23 марта 2018 года американские СМИ опубликовали интервью с новым советником президента Трампа по вопросам национальной безопасности Джоном Болтоном, в котором он заявил, что единственный выход для Северной Кореи — полное разоружение по примеру Ливии времён Каддафи. Именно такой вариант должны обсудить на переговорах Дональд Трамп и Ким Чен Ын.
Джон Болтон хорошо известен своей жёсткой позицией в отношении Пхеньяна. Во время работы в Госдепартаменте в 2000-е он был одним из наиболее яростных противников диалога с КНДР, да и позднее неоднократно высказывался за нанесение превентивного удара. По его мнению, КНДР с ее ядерной программой является прямой угрозой США, и, «учитывая пробелы в данных разведки США о КНДР, мы не должны ждать до последнего». Наоборот, «оправданным для США представляется дать необходимый ответ на угрозу корейского ядерного оружия, ударив первыми». Помимо этого, Болтон НЕ считает войну в Ираке ошибкой и выступает за реформу ООН, более жесткое отношение к России и агрессию в отношении Ирана.
С точки зрения автора, подобное предложение или говорит о том, что Джон Болтон пребывал какое-то время в пространственно-временной дыре, не имея представления о последующих событиях, либо, наоборот, речь идет о предельном цинизме ястреба старой закалки.
Напомним, Ливия объявила о решении отказаться от своих программ по разработке оружия массового поражения в декабре 2003 года. Джон Болтон принимал участие в переговорах, но когда в 2011 г. началась «арабская весна», он одним из первых призвал к войне в Ливии, назвав в качестве обоснования «стремление Каддафи обзавестись ядерным оружием». Впрочем, многие представители администрации Джорджа Буша-младшего, в частности Колин Пауэлл, до сих пор убеждены, что «ливийский опыт отказа от ядерного оружия положителен и привёл к интеграции страны в мировое сообщество».
Тем не менее в обмен на отказ от ядерной программы (которая находилась на более зачаточной стадии, чем северокорейская), Каддафи получил на порядок больше, чем когда-либо обещали Ким Чен Иру. В том числе, полное забвение былых грехов, — даже взрыв самолета над Локерби «переписали на иранцев».
Но вот случилась «арабская весна» и судьба Каддафи была весьма печальной, после чего многие задавались вопросом о том, какая судьба постигла бы его, не сдай он бомбу восемь лет назад. Нет, конечно, весьма вероятно, что автор «Зеленой книги» мог «заработать» на иракский сценарий официального вторжения американских войск для борьбы со зловещим режимом. Но история не имеет сослагательного наклонения и с этого времени ливийский вариант, который постоянно приводили в пример благополучной ядерной сделки ныне не употребляется без иронических кавычек.
Во-первых, речь идет о совершении необратимых действий в обмен на обратимые. Разобранный ядерный реактор и взорванные ракеты обратно не соберешь. Между тем, любые дипотношения можно разорвать, любые поставки прекратить и, как показывает опыт, поводом для этого может быть даже не изменение поведения страны-изгоя, а смена руководства у его визави: мало ли что подписал наш предыдущий президент, политическая линия изменилась.
А Северная Корея во многом опирается на ракетно-ядерную программу как действенное средство не только сохранения суверенитета, но и повышения качества жизни населения. Сегодня не все понимают, что ракетно-ядерный блок не является самым ценным и дорогостоящим. Конвенционное оружие, оснащенное дорогостоящим хай-теком стоит дороже, но люди привыкли верить в понятную картинку «люди голодают, а режим тратит все деньги на ядерное оружие». Между тем, вздумай КНДР искать симметричных ответов, это не закончилось бы для нее ничем хорошим. Южнокорейский военный бюджет превосходит северокорейский примерно в 23-25 раз. И дело не только в высоких зарплатах военнослужащих и обеспечении их кремом для рук.
Во-вторых, любая ядерная сделка такого плана упирается в вопрос о гарантиях. Нынешний миропорядок слишком характерен распадом существующих норм. Условно говоря, если Северную Корею еще можно пытаться заставить соблюдать некие обязательства за счет наложения на нее международных санкций, то попытка привести «к порядку» Вашингтон, скажем прямо, куда более проблематична. Потому и кажется, что, говоря о ливийском варианте, Джон Болтон имеет в виду не только события 2003 года, но и последующий 2011-й. С точки зрения ястребов старой закалки вполне логично сначала разоружить противника, а потом ликвидировать его на основании «вновь вскрывшихся обстоятельств».
Еще автор хочет обратить внимание на то, чем такие люди как Болтон принципиально хуже ястребов класса Макмастера, Мэттиса или Помпео, которых в минимальной мере определяет военное прошлое. Дело в том, что вопреки расхожим представлениям о военных, в кризисных ситуациях, связанных с обсуждением вопроса «бахнуть» или «не бахнуть», они выступают скорее за второй вариант, начиная подсчитывать не столько политические выгоды, сколько возможные потери. За первый вариант чаще голосуют «чистые» политики, не имеющие военного или административного опыта, и, потому, склонные представлять себе войну «по телевизору». Джон Болтон, если мы рассмотрим его послужной список, относится именно к этой категории.
В этом контексте отметим распространенные среди американских конспирологов мнения о том, что Соединенные Штаты собираются развязать войну на Корейском полуострове, но, в отличие от ситуации пятнадцатилетней давности, намерены сделать это более грамотно. Выступать с абсолютно бездоказательными обвинениями в этот раз может не получиться. И потому стратегия оказывается более тонкой, складываясь из двух половинок. Первая заключается в том, чтобы спровоцировать на неадекватный шаг, который можно счесть поводом к войне. В этом случае США выступают не агрессором, а защитником, попутно снижая вероятность того, что Пхеньяну придут на помощь. Так, хорошо известно, что в пекинских коридорах власти не раз озвучивали тезис о том, что раздел, посвященный военной помощи, в договоре 1961 года будет работать только в том случае, если Северная Корея подвергнется неспровоцированному нападению. Тогда можно ожидать многого. А если Север сам нападет на Юг, то Китай, конечно, будет призывать к мирному решению проблемы и выражать глубокую озабоченность, но не более того.
Второй элемент стратегии заключается в том, что решение о войне, разумеется, принимается в самый последний момент и под влиянием обстоятельств. А до того мы максимально подробно говорим о диалоге и мире, на самом деле для того, чтобы в последний момент развести руками и сказать на камеру: «Мы честно делали все, что могли. Мы даже были готовы пойти на уступки, но эти негодяи оказались столь ужасными, что у нас просто нет иного выхода, кроме как начать бомбить». Тем более что, как показывает развитие истории с отравлением Скрипаля, для того чтобы навесить ярлык, ставший поводом для международных санкций, достаточно «обоснованных подозрений». Все знают, что у ужасного Путина есть особые невидимые ниндзя, не оставляющие следов и улик, и потому отсутствие следов и улик – и есть главное доказательство причастности Путина. Ведь только у него есть невидимые ниндзя.
Да, иная ветка антиамерикански настроенных конспирологов полагает, что целью показательной порки, призванной напомнить миру, что Америка остается мировым гегемоном и может растоптать кого угодно, может быть не Северная Корея, а Иран. И готовясь развязать войну на новом направлении, необходимо подстраховаться на старом, чтобы не влезать в два конфликта одновременно. Да, несмотря на большее население и больший промышленно развитый потенциал, с точки зрения циничной политики, Иран является более приемлемой целью. Во-первых, у него есть ядерная программа, но нет ядерной бомбы. Во-вторых, у нас нет аналога Сеула, когда в случае «превентивного удара» страна-изгой гарантированно наносит неприемлемый ущерб стратегическим союзником. В-третьих, несмотря на то, что у России и Ирана нет общей границы, по российским интересам это ударит не меньше, чем атака на Север. В-четвертых, учитывая структуру иранского общества и периодические довольно обширные протесты, в отличие от Северной Кореи США могут более обоснованно рассчитывать на успехи своей пропаганды с точки зрения возможностей саботажа или предательства. В этом контексте не исключено, что в конце весны – начале лета Соединенные Штаты будут разрывать «ядерную сделку» с Ираном, а затем искать повод для войны, обнаружив иранский след в каком-нибудь громком теракте.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».