24 мая 2018 г., во исполнение обязательств, данных по итогам межкорейского саммита 27 апреля 2018 г., КНДР провела «расформирование испытательного ядерного полигона» в местечке Пхунгери. Полигон был одним из двух основных ядерных объектов СК, наряду с исследовательским центром Ёнбён. Именно там прошли все шесть ядерных испытаний Северной Кореи, включая взрыв термоядерного заряда 3 сентября 2017 г.
Как было указано в сообщениях северокорейского агентства ЦТАК, «24-го мая 107-го года чучхе (2018) Институт ядерного оружия провел церемонию полного расформирования испытательного ядерного полигона в северной части Республики с целью прозрачно гарантировать прекращение ядерного испытания. Расформирование было проведено в форме обрушения всех шахт испытательного ядерного полигона путем взрыва и полного закрытия всех входов и, параллельно с этим, методом взрыва некоторых охранных учреждений и наблюдательных пунктов. Демонтированы и эвакуированы разные оборудования, системы информации, связи и энергии, также строительные и эксплуатационные оснащения, которые были развернуты в шахтах, наблюдательных и командных пунктах, исследовательских институтах испытательного ядерного полигона». В 11 часов утра были взорваны второй туннель и контрольный пункт, в 14 часов – третий и четвёртый туннели, а также бараки и другие наземные постройки. Первый туннель был закрыт после ядерного испытания в октябре 2006 года. По данным Института ядерных исследований КНДР, после взрывов испытательных шахт и построек утечки радиации не зафиксировано, окончательный вывод сотрудников с полигона и закрытие окружающей зоны завершатся в короткие сроки.
За торжественным взрывом наблюдали журналисты из Китая, России, США, Великобритании и Южной Кореи. Подтверждено, что не было ни малейшей утечки радиоактивных материалов и никакого отрицательного влияния на окружающую экологическую среду.
С прекращением работы полигона были связаны два основных мифа, каждый из которых был нацелен на то, чтобы отказать руководителю КНДР в праве на жест доброй воли. Согласно первому взрыв носил исключительно бутафорский характер, и не случайно на мероприятие позвали журналистов, но не позвали экспертов. В рамках данного дискурса Белый дом уже «подверг сомнению информацию» о ликвидации полигона. Госсекретарю Помпео и правительству Южной Кореи северокорейцами было дано обещание о том, что международные эксперты и должностные лица будут приглашены для наблюдения и подтверждения сегодняшнего уничтожения. Но это обещание было нарушено, — передает ТАСС заявление представителя Белого дома. — Возможно, что тоннели были взорваны таким образом, что их можно будет использовать в будущем».
Это не так. С самого начала речь шла не о полной ликвидации полигона, а о том уровне его демонтажа, который применялся и применяется во всех прочих цивилизованных странах. Вытянули кабели, убрали аппаратуру, демонтировали наземные помещения, вывезли персонал и взорвали какое-то количество тоннелей. Ведь известно, что северокорейский полигон представлял собой сеть тоннелей или систему шахт, а не является «циклопическим комплексом темного властелина».
В любом случае для того, чтобы сделать полигон снова пригодным для ядерных испытаний, потребуется минимум полгода, максимум несколько лет. Соответственно, на этот период безъядерное затишье в данной местности обеспечено. С другой стороны, ликвидация полигона не означает, что КНДР ликвидировала те ядерные заряды, которые у нее есть. Речи о подобном также не шло и, если давление на Пхеньян перейдет условную красную линию, то Север может провести демонстрационное ядерное испытание в качестве одного из крайних вариантов ответа.
Второй миф говорит о том, что после испытаний 2016-2017 годов (особенно после того, как там взорвали термоядерный заряд) полигон то ли вообще пришел в негодность, то ли проведение дальнейших испытаний там стало опасным и его в любом случае надо было закрывать, поэтому Ким сделал красивый жест на публику, который ему ничего не стоил. Это тоже не так. Хотя состояние полигона вопрос дискуссионный, разговоры о том, что «все обвалилось», было вбросом от японских СМИ и, по данным более адекватных экспертов, например, портала 38 North, он был вполне в рабочем состоянии.
Иное дело, что, по китайским данным, ядерные испытания сопровождались сейсмической активностью на территории КНДР и это изрядно беспокоило Пекин, для которого радиоактивное загрязнение своей территории одна из красных линий.
Закрытие полигона было одним из серии жестов доброй воли, который северокорейская сторона предприняла заранее и в одностороннем порядке. Частично это было приглашение к диалогу, частично демонстрация того, что подобные решения принимаются не в результате давления или уговоров на саммите Ким Чен Ына с Муном, Трампом или кем-то еще. Таким же образом Северная Корея ранее объявила мораторий на дальнейшие ядерные испытания и ракетные пуски (который длится, пока идет диалог) или освободила трех граждан США, осужденных за шпионаж и нелегальную миссионерскую деятельность.
Но чем больше КНДР демонстрировала добрую волю, тем больше неангажированной части международного сообщества становилось видно неадекватное поведение другой стороны, которая принципиально не шла на какие-то уступки или послабления. Северокорейскую вежливость и готовность искать консенсус принимали или за хитрый план с двойным подтекстом, или за готовность сдаться и пойти на любые условия, после чего Вашингтон начал пересматривать условия сделки еще до того, как она была заключена. Например, разговоры о денуклеаризации перетекли в необходимость ликвидации северокорейского оружия массового поражения вообще, а чем это заканчивается, мы очень хорошо знаем по Ираку и Ливии.
Случайно или нет, в тот же день, когда КНДР взорвала тоннели на своем ядерном полигоне, Дональд Трамп написал открытое письмо Ким Чен Ыну, в котором отменил межкорейский саммит, ранее назначенный на 12 июня в Сингапуре. Неясно, совпадение это или нет, но для автора это хорошая иллюстрация того, какая из сторон реально что-то делает для диалога в Северо-Восточной Азии, а какая — нет.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
