Мы продолжаем следить за скандалом, связанным с «военным заговором». Суть его, напомним, в том, что в марте 2017 года в преддверии решения конституционного суда об импичменте Пак Кын Хе в Командовании безопасности и обороны (так в РК называется военная разведка) подробно прорабатывалась возможность введения военного положения. Разведчиками даже был создан соответствующий план, содержавший подробные инструкции о мобилизации, а также размещении войск и техники.
Дело приобрело резонанс сразу после того, как 6 июля 2018 г. о нём сообщил Центр по правам человека в вооружённых силах, хотя о наличии таких планов было известно с марта.
Отметим, что рассуждающая о попытке переворота пресса несколько передергивает. Военное положение собирались вводить в случае, если суд оставит Пак у власти, а недовольные массы выйдут на улицы. Но подается это как «командование намеревалось объявить в стране военное положение, чтобы не допустить попыток смещения президента» или даже: «Пак Кын Хе планировала ввести в стране военное положение в случае объявления ей импичмента».
Автор не видит в плане ничего страшного на фоне того, что подразумевается под военным положением в целом. Страшным было бы, если бы военные а) пытались осуществить свой план в случае подтверждения, а не отклонения импичмента б) попытались бы оттеснить президента от власти, фактически установив военную хунту. Но тут пока подтверждений нет.
Однако президент РК воспользовался ситуацией, чтобы нанести удар по структурам военной разведки, в которой окопались его политические противники. 16 июля Мун Чжэ Ин потребовал немедленно предоставить ему все релевантные документы министерства обороны и других подведомственных учреждений и отметил, что хотя расследованием займётся специальная группа военных прокуроров, он как верховный главнокомандующий хотел бы лично ознакомиться с делом. А это четкий знак, ибо в каждом случае с делами, которые брали под личный контроль президенты-консерваторы, система правосудия не обнаруживала ничего, что бы противоречило их взгляду.
Кроме собственно военного заговора, военная разведка «внезапно, но ожидаемо» оказалась причастна (или «причастна») к ряду иных громких дел, будоражащих общество. Например, выяснилось, что они следили за родственниками жертв трагедии парома «Севоль». И, более того, «выяснилось» (точнее, сообщил осведомлённый источник), что нашумевшую «историю двенадцати официанток» на самом деле курировала не гражданская, а военная разведка. Именно она отвечала за переправку управляющего и сотрудниц ресторана в Шанхай, а к процессу дальнейшего выезда в Малайзию присоединилась Национальная служба разведки. Поскольку агенты спецслужб, действующие за рубежом, не раскрывают свою принадлежность к какой-либо структуре, менеджер ресторана вполне мог принять одного разведчика за другого.
Что ж, в 1993 г. президент Ким Ён Сам запретил военной разведке лезть в «гражданские дела», и с этой точки зрения что слежка за гражданами (которой должна была бы заниматься полиция и прокуратура), что организация борьбы с массовыми беспорядками есть серьезный выход за рамки полномочий.
20 июля представитель президента Ким Ый Гем сказал, что новые планы военного положения, представленные министерством обороны в ответ на особое распоряжение президента, показали значительные изменения и отличия от более ранних вариантов (планы должны обновляться каждые два года). Например, контроль за военным положением должен был осуществлять не председатель ОКНШ, а главком сухопутных войск; гражданские разведслужбы должны были оказаться в подчинении военных; подчеркивалась необходимость ареста или удаления из политики оппозиционных парламентариев.
21 июля администрация президента РК обнародовала ещё один документ, предусматривающий в случае усиления антиправительственных выступлений ограничение свободы прессы и парламентской деятельности. 67-страничный план предписывал введение цензуры СМИ немедленно после введения военного положения, а также арест парламентариев, участвующих в уличных акциях.
В тот же день, впервые после вступления в должность в мае прошлого года, заслушав отчёт о работе спецслужб, Мун Чжэ Ин заявил, что правительство никогда не будет использовать Национальную службу разведки в политических целях, обещал никогда не требовать от сотрудников спецслужб личной преданности президенту и призвал спецслужбы провести внутреннее реформирование, чтобы в дальнейшем исключить саму возможность причастности к политическим скандалам.
И вот независимая специальная следственная группа приступила к расследованию, и в августе она должна представить итоги своей работы. В нее вошли 30 военных прокуроров и следователей военно-морских и военно-воздушных сил. Они разделены на три команды – координации работы, расследования подготовки к введению военного положения и расследования подозрений о ведении слежки за членами семей жертв трагедии парома «Сэволь».
Первоочередная задача комиссии состоит в том, чтобы выявить, по чьему приказу был создан “План реализации военного положения”, и действительно ли планировалось его реализовать. Планируется допросить десятки бывших и действующих военных высокого ранга.
В распоряжении следственной группы находятся как документы, представленные военными в АП, так и «подробные материалы» с некой флешки непонятного происхождения, которые являются «самой важной уликой». Как заявляет следствие, «посредством анализа карты памяти USB мы подтвердили наличие документов, связанных с военным положением, и других подробных материалов», и уже после этого были получены официальные документы.
27 июля на заседании по заслушиванию доклада «реформирования обороны 2.0» Мун Чжэ Ин заявил, что организация наблюдения за членами семей жертв трагедии парома Сэволь и рассмотрение возможности введения военного положения Командованием по обороне и безопасности является незаконным действием и пережитком прошлого. Мун призвал в кротчайшие сроки подготовить план реформирования военной разведки с тем, чтобы впредь это ведомство исполняло свои прямые обязанности, что этот вопрос касается сохранения государственности.
Соответствующий проект реформы был вручен министру обороны РК уже 2 августа: состав командования будет сокращён более чем на 30%, из 4,200 членов командования останутся только 3000, количество генералов сократится с 9 до 6, и главное — разведка потеряет возможность обращаться напрямую к президенту страны. В совокупности это означает фактическое расформирование командования.
3 августа Мун рассмотрел проект и поручил правительству провести основательную реформу командования безопасности и обороны, попутно назначив его нового главу генерала Нам Ён Сина. Таким образом, даже если следственная группа решит, что переворот не готовили, от прежних возможностей военной разведки останется пшик.
И любопытная деталь в завершение этого эпизода. 3 августа Мун вышел из пятидневного отпуска, который он провел на военной базе Керёндэ в провинции Чхунчхон-Намдо. Как сообщали в его администрации, данное место было выбрано для того, чтобы в случае чрезвычайной ситуации с главой государства было легче связаться, но автор видит в этом нечто странное, и похоже, что дело о военном заговоре еще будет набирать обороты…
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
