Таким длинным названием (The Comprehensive and Progressive for the Trans-Pacific Partnership, CPTPP) теперь будет обозначаться крупнейшая в регионе коллективная зона свободной торговли, трудные переговоры вокруг которой велись почти 10 лет.
8 марта с. г. в столице Чили Сантьяго министры иностранных дел 11-и стран-участниц поставили подписи под Соглашением, которое подлежит ратификации в парламентах. Спустя 60 дней после того как эта процедура будет проведена парламентами первых 6-и стран, CPTPP войдёт в силу. Что отнюдь не будет означать немедленного достижения всех прописанных в документе конечных целей. Для этого потребуются годы терпеливой работы.
В объединение ныне входят пять азиатских стран (Япония, Сингапур, Малайзия, Вьетнам, Бруней), четыре страны американского континента (Канада, Мексика, Чили, Перу), а также Австралия и Новая Зеландия. Их совокупный ВВП составляет около 13,5% от мирового.
Между тем ещё чуть более года назад проект будущего объединения обозначался значительно короче (The Trans-Pacific Partnership, TPP). Зато в нём было на одну страну больше, а его суммарный ВВП достигал 40% мирового.
Дело в том, что этой 12-ой страной был мировой экономический (а также военно-политический) лидер — США, который, собственно, и выполнял роль главного “мотора” TPP. Цель же проекта предыдущая американская администрация видела, скорее, в том, чтобы создать экономическую базу для военно-политического противостояния с главным геополитическим оппонентом, то есть Китаем.
Но занявший в январе 2017 г. пост президента США Дональд Трамп избирался под понятным для простого американца лозунгом: хватит кормить всяких союзников и партнёров. Они, пользуясь “за бесплатно” американскими услугами в сфере безопасности, в торговле ежегодно и крупно обыгрывают “старшего брата”. Вместе с крупнейшим “партнёром” (то есть Китаем) – на круглую сумму в 800 млрд долл.
Поэтому, продолжает Д. Трамп, пусть союзники раскошеливаются на собственную оборону, а в борьбе с Китаем мы пойдём другим путём: понизим налоги на собственные компании и повысим барьеры для иностранцев, торгующих на американском рынке. Заденем при этом союзников? Так им и надо.
С новым внешнеполитическим курсом администрации Д. Трампа связано появление таких мемов, как “протекционизм”, “экономическая война”, а первой жертвой стало как раз TPP. Выход тогда же (в январе 2017 г.) из проекта США, казалось, поставил на нём крест.
Но именно курс на изоляционизм ведущей мировой экономики явился стимулом для оставшихся 11-и членов TPP возродить проект. Решающую роль здесь сыграла Япония, которая и взяла на себя функцию его нового “мотора”.
Популярная японская газета Mainichi Shimbun видит определённую символику в том, что подписание Соглашения о CPTPP совпало по времени с объявлением о намерении ввести пошлины на импортируемую США продукцию сталелитейной и алюминиевой промышленности. Конкретные проявления “протекционизма” в американской торговой политике составят одну из главных тем предстоящих в апреле переговоров премьер-министра Японии С. Абэ с президентом Д. Трампом.
В комментариях по поводу подписания Соглашения о CPTPP подчёркивается, что в условиях самоустранения ведущей мировой державы от участия (ранее решающего) в крайне важном региональном проекте, его спасение Японией иллюстрирует резкое повышение роли последней в делах не только региона Индийского и Тихого океанов, но и в мире в целом.
При этом делаются ссылки на факт заключения летом 2017 г. Соглашения о создании японо-европейской зоны свободной торговли. Конечные цели и данного документа также будут достигаться в ходе растянутого во времени процесса. Но иначе просто и быть не может.
Отношение второй мировой державы Китая к CPTPP в последние месяцы претерпело примечательные изменения, которые отражают радикальные подвижки в мировой политической игре, начавшиеся с избранием Д. Трампа на пост президента ведущей мировой державы. Годами длившееся негативное восприятие Пекином предшественника CPTPP определялось политизацией администрацией Б. Обамы данного проекта, то есть его очевидной антикитайской направленностью.
Сейчас же мы наблюдаем резкую смену тональности в китайских оценках CPTPP, обусловленную тремя основными причинами. Во-первых, из проекта вышел главный оппонент, унося с собой ту самую антикитайскую политическую компоненту.
Во-вторых, факт создания CPTPP вписывается в сохраняющийся глобализационный тренд в мировой экономике, на лидерские позиции в котором теперь претендует Китай. О чём совершенно отчётливо заявил на прошлогоднем форуме в Давосе председатель Си Цзиньпин.
Прежний же лидер глобализации ныне обозначается китайской Global Times в качестве источника “национализма и хаоса в мировой экономике”. Иллюстратор той же Global Times наглядно изобразил противоположность трендов в сфере экономики, инициируемых США и CPTPP.
В-третьих, текущий 2018 г. может стать годом налаживания политических отношений между КНР и Японией, фактически возглавляющей CPTPP. Эта крайне важная для ситуации в регионе (потенциальная) перспектива ранее обсуждалась в НВО.
В связи с этим ожидается актуализация значительно более широкого проекта формирования зоны свободной торговли, которая должна включать в себя 10 стран-членов АСЕАН+КНР, Японию, Южную Корею, Индию, Австралию и Новую Зеландию (“АСЕАН+6”). Та же конфигурация обозначается иногда, как “Всестороннее региональное экономическое партнёрство” (The Regional Comprehensive Economic Partnership, RCEP).
Проблемы в сфере политики японо-китайских отношений до сих пор мешали реализации проекта “АСЕАН+6”. Также, впрочем, как и более узкому проекту в составе КНР, Японии и Южной Кореи.
Пока же из всех обсуждавшихся в последние годы многосторонних конфигураций, в рамках которых возможен свободный переток товаров и услуг, на финишную прямую выходит проект CPTPP.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».