она носит вполне мирный характер и направлена на обеспечение реализации глобального проекта “Один пояс-один путь”.
Как бы то ни было, но с уверенностью можно утверждать, что развивающийся на наших глазах процесс кардинальных изменений мироустройства, установившегося на короткое время с окончанием холодной войны, покажет нам ещё немало “открытий чудных”.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
