14 марта бывший президент РК Ли Мён Бак, руководивший страной в 2007-2012 гг., явился на допрос в прокуратуру, а 19 марта прокуратура обратилась в суд с запросом на выдачу ордера на его арест.
Ли подозревается в целой серии преступлений по двадцати пунктам обвинения: коррупция, растраты, злоупотребление властью, присвоение средств компаний, уклонение от уплаты налогов, нарушение Закона о выборах, получение взяток в сумме 11 млрд вон или 10 млн 300 тыс. долларов от Национальной службы разведки, корпорации Samsung, банков и других лиц и организаций в период с 2008 по 2013 год. Показания против Ли Мён Бака дал его бывший советник по вопросам планирования Ким Бэк Чжун, который уже заключён под стражу. При этом, как указывают СМИ, Ким проходит по тому делу как «соучастник», тогда как Ли считается главным обвиняемым.
В беседе с журналистами (их собралось около шестисот) у здания Генеральной прокуратуры Кореи Ли выразил надежду на то, что станет последним президентом в истории страны, которого подвергают уголовному преследованию, обозначил сожаление по поводу происходящего и «на всякий случай» принес извинения народу Кореи за причинённое беспокойство. «Я глубоко опечален тем, что моя персона вызвала публичную озабоченность в тот момент, когда наша экономика и безопасность находятся на кону».
Вызов на допрос был ожидаем, и еще месяц тому назад, как только прокуратура начала трясти людей, близких к Ли, бывший президент говорил, что нынешняя кампания, проводимая под лозунгом искоренения коррупции, направлена на уничтожение консервативных сил и не более чем «политическая месть» за бывшего президента Ро Му Хёна который, напомним, покончил с собой после того, как при Ли на него завели дело о коррупции.
21-часовой допрос Ли Мён Бака — принятая в РК практика: Пак Кын Хе допрашивали даже более долгий срок.
Представитель прокуратуры, однако, известил СМИ, что в ходе допроса Ли Мён Бак опроверг большинство из предъявленных ему обвинений, — он не был в курсе коррупционных дел, не помнит обстоятельств ситуаций, произошедших несколько лет назад и не давал указаний нарушать закон. Однако, как сообщил южнокорейский телеканал SBS, следователи предоставили ряд таких документальных доказательств, «которые ввели Ли и его адвоката в замешательство». В итоге Ли Мён Бак признался, что получил 100 000 долларов от разведслужбы, но отказался раскрывать, как деньги использовались (https://www.koreaherald.com/view.php?ud=20180315000855). Отрицал он и связи с DAS, которая официально принадлежит его старшему брату Ли Сан Ыну, а в ответ на аргументы обвинителей спокойно заявил, что часть документов сфабрикована, а иные фигуранты просто перекладывают ответственность на него, чтобы облегчить собственный срок. Впрочем, судя по реакции прокурорских, — он никого не убедил.
Помимо самого Ли Мен Бака, в участии в ряде коррупционных схем и других нарушениях подозревается и его супруга Ким Юн Ок. Однако автору пока не понятно, есть ли в истории реальные доказательства либо, как и в случае с Пак Кын Хе, следствие «докапывается до мышей» чтобы давить на мужа через жену.
Политические круги отреагировали на допрос Ли Мён Бака в зависимости от политических пристрастий. Председатель правящей Демократической партии Тобуро Чху Ми Э заявила, что нынешняя позиция Ли Мён Бака, не принёсшего извинений перед народом, вызывает гнев и возмущение. Председатель оппозиционной и консервативной партии Свободная Корея Хон Чжун Пхё написал в соцсетях: «Каждый должен понести наказание, если совершил преступление, независимо от статуса. Но нужно ли было делать такой фокус на старых подозрениях в отношении бывшего президента в рамках политической мести». Сопредседатель партии Справедливого будущего – ныне центрист и бывший консерватор Ю Сын Мин назвал большим несчастьем ситуацию, когда один бывший президент находится под стражей, а другой под следствием.
Народ, судя по приведенным в правительственных СМИ опросам общественного мнения, тоже жаждет крови: 79.5% за то, чтобы Ли был строго наказан невзирая на статус и привилегии экс-президента.
На момент написания этого текста арест еще не произошел, и автор будет с интересом следить за развитием ситуации, ибо, судя по тому, как рьяно взялись за дело, Мун Чжэ Ин и Ко будут пытаться «закопать» Ли Мен Бака не менее жестко, чем Пак Кын Хе. Это неудивительно по двум причинам.
Во-первых, законы фракционной борьбы и политической вендетты никуда не деваются. Когда Но Му Хен после допросов в прокуратуре покончил с собой, его сторонники превратили это в сакральную жертву, заявив, что сотрудники прокуратуры и власти в целом довели его до самоубийства, развязав неприкрытую травлю. (то, что покойный сам довел до самоубийства несколько своих оппонентов точно таким же способом, при этом постарались забыть). Так что, с точки зрения политических традиций, желание Муна и Ко поквитаться с Ли Мен Баком может быть еще более серьезным, чем «ликвидация» Пак Кын Хе.
Во-вторых, если сравнивать вымороченные обвинения против Пак Кын Хе и то, что более-менее известно о делах Ли Мен Бака даже сейчас, то, как сказал один из знакомых автора, если Пак за то, что она сделала, собираются дать тридцать, Ли должен получить все пятьдесят. И если дело Пак фактически развалилось, и громкие обвинения оказались неподтвержденными (сидеть, конечно, она будет все равно, но по политическим соображениям), то расследование дела Ли во-первых, будет более богато фактами, а не «обоснованными подозрениями», а во-вторых, отвлечет внимание и перекроет предыдущий процесс как информационный повод.
Еще до вступления в президентскую должность Ли оставался мишенью коррупционного дела, связанного с компанией ВВК, через которую в 2001 году было похищено около 42 миллионов долларов. Однако, после того как он стал президентом, оказалось, что доказательств, подтверждающих, что Ли Мён Бак занимался отмыванием денег, нет, а контракт, ранее фигурировавший в деле в качестве доказательства, – подделка.
Затем экс-президент развалил органы борьбы с коррупцией, реорганизовав и ликвидировав их как самостоятельную структуру. Зато внезапно и чудесно разбогатели сразу несколько южнокорейских бизнесменов, которые, по некой счастливой случайности, посещали тот же протестантский приход, что и Ли. Позднее старший брат Ли Мён Бака — Ли Сан Дык получил 15 месяцев лишения свободы по делу о коррупции с участием крупнейшей в стране сталелитейной компании POSCO.
Стоит вспомнить и Вон Се Хуна, который окончательно превратил Национальную службу разведки в сборище клоунов, положил начало практике специальных выплат президентским советникам и окончательно сел в тюрьму только когда власть радикально переменилась. А начинал он одним из доверенных лиц Ли Мен Бака, который занимался для него фандрэйзингом.
Прославился Ли Мен Бак и целой серией грандиозных экономических проектов, на которые были потрачены огромные суммы, и которые не закончились ничем. Шла ли речь о растрате, нерациональном использовании бюджетных денег или классической коррупционной схеме, возможно выяснит следствие. Но в любом случае ни один из этих проектов не был полностью реализован из-за общественной критики, в том числе – так называемая «дипломатия природных ресурсов». В рамках таковой патриотические бизнесмены должны были на государственные деньги активно входить в различные зарубежные проекты, пытаясь получить доступ к месторождениям стратегически важных природных ресурсов, поставки которых играют ключевую роль для экономики РК. Позднее выяснилось, что некоторые месторождения были неэффективными или вообще не работавшими. Другая история – «проект четырех рек», где планировалось укрепить берега и углубить дно, очистив его от ила. Однако полгода спустя завершения проекта глубины измерили снова – и выяснилось, что «опять ил течением нанесло», причем почти в таком же масштабе. Куда-то делся, сменив название, и фонд, отвечавший за программу глобализации корейской кухни.
Арестованый Ли Мён Бак станет пятым экс-президентом, ставшим фигурантом уголовного разбирательства при том, что получение взяток на общую сумму более 100 млн вон (94 тыс. долларов) может повлечь за собой лишение свободы на срок от 10 лет до пожизненного. Еще четыре либо получили тюремные сроки (Чон Ду Хван и Ро Дэ У), либо покончили с собой (Но Му Хен), либо ожидают приговора в камере предварительного заключения (Пак Кын Хе). Впрочем, еще одного просто убили (Пак Чон Хи), двух отстранили от власти в результате военного переворота (Юн По Сон и Чхве Гю Ха), а первый президент РК Ли Сын Ман был свергнут в ходе революции 1960 г. и успел сбежать в США.
Однако надо понимать, что даже несмотря на большую чистку Муна, Ли Мен Бак может оказаться гораздо более зубастым противником, чем Пак Кын Хе. Ли уже намекал, что если его прижмут, ему есть что рассказать, и не исключено, что карты, выпавшие из его рукава, могут стать поводом для новых политических скандалов, способных уронить рейтинг власти.
Ведь, в отличие от Пак, Ли не был «несистемным президентом», является самым богатым среди руководителей Южной Кореи и обладает куда большим влиянием и связями, которые хорошо показали себя когда до него пыталась добраться Пак Кын Хе. Напомню хотя бы про расследование в отношении компании «Кённам», чей глава Сон Ван Чжон обвинялся в хищении 80 млрд. вон (74 млн. долларов) государственных средств в рамках инвестиционных проектов по разработке природных ресурсов в России, инициированных бывшим президентом РК, и подкоп под нее во многом считался попыткой нанести удар по Ли, вскрыв как масштаб коррупции в его правление, так и дутые экономические успехи.
Но 9 апреля 2015 г. Сон покончил с собой, а в его кармане был обнаружен список известных политиков, которым он предоставлял деньги, в том числе и сторонников Пак. Скандал стоил ей отставки премьер-министра, после чего ее возможности прищемить хвост Ли были очень сильно обрезаны, а сторонники Ли Мен Бака не замедлили сделать контрольный выстрел во время политического кризиса, связанного с делом Чхве Сун Силь.
В общем, как можно понять, в отличие от Пак Кын Хе, автор Ли Мен Баку не сочувствует. И потому наблюдает за борьбой президента и экс-президента с достаточной долей спокойствия и отстраненности. Потому что с одной стороны коррупционеры должны быть наказаны, с другой — было бы хорошо, чтобы это наказание осуществлялось по справедливости, а не из соображений политической вендетты и не всегда годными методами.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
