Увы, но знаменитый “закон Мерфи”, который в вольной русской трактовке звучит как “чаще всего бутерброд падает на пол вниз маслом”, работает и в международной политике. Не успели мы только что посетовать на обострение отношений между двумя ведущими мировыми державами в связи с ситуацией вокруг Тайваня (что особенно бросается в глаза на фоне появления позитивного тренда на соседнем Корейском полуострове), как нехорошие авторские предчувствия получили веское подтверждение.
Заголовок настоящей статьи является русской калькой ключевой фразы статьи китайского официоза Global Times от 10 января наступившего 2018 г., в которой комментируется факт принятия днём ранее Палатой представителей Конгресса США закона H.R.535-Taiwan Travel Act.
В тексте данного документа (подлежащего последующему прохождению через Сенат Конгресса и утверждению президентом) речь идёт о введении в правовое поле взаимных поездок и переговоров официальных лиц США и Тайваня любого ранга. Проект TTA был внесён в Конгресс 13 января 2017 г., то есть за две недели до инаугурации Дональда Трампа на пост президента. Неясно, согласовывался ли лично с ним текст будущего документа, который может весьма серьёзным образом повлиять на всю конфигурацию отношений США с КНР.
Остаётся лишь констатировать, что стратегическая направленность TTA полностью соответствует взглядам Стивена Бэннона – бывшего руководителя предвыборного штаба Д. Трампа и затем (до августа 2017 г.) его главного советника. Позицию С. Бэннона в отношении КНР можно определить как “тотально антикитайская” и вполне понятны резко негативные оценки этим политиком Китая.
Окончательное принятие TTA станет вторым радикальным шагом в американской политике относительно Тайваня и уже сейчас он крайне отрицательно оценивается в КНР. Первым таким шагом, напомним, был “Закон об отношениях с Тайванем”, принятый Конгрессом США ещё в 1979 г. (Taiwan Relations Act, TRA-1979). TRA-1979 стал своего рода “дополнением” (резко отрицательно встреченный в Пекине) к факту установления в том же 1979 г. дипотношений между США и КНР. Дело в том, что признавая принцип “одного Китая” (как непременного условия, выдвинутого Пекином накануне установления официальных отношений с Вашингтоном), TRA-1979 считает допустимыми только “мирные меры”, которые могу быть использованы в ходе решения вопросов, связанных с “будущим Тайваня”. Причём к “не мирным мерам” были отнесены даже “бойкот и эмбарго” острова.
Фактически это свело к нулю сам факт признания американским руководством принципа “одного Китая”.
В оценке Управления комитета Конгресса по бюджету, принявшего в октябре 2017 г. к рассмотрению проект TTA, напоминается, что после прекращения в 1979 г. дипотношений с Тайванем последние стали обозначаться термином “неофициальные”. Интересы Вашингтона на острове с этого момента представлялись “частной бездоходной корпорацией “Американский институт на Тайване (the American Institute in Taiwan, AIT)”. Который, добавим, расположился в том же здании в Тайбэе, а штат AIT, скорее всего, составили те же сотрудники бывшего посольства, продолжившие выполнение прежних обязанностей. Аналогичная метаморфоза произошла и с бывшим посольством Тайваня в Вашингтоне, который превратился в “Офис экономического и культурного представительства Тайбэя” (Taipei Economic and Culture Representative Office, TECRO).
В проекте закона TTA его предшественник 38-летней давности обозначается в качестве “краеугольного камня” того формата американо-тайваньских отношений, который сложился после прекращения их официального состояния. Тем не менее TRA-1979 стал ограничителем для проведения визитов и контактов между официальными лицами, интенсивность которых всегда служила, как говорится в TTA, “индикатором широты и глубины связей США” с другими странами.
В Вашингтоне, видимо, решили, что пора “расширить и углубить” такие связи с Тайванем, особенно в рамках объявленной Трампом «обновленной стратегии национальной безопасности США», где уже присутствует критический настрой Вашингтона к отношениям с КНР. С этой целью постановляющая часть TTA позволяет “официальным лицам США всех уровней, включая тех, которые курируют в правительстве вопросы безопасности, высшим офицерам и другим представителям исполнительной власти, совершать поездки на Тайвань для встречи с их тайваньскими коллегами”.
Аналогичные разрешения получают и официальные лица Тайваня. Более того, “поощряется” активизация деятельности TECRO (то есть уже де-факто тайваньского посольства на территории США), в том числе с целью организации встреч с членами Конгресса, представителями исполнительной власти федерального и местного уровней.
Если принятие 38 лет назад TRA-1979 можно сравнить со снятием блокировки с замка “ящика Пандоры” в американо-китайских отношениях, то предстоящее появление TTA (что едва ли может вызывать сомнения, учитывая нынешнее состояние отношений между ветвями власти США) станет поднятием его крышки наполовину.
Далее вырисовывается перспектива полного снятия этой крышки в виде признания Вашингтоном Тайваня в качестве самостоятельного субъекта (и объекта) международного права с восстановлением дипотношений между “самостоятельными и равноправными странами”. А это для нынешнего миропорядка будет означать, что называется, “полный финиш”. Во всех смыслах приведенного ёмкого выражения.
Сошлёмся хотя бы на тот факт, что вплоть до 1971 г. “Китайская Республика” (так до сих пор обозначает себя Тайвань на международной арене) являлась одним из пяти постоянных членов СБ ООН.
Но не будем далее развивать эту тему по причине того, что КНР, абсолютно законно занимающая ныне своё место в данной авторитетной организации, и близко не допустит приближение упомянутой перспективы. Недаром председатель Си Цзиньпин второй раз за последние полгода появился (по некоторому поводу) в защитной униформе военного покроя. Чего не было с момента его прихода к высшей власти в КНР вплоть до середины 2017 г.
Пофантазируем лучше на тему, что следовало бы делать (вообще и в данном конкретном случае с Тайванем) обоим основным участникам разворачивающейся глобальной политической игры, чтобы попытаться всё же “избежать неизбежного”. Сразу отметим, что указанные фантазии имеют смысл только при допущении того, что в США прекращается нынешний период хаоса в “теории и практике” функционирования страны.
Ибо при спокойном и взвешенном анализе феномена превращения Китая в глобальную державу, деклараций о намерениях его руководства, может оказаться вполне заслуживающим внимания китайский посыл в сторону США о поиске взаимовыгодной стратегии в двусторонней игре (win-win game). Как в военно-политических, так и экономических аспектах.
В рамках такой стратегии можно найти решение и тайваньской проблемы. Конечно, она выглядит гораздо сложнее проблемы встраивания Гонконга в состав КНР. Решение последней протекает не без издержек, но в целом более или менее удовлетворительно. “Внешние” претензии к Пекину связаны, главным образом, с форматом демократических процедур в Гонконге. Но и сама тема “демократии” в нынешнем “Специальном административном районе Гонконг” возникла только после его включения в 1997 г. в состав КНР. До этого никакой “демократией” в Гонконге, что называется, “не пахло”.
В рамках той же взаимовыгодной стратегии в интересах КНР может оказаться фактор влияния США на тайваньскую ситуацию. Конечно, не в том виде, в каком это влияние проявляется сейчас. Признаком же прекращения хаоса (прежде всего, в головах) американской элиты могло бы стать блокирование дальнейшего прохождения ТТА.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».