Предложение Ким Чен Ына о проведении межкорейского саммита, переданное президенту РК делегацией КНДР во время Олимпиады в Пхенчхане, называют «наиболее значимым моментом» олимпийского потепления, и неудивительно, что оно активно обсуждается в позитивном ключе. Оптимистично настроенные эксперты рисуют саммит как вот-вот случающийся, а его возможность (по данным опроса, проведённого Корейским институтом общественного мнения в период с 12 по 13 февраля среди 1026 человек) положительно оценивают 77,4% южнокорейцев. Отправка в Пхеньян спецпосланника также рассматривается как первый шаг к подобному мероприятию.
Теоретически, новый межкорейский саммит будет продолжением саммитов 2000 и 2007 гг., и потому аудитории стоит напомнить историю предыдущих мероприятий.
«Солнечная политика» Ким Дэ Чжуна тоже была стратегией поглощения Севера, но стратегия, основанная на мягкой силе: сам термин отсылал к басне Эзопа о том, как ветер и солнце пытались с человека снять одежду. Как ни выл ветер, чтобы сорвать ее, человек только запахивал плащ, но под теплыми лучами солнца снял его самостоятельно. Предполагалось, что постепенный диалог и вовлечение Северной Кореи в двухсторонние связи, во-первых, сделает режим более открытым, во-вторых, даст северокорейским массам улучшенное представление о внешнем мире, после чего у них самих возникнет желание перемен и иное отношение к Югу; в-третьих, Север планировалось медленно готовить к объединению, так как прагматики хорошо понимали, в какую копейку оно обойдётся.
13 июня 2000 г. президент РК прибыл в Пхеньян и встретился с Ким Чен Иром.
Главным итогом саммита была Совместная декларация Севера и Юга, включающая пять пунктов:
- Договоренность добиваться объединения Кореи самостоятельно и мирным путём.
- Признание сходства между предложениями Севера и Юга о конфедерации и намерение двигаться к объединению в этом направлении (то есть, медленно и не посредством поглощения).
- Обмен визитами членов разделенных семей и решение иных гуманитарных вопросов.
- Обещание развивать экономическое сотрудничество, связи и контакты в области культуры, спорта, здравоохранения, охраны окружающей среды и др.
- Обещание открытия диалога между властями в целях практического осуществления перечисленных выше договорённостей.
Хотя главным итогом саммита можно назвать сам факт встречи двух лидеров, который продемонстрировал миру, что две Кореи готовы к диалогу не только на словах и могут общаться друг с другом напрямую, без внешней помощи и обязательного присутствия стран-посредников. Саммит как бы окончательно признал нынешнее положение дел – существование на Корейском полуострове двух государств, и между Севером и Югом наметилось существенное укрепление отношений, прерванное только вторым витком ядерного кризиса осени 2002 г.
13 октября 2000 г. Нобелевский комитет объявил о присуждении Ким Дэ Чжуну Нобелевской премии мира «за усилия в течение всей жизни в отстаивании демократии и прав человека и за заслуги в ослаблении напряженности в отношениях между КНДР и Республикой Корея». Это был первый в истории случай присуждения Нобелевской премии корейцу. Ким Чен Ир ее, однако, не получил, хотя ранее при подписании договоренностей похожего формата, премию получали обе стороны.
Ответный визит Ким Чен Ира в Сеул планировался, но так и не состоялся. Дело было не только в сильном противодействии оппозиции и правых кругов, но и в том, что в полном соответствии с Законом о Национальной безопасности руководитель Северной Кореи появившийся на Юге, должен быть немедленно арестован как государственный преступник.
4 октября 2007 г. Ким Чен Ир и Но Му Хен подписали Декларацию во имя развития межкорейских отношений, мира и процветания, в пятом пункте которой говорилось о намерениях сторон создать в Желтом море «зону мира и сотрудничества» как аналог ДМЗ или зоны совместного рыболовного промысла. Как показали позднейшие события, попытка предотвратить вооруженные столкновения в районе Северной разграничительной линии могла быть наиболее важным итогом визита.
Кроме того, планировалось перейти к созданию второй очереди Кэсонской промышленной зоны, наладить грузовые ж/д перевозки между станциями Мунсан и Пондон (сообщение между станциями было открыто 11 декабря 2007 г.), построить судостроительные предприятия в Нампхо и Анбёне, реконструировать железную дорогу Кэсон-Синыйчжу и автомобильное шоссе Кэсон-Пхеньян для совместного использования. В долгосрочной перспективе экономический эффект от реализации совместных экономических проектов мог бы составить 150 млрд долл.
Несмотря на итоговую декларацию, второй межкорейский саммит был лишь тенью первого. Хотя разумно звучащих направлений сотрудничества в итогах коммюнике хватало, было ясно, что их выполнение под угрозой, поскольку саммит был организован в полуавральном темпе, за пару месяцев до новых президентских выборов и потому был более церемониальным мероприятием, рассчитанным на обретение его политической фракции внутриполитического рейтинга. Последствия договоренностей пришлось бы претворять в жизнь преемнику Но Ли Мён Баку, который при первой возможности эти договоренности сначала заморозил, а потом, используя сначала инцидент со смертью южнокорейской туристки в 2008 г., а затем гибель корвета «Чхонан» в 2010 г., окончательно дезавуировал.
Теперь о возможностях предполагаемого саммита-2018. Во-первых, для того чтобы он произошел, должна сложиться определенная внутри- и внешнеполитическая обстановка. На фоне нынешней непростой внутриполитической ситуации визит Муна в Пхеньян вызовет жесткое противодействие оппозиционных сил, да и Соединенные Штаты вряд ли будут полностью поддерживать эту инициативу. Как минимум, сам факт визита не должен выглядеть уступкой в кампании «максимального давления» на КНДР, которую так активно провозглашает Вашингтон. Да, там говорят о диалоге с Пхеньяном, но либо под ним понимается «согласие на капитуляцию и готовность обсудить ее детали», либо перед ним Север уже должен разоружиться.
Во-вторых, даже если саммит произойдет, с него надо возвращаться с какими-то договоренностями, которые должны быть чем-то большим, чем протокол о намерениях. Между тем, современный уровень санкционного давления на Север фактически ставит под вопрос любые варианты экономического сотрудничества, не говоря уже о больших инфраструктурных проектах. Сегодня даже поставки на Север гуманитарной помощи обставляются массой ограничений, чтобы исключить поставки продукции двойного назначения. Напомним, что во время олимпиады северокорейской делегации нельзя было, например, подарить хоккейные клюшки, потому что они находятся в санкционных списках.
Что же касается договоренностей о культурных обменах или встречах разделенных семей, то от этих мероприятий, на самом деле, ни Пхеньяну, ни Сеулу «ни жарко, ни холодно», и главное – это предварительный шаг, который делается перед чем-то большим, и договоренность о проведении таковых – точно не повод для саммита.
В-третьих, что-то придется делать с болезненной темой «денуклеаризации КНДР» — когда 1 марта Мун и Трамп провели телефонный разговор, итогом его стала договорённость, что РК и США продолжат усилия по денуклеаризации Корейского полуострова, и любой диалог с Пхеньяном должен быть направлен на это.
Таким образом, на саммите Мун будет вынужден хотя бы минимально поднять тему ядерного разоружения Севера. Однако даже попытка заговорить об этом во время межкорейских переговоров в январе, вызвала настолько жесткую реакцию Севера, что затем вопрос «замели под ковер». В Пхеньяне жестко сказали, что отказ от ядерного статуса не обсуждается. Вообще. Никогда.
Соответственно, если Мун поднимет этот вопрос, переговоры могут сорваться, либо не закончиться ничем, а если Мун не поднимет этот вопрос, его будут упрекать в капитулянтской позиции как внешние союзники, так и внутренние политические противники.
В-четвертых, третий саммит в Пхеньяне будет слишком хорошей демонстрацией того, откуда исходит инициатива диалога. Напомним, что после ряда олимпийских уступок, про «Пхеньянскую» олимпиаду вместо «Пхенчханской» шутили не только консерваторы, но и часть южнокорейского населения.
Как пишут отдельные аналитики, Олимпиада и осуществленные под ее предлогом визиты помогли стабилизировать межкорейские отношения. Однако ситуация может точно так же стремительно измениться из-за отсутствия твердого фундамента для взаимодействия. По сути, сейчас все держится исключительно на доброй воле Ким Чен Ына, который и выступил инициатором нынешней оттепели. Надолго ли хватит его терпения и что произойдет, если он разочаруется в своих попытках наладить отношения с Сеулом и Вашингтоном, — вопросы остаются открытыми.
(Кстати: Москва, на взгляд автора, могла бы предложить свою территорию в качестве площадки. Встреча двух лидеров на нейтральной территории избавила бы Сеул от необходимости игнорировать Закон о национальной безопасности в случае проведения саммита на их территории или обвинений в том, что южнокорейский руководитель в третий раз едет «на поклон» на Север).
Конечно, президент РК постарается продлить оттепель, и отчасти на это был направлен визит спецпосланника в Пхеньян, но даже такая представительная делегация — совсем иной уровень визита. Потому будем надеяться на дальнейшее сближение и то, что «подходящие условия» все-таки когда-нибудь наступят.
Впрочем, в последние дни пришло сообщение, что в результате переговоров в Пхеньяне 5-6 марта саммит назначили на конец апреля. Это неплохая новость, продлевающая олимпийское потепление, однако поставленные вопросы о том, что будет обсуждаться на саммите и чем он закончится кроме рукопожатий на публику, никуда не деваются.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
