Как хорошо известно, Франция до начала 60-х годов двадцатого века была крупной колониальной державой. В Африке под ее контролем находился весь Магриб (Алжир, Тунис, Марокко, Мавритания), а также нынешние Буркина Фасо, Джибути, Кот д`Ивуар, Мали, Нигер, Сенегал, Союз коморских островов, ЦАР и Чад. Разграбление этих стран, по сути дела, составило основу французского процветания в двадцатом веке. Многие народы, как, например, алжирский, положивший на алтарь своей свободы и независимости более миллиона жизней, хорошо помнят о преступлениях колонизаторов, а некоторые, например, в Руанде, задаются вопросом, какую роль сыграла Франция в разгуле геноцида в них уже в постколониальный период.
Причем, несмотря на ужасы колониализма и нынешнюю формальную независимость африканцев, Франция до сих пор сохранила свои политические и экономические позиции во многих из этих государств, даже в тех из них, для которых она не была метрополией, что побуждает африканских политических деятелей открыто говорить о неоколониальном гнете и сохранении зависимости от Парижа. До сих пор золотовалютные запасы бывших колоний Франции, а также некоторых колоний Португалии и Испании находятся в Центральном банке Франции. Конкретно речь идет о таких странах, как Бенин, Бурунди, Буркина-Фасо, Габон, Гвинея-Бисау, Республика Конго (Браззавиль), Кот д’Ивуар, Мали, Нигер, Сенегал, Того, Камерун, ЦАР, Экваториальная Гвинея (РЭГ), Чад. Понятно, что никакие крупные сделки этих стран не могут состояться без одобрения Франции, что дает ей огромные рычаги влияния на политику и экономику этих государств.
Конечно, не все эти страны представляют одинаковый интерес для Парижа. Некоторые важны с точки зрения геополитики и борьбы с терроризмом, угрожающим политическим и финансовым интересам Франции, другие – как рынки сбыта французской продукции, третьи – как ресурсная база французской промышленности. Приоритетное значение для нее представляют Мали, Нигер, Буркина-Фасо, ЦАР, Кот д`Ивуар. Основные ресурсы, которые она оттуда получает, — уран, золото, алмазы. Причем уран – стратегически важен для Франции, поскольку в 60-70-е годы Париж сделал ставку на атомную энергию и его промышленность на 75% запитывается электроэнергией от АЭС. Поэтому не случайно, что сеть французских военных баз разрастается. В Африке расквартировано 7 тыс. военнослужащих Франции.
Пришедший к власти в 2016 году президент Э. Макрон не сразу занялся африканскими делами, но с осени 2017 года он уделяет им немалое внимание. В частности, он воспользовался французским председательством в Совете Безопасности ООН и 30 октября провел в Нью-Йорке министерское заседание по ситуации в зоне Сахеля, где у Парижа на сегодня максимальные интересы и озабоченности. Разгул там терроризма и экстремизма, активность террористических группировок, порожденная во многом действиями самих французов, прежде всего при президенте Н. Саркози, когда была разгромлена Ливия, а ее лидер М. Каддафи, многое знавший о тогдашнем французском лидере, убит, теперь бьет по самой Франции. Под вопросом серьезные политические и экономические интересы Парижа, который вынужден с 2013 года содержать в Сахаро-Сахельской зоне трехтысячную группировку. Ею уже было проведено две крупных операции – «Серваль» и «Бархан», но справиться с терроризмом не удалось, хотя Париж активно продвигает идею создания совместных сил сахельской «пятерки» (Буркина-Фасо, Мали, Мавритания, Чад, Нигер) после принятия 21 июня 2017 года. Цель этих сил – заменить французские войска, но пока задача решается плохо, поскольку обещанные спонсорами деньги (420 млн евро) пока так и не дошли до адресатов.
При этом в министерстве обороны Франции считают, что «голубые каски», расквартированные в Сахаро-Сахельском регионе (MINUSMA), не располагают необходимыми средствами защиты от джихадистов, а Франция не располагает средствами играть роль жандарма Африки. Оно выступает за увеличение вклада ЕС и НАТО в обеспечение безопасности на Африканском континенте и предоставление полномочий альянсу на действия на юге Средиземноморья. Хотя, надо признать, единодушия во Франции по этому вопросу нет. Многие это мнение не поддерживают и выступают против расширения зоны ответственности НАТО, за увеличение эффективности миротворческих операций ООН.
В октябре 2017 года Париж опубликовал новую военную доктрину Франции, под которой подписался и сам Э. Макрон. Основной упор в ней сделан на борьбе с радикализмом, в основном исламским, из чего следует, что Париж волнует прежде всего ситуация в Северной Африке и сахаро-сахельской зоне. В ней детально ракрывается тема джихадизма и джихадистского терроризма. Главный тезис этой военной доктрины – физическое уничтожение джихадистских группировок не снимает угрозу терроризма в целом, так как идеология остается нетронутой. На деле цельность доктрины выливается в то, что терроризм перегруппировывается и распространяется на все новые регионы, пользуясь хаосом, гражданскими войнами и слабостью государств. Основные организации никуда не исчезают, а их идеология не ослабевает. Аль-Каида и ДАИШ (запрещенные террористические организации) перегруппировываются и адаптируются к новым условиям. Их метастазы распространяются на новые территории, включая Африку. ДАИШ остается организацией с глобальными возможностями. Во многих странах, признается в доктрине, распространены симпатии и даже активная поддержка джихадизму со стороны населения. В этом контексте, полагает новая доктрина, первоочередная задача – как раз поддержка совместных сил «сахельской пятерки».
При этом в доктрине признается, что джихадизм на Ближнем Востоке подпитывается неурегулированностью палестино-израильского конфликта и суннитско-шиитскими противоречиями. Эволюция мысли французов явно идет в правильном направлении, однако, как уже отмечалось выше, язык у них не поворачивается сказать, что своими действиями в Ливии они значительно помогли распространению той самой джихадистской идеологии, которую они так яростно и по делу клеймят.
Свою военную доктрину Э. Макрон несколько позднее дополнил политическими и социально-экономическим установками в отношении Африки, когда выступил с программной речью в 28 ноября в Уагадугу (Буркина-Фасо). Упор в этой речи он сделал на том, что теперь в Париже, мол, уже не смотрят на африканцев свысока, рассматривают их как равноправных партнеров. Он открыто покаялся за преступления колониализма, просил не зацикливаться на прошлом. Среди актуальных проблем африканского континента он назвал ущемление человеческого достоинства, нелегальную миграцию, исламский терроризм, внутриполитические конфликты, религиозный экстремизм и ряд других, в том числе демографию. Не без умысла поблагодарил Саудовскую Аравию, что она закрыла фонды, подпитывающие религиозный экстремизм, ни слова не сказав о таких же турецких фондах. При этом французский президент клятвенно обещал бескорыстные инвестиции, во что в Африке мало кто поверил (там слишком хорошо знают французский бизнес), хотя пафос и позитивный заряд этой речи и произвели некоторое впечатление. Реальным в планах Парижа африканцам показалась ставка на образовательные программы (Франция принимает немало африканских студентов), как и в целом ставка на молодежь, которая не помнит эпоху колониализма и, возможно, будет готова поверить «бескорыстию» французов.
Новая военная доктрина и громогласные обещания помощи африканцам не уберегли французов от террористических нападений. 2 марта 2108 года «Группа поддержки ислама и мусульман» атаковала посольство Франции в Уагадугу (Буркина-Фасо) как ответ на французскую операцию «Бархан» в регионе Сахеля, гибель своих руководителей (до этого 14 февраля была проведена операция французских сил, в ходе которой 20 джихадистов было убито и взято в плен) и попытка помешать развертыванию СССП. Теракты были тщательно подготовлены и осуществлены, возможно, не без участия буркинийских военных.
Во многом это стало следствием того, что Париж ведет двойную игру в Сахаро-Сахельском регионе, прежде всего в Мали. Так, прикрываясь гуманитарными оговорками, французы уклоняются от передачи под контроль центральных властей Мали района Кидаль. Фактически управление городом там осуществляет «Координация движений Азавад». Париж покровительствует сепаратистской группировке «Национальное движение за освобождение Азавада», чья штаб-квартира находится под Парижем. Французы сквозь пальцы смотрят и на злодеяния одного из наиболее одиозных экстремистов Мали Йада Аг Гали, действующего с юга Алжира. Ясно, что «двойные стандарты» порой срабатывают против тех, кто их практикует.
Но об этом и других аспектах французской политики в Африке в следующей статье.
Павел Настин, политический обозреватель по странам Азии и Африки, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».