4 мая газета The New York Times со ссылкой на несколько источников сообщила, что Дональд Трамп приказал Пентагону подготовить варианты сокращения американского военного контингента в Южной Корее. Конечно, дело не в уступках Киму, но, по словам неназванных, но осведомленных лиц, подписание мирного договора между Южной Кореей и КНДР снизит необходимость содержать на полуострове 28,5 тыс. солдат.
Тут, правда, надо помнить, что материал был построен на свидетельствах анонимов, а данная газета занимает активную антитрамповскую позицию и не упускает возможности выставить его в негативном свете, как это было с материалом про «провал разведки».
Так как все это совпало со скандалом «Мун против Муна», в Сеуле встрепенулись, и находившийся в США с визитом глава Управления государственной безопасности администрации президента РК Чон Ы Ён задал соответствующий вопрос помощнику президента США по национальной безопасности Джону Болтону, который обозвал этот слух «полной чушью» (utter nonsense). А потом и сам Дональд Трамп 4 мая на встрече с журналистами чётко указал на то, что данный вопрос не является темой предстоящего саммита США и КНДР, тем более что от Севера не поступало никаких предложений об обсуждении возможного вывода контингента.
Однако разговоры о том, что эта карта на самом деле лежит на столе подготовки саммита Трампа и Кима, не ослабевают, — иные готовы приписать Трампу хитрый план. Дескать, на самом деле президент США хочет вывести как минимум часть войск, то ли по экономическим соображениям, то ли в преддверии будущей войны с Ираном. Обставлено это будет как шаг навстречу КНДР в обмен на заморозку ее ядерной программы и «стремление к денуклеаризации», причем в данном случае каждая из сторон может представить своему общественному мнению эту сделку как небывалую дипломатическую победу. Опять-таки вывод войск может быть таким же долгим и поэтапным процессом, как северокорейское разоружение, а в случае чего их несложно ввести обратно, так как о ликвидации отведенной под них инфраструктуры речи не было.
Скажем честно, идея красива. Но для того, чтобы понять ее реалистичность, напомним общий контекст. 1 октября 1953 г. США и РК подписали Договор о совместной обороне, согласно которому Америка получила право размещать на южнокорейской территории сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы не только на основе прежних резолюций ООН по Корее, но и на двусторонней основе. 17 ноября 1954 г. был подписан Протокол корейско-американских переговоров по военным и экономическим вопросам, согласно которому вооружённые силы Южной Кореи оставались под контролем командования ООН до тех пор, пока эта организация будет нести ответственность за национальную оборону РК. Таким образом, южнокорейская армия находилась в подчинении американского генерала. Сделано это было во многом для того, чтобы одиозный Ли Сын Ман не начал войну без разрешения.
На данный момент в РК находятся 28,5 тыс. военнослужащих США, которых надо содержать. Как именно – описывает соглашение о распределении расходов, которое США и РК с 1991 г. периодически перезаключали. Сейчас действует Девятое соглашение от февраля 2014 г., срок которого истекает в конце 2018 г.
Первоначально все расходы контингента покрывались США согласно соглашению о статусе американских войск в РК (SOFA). РК лишь предоставляла объекты и земельные участки. Однако с 1990-х годов РК взяла на себя часть финансового бремени, и ее доля обычно используется для оплаты услуг южнокорейских работников, обслуживающих американские военные базы. Туда же относятся строительные работы и материально-техническое обеспечение.
В 2016 г. южнокорейская часть расходов на содержание военного контингента США в РК составила 889,3 млн долларов, а в 2017 г., с учётом инфляции, — 879-898 млн долларов (в зависимости от расчетов курса). Предполагается, что в 2018 г. отметка впервые превысит 1 трлн вон или почти 1 млрд долларов.
Однако президент США Дональд Трамп неоднократно указывал на необходимость увеличения расходов союзников на содержание американских контингентов, обеспечивающих их безопасность, и в ходе подготовки Десятого соглашения стало понятно, что США будут требовать от РК платить больше.
29 января 2018 г. заместитель помощника главы Пентагона Элбридж Колби указал, что вопрос определения расходов РК и США на содержание американских войск на Корейском полуострове должен решаться, исходя из принципа справедливости. Если в 1950 г. ВВП на душу населения РК составлял 2 доллара, то сегодня эта страна является одной из самых активно развивающихся в мире. США тратят на оборону более 3% ВВП. При этом большая доля приходится на содержание войск за рубежом, оказывающих помощь союзникам. В этой ситуации союзные страны должны увеличить расходы.
7 марта 2018 г. в Гонолулу началась первая встреча в рамках подготовки Десятого соглашения. Южнокорейскую делегацию возглавил представитель МИД на переговорах по этому вопросу Чан Вон Сам. Со стороны США в переговорах принимал участие исполняющий обязанности заместителя помощника госсекретаря Тимоти Бетс. От Сеула потребовали не только повышения южнокорейской доли расходов на содержание американского контингента (включая затраты на вывод войск из Сеула), но и оплаты расходов на обслуживание размещённых в РК систем ПРО THAAD.
Острый характер переговоров ожидали все, тем более что перед их началом Дональд Трамп указал, что США теряют деньги в торговле с РК из-за содержания на Корейском полуострове 30-тысячного воинского контингента, и не исключил возможности рассмотрения вопроса о выводе войск в случае неудачных для США результатов переговоров.
15 марта на банкете в Белом Доме Дональд Трамп снова заявил, что если на переговорах с Южной Кореей не получится достигнуть прогресса (то есть заставить Сеул сильно уступить), то США могут вывести американские войска из Кореи.
13 апреля в министерстве обороны РК сообщили, что расходы на содержание американских комплексов ПРО THAAD в РК могут покрываться за счёт средств, идущих на содержание американских войск на юге Корейского полуострова. По сути, южане уступили, так как год назад утверждалось, что расходы на THAAD полностью возьмёт на себя американская сторона.
Автор при таких всплесках всегда задавался вопросом — каково место американского контингента в РК в рамках новой военной доктрины США? С одной стороны, военная стратегия США исповедует принцип «места вместо баз». В условиях современной войны расположенные «на ближних подступах» военные базы с постоянным гарнизоном скорее попадут под упреждающий удар, чем успеют что-то сделать»; базы важны как инфраструктура, куда при американской логистике можно быстро перебросить значительные контингенты. С другой — с ближних подступов удобно вести разведку и наблюдение, особенно если рассматривать контингент в Корее как направленный против не только Севера, но и Китая и России.
Затем, помимо 28500 американских солдат мир на южной части полуострова вообще-то хранят еще и примерно 650 000 южнокорейских: армия РК на шестом-седьмом месте в мире по численности, а ее военный бюджет превосходит северокорейский примерно в 25 раз. Иными словами, это уже не то формирование, которое во время Корейской войны было способно только резать мирное население и разбегаться в любом другом случае. Однако мнение военных специалистов США сводится к тому, что, хотя южнокорейская армия все больше превращается в самостоятельную силу и уже сейчас способна вести военные действия «на земле», поддержка с моря и с воздуха ей еще нужна.
А значит, в случае чего американские войска вполне могут остаться в объединенной Корее в качестве гаранта безопасности или для возможного подавления «чучхейского сопротивления». И насколько известно автору, когда этот вопрос был задан на одной из апрельских конференций по безопасности, американцы и южнокорейцы заявили, что в случае воссоединения Кореи американский контингент не просто останется в стране, но, более того, они не могут дать китайской стороне гарантий того, что он не переместится севернее 38-й параллели.
Так что, для того, чтобы американские войска полностью покинули территорию РК, в регионе должны произойти радикальные геополитические перемены, вероятность которых в настоящее время не просматривается даже с учетом текущих подвижек.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
