23 июля в Израиль для переговоров прибыли министр иностранных дел России Сергей Лавров и начальник генерального штаба ВС РФ, замминистра обороны Валерий Герасимов для встречи с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху. Главной темой переговоров стала ситуация в Сирии. Этот визит был согласован во время телефонной беседы Нетаньяху с президентом России Владимиром Путиным, состоявшейся 20 июля. Как сообщала пресс-служба Кремля, в ходе этого разговора был продолжен «обмен мнениями по ситуации на Ближнем Востоке с акцентом на проблематику сирийского урегулирования (прим. — В. Путин и Б. Нетаньяху встречались в Москве 11 июля. Это была их девятая встреча с сентября 2015-го, когда Россия начала военную операцию в Сирии, поддержав режим Башара Асада и закрепившись на военных базах в Хмеймиме и Тартусе).
А тем временем на востоке Сирии в американской зоне деэскалации происходят процессы, смысл которых весьма очевиден: США готовятся к сворачиванию своего военного присутствия или же ярко демонстрируют готовность к этому. Спешно закрываются все небольшие базы (или скорее аванпосты), ведется подготовка к эвакуации ряда средних укрепленных пунктов. Всего на востоке Сирии США развернули более 10 небольших баз, способных принять до батальона, и около 15-20, в которых может разместиться до роты военных. Вот ротные пункты и сворачиваются. Курды при этом, с одной стороны, демонстрируют готовность к переговорам с Б. Асадом, с другой — переправляют часть своих сил на север. Идет подготовка к передаче Ракки местным советам, не связанным с СДС. Гидротехнические сооружения в районе Табки готовятся к совместному использованию с Дамаском. Единственное место, где все пока продолжает функционировать в прежнем режиме, — провинция Дейр-эз-Зор, где СДС держат укрепленные позиции на левом берегу Евфрата, а авиация коалиции регулярно наносит удары как по боевикам запрещенной в РФ террористической организации ДАИШ, так и по шиитским формированиям, которые нарушают границу в зоне эскалации.
Американское прямое военное присутствие в САР началось практически сразу после ввода российского контингента. США (прим. — еще при Обаме) очень быстро определились с основной причиной российской военной операции и ее целями — наземная операция на севере Сирии должна была привести к взятию северной границы страны под контроль Б. Асада. Курдские отряды РПК должны были стать второй частью плана, угрожая Эрдогану, которому Москва могла предложить сделку — обеспечение российского контроля над курдами и их нейтралитет взамен трех ниток газового «турецкого потока». Но для реализации этого нужно было победить на севере Сирии и договориться с курдами.
С первой частью не получилось сразу, поскольку турки тоже понимали, чего добивается Москва. Анкара сбила российский военный самолет, прекрасно понимая, что вряд ли сильно рисковала полноценным конфликтом с Россией. Американцы, со своей стороны, взяли на себя курдов именно с начала 2016 года, когда стали массово поставлять им оружие, советников, а также разворачивать опорные пункты и базы на территории под контролем курдских отрядов. При этом основная ставка делалась на группировки, оппонирующие отрядам РПК. Собственно, очень быстро это привело к возникновению СДС — арабо-курдской коалиции, на которую США и сделали ставку в борьбе с запрещённой в России террористической организацией ДАИШ, но главное — они успели опередить в этом вопросе Россию, захватив основные месторождения нефти и газа на восточном берегу Евфрата. Тем более что в 2012 году был ликвидирован аппарат главного военного советника РФ в САР, который полностью владел информацией по всей Сирии.
Сейчас США при Трампе заинтересованы в Сирии в двух вещах: переложить на кого-нибудь всю тяжесть послевоенного восстановления разрушенной экономики и инфраструктуры САР на 300-400 млрд долл и создать барьер для иранского присутствия в Сирии, по крайней мере вблизи израильских границ. В целом задача Трампа вполне понятна, и, судя по всему, именно она сейчас потихоньку реализуется.
Одновременно турецкая проправительственная организация «Ени Шафак» сообщила о том, что между Турцией и Россией идут переговоры о передаче Анкаре в ее зону ответственности города Алеппо, чтобы Турция якобы смогла вернуть домой 3 миллиона беженцев. Ключевого города не только севера САР, но и второго города страны и крупнейший транспортный узел. Понятны задачи Турции в сирийском конфликте. Турки, вынужденно сдав Ирану Алеппо осенью 2016 года в обмен на нейтралитет Ирана и России по отношению к своей интервенции в Сирию во время операции «Щит Евфрата», ни на секунду не забыли о нем. Теперь речь идет о восстановлении существовавшего в 2016 году статус-кво. Естественно, Иран будет крайне недоволен возвращением Алеппо туркам, но здесь может произойти сложный «пакетный» размен, в котором придется выполнить условия США и Израиля по выдавливанию Ирана с части территории Сирии. Либо Тегеран пойдет на обострение и не согласится на «сделку». Алеппо для Ирана играет вспомогательную роль, прикрывая транзитный коридор снабжения с севера, однако не имеет критического значения, поэтому такой размен вполне возможен. Но стоить такой «размен» будет все равно крайне недёшево. Иран в ходе войны сумел укрепить свои позиции в Сирии настолько, что теперь вполне самодостаточен и без российской помощи. Если в 2015 году главной задачей руководства КСИР, который и ведет войны в Сирии, Ираке и Йемене, было привлечение России к этой войне, то теперь Москва нуждается хоть в каких-то аргументах для Тегерана.
Советник Эрдогана и его заместитель по Партии справедливости и развития Ясин Актай сообщил 23 июля, что президент РФ прислушался к предупреждениям Эрдогана не начинать военную операцию в Идлибе. Последний угрожал выходом из всех соглашений в Астане в случае начала такой операции. В качестве отступного РФ получила согласие на совместное с турками патрулирование трассы Дамаск-Алеппо. По всей видимости, резкая активизация нападений дронами на Хмеймим напрямую связана с этим диалогом между двумя сторонами. Целью нападений на российскую авиабазу в таком случае было не столько нанесение ущерба, сколько демонстрация угроз. Кроме того, не стоит забывать, что Турция выстроила по периметру своей зоны оккупации целую сеть «наблюдательных» постов, на которых несут службу не местные боевики, а полноценные армейские подразделения армии Турции. Любая попытка начала наступления на Идлиб будет вынуждена проходить через эти посты. Если же учесть, что параллельно с этим идут переговоры о передаче Турции Алеппо, можно сказать, что позиции Эрдогана в диалоге с президентом РФ выглядят по-прежнему весьма убедительными, и он продолжает кормить Москву туманными обещаниями по экспортной транзитной ветке «Турецкого потока». Пока надежды на эти 15 миллиардов кубометров газа для ЕС сохраняются, Россия вынуждена быть мягкой в отношении Анкары.
Министерство обороны РФ подтвердило факты нападения на Хмеймим в течение двух последних суток. В ночь на 22 июля также состоялась атака одиночным дроном. Любопытно, что он летел с «северо-западного направления» относительно авиабазы: «Географически авиабаза Хмеймим (прим. — бывший международный аэропорт имени Б. Асада) расположена практически на берегу моря, западнее ее суши уже нет, поэтому северо-западное направление — это практически со стороны моря. Большая часть предыдущих запусков шла с территории Идлиба, восточнее и северо-восточнее авиабазы. «Северо-западнее» означает, что беспилотник запускался где-то совсем неподалеку от базы и пытался зайти со стороны моря, что само по себе представляет угрозу для самолетов, осуществляющих набор высоты в эту же сторону. Соответственно, и для противовоздушной обороны базы именно это направление является максимально «неудобным», так как может создать угрозу для взлетающей и идущей на посадку авиации. То есть боевики нащупывают слабые места в обороне, создают помехи в работе базы — и все это практически безнаказанно, так как пока военные отчитываются только об уничтожении самих дронов — предельно дешевого оружия. В каком-то смысле это развитие идеи ДАИШ в плане создания массового оружия в виде заминированных автомобилей — дешевый транспорт, дешевая взрывчатка и бесплатный смертник — причиняли ущерб, на порядки превосходящий стоимость самого оружия. Плюс психологический эффект. Сейчас Хмеймим атакуют такими же дешевыми смертниками-дронами, не особо беспокоясь ни за их сохранность, ни за количество, которое придется затратить для достижения итогового результата. Ключевой элемент атак Хмеймима — оператор дрона, а вот с ним оборона авиабазы ничего поделать не может. Если же учесть, что местное население явно нелояльно и как минимум не мешает боевикам, а скорее всего, активно помогает им (а то и само является этими боевиками), то задача становится неразрешимой. Поэтому упорство, с которым боевики уже десять раз за июль атаковали авиабазу, рано или поздно принесет результат.
Александр Орлов, политолог, эксперт-востоковед, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».