В течение нескольких последних лет Северная Корея представляется мировыми СМИ в качестве источника почти мистического зла, а также источника угрозы “мировому сообществу”. Умело раздуваемая медийная паранойя на первый план выставляет даже не формальное нарушение КНДР неких международных актов, а именно её “инаковость”, непохожесть на “нормальные страны”.
“Ракеты и ядерные боеголовки не должны находиться в руках сумасшедших, которые скармливают собакам своих граждан и расстреливают их из огнемётов-пулемётов. Северокорейцы на 10 сантиметров ниже южан, а их лидер подозрительно толст и у него дурацкая причёска”. Вся эта и прочая пропагандистская галиматья годами муссируется мировыми СМИ.
Длительная информационная атака на КНДР имеет достаточно прозрачное целеполагание, призванное способствовать решению важнейшей для её инициатора задачи. Она заключаются в “обосновании” военного присутствия США на передовых рубежах противостояния с главным геополитическим оппонентом, то есть с Китаем.
Однако “открытым текстом” заявить такую задачу неполиткорректно в отношении страны – коллеги по СБ ООН, с которой поддерживаются дипломатические, торговые и прочие связи, а в ходе встреч с её руководством делаются заявления о стремлении к дальнейшему развитию двусторонних отношений.
Другое дело, оказавшийся кстати “отмороженный” сосед оппонента. Здесь и объяснять особо ничего не надо. Зачем в Южной Корее (то есть за 10 тыс. км от США) квартируются 30 тыс. солдат и практически в непрерывном режиме проводятся военные учения? – «А вы посмотрите на этого северного неадеквата, нарушителя резолюций СБ ООН и “прав человека”, который морит голодом собственное население», — вот так примерно выглядит ответ Вашингтона на этот вопрос.
Если бы очередного “Кима” с его ракетно-ядерной программой не было, их обоих следовало бы создать. И ничто не грозит ни ему, ни возглавляемой им стране, пока военно-политического эпатаж руководства КНДР не выходит за определённые рамки. Чёткое же понимание и соблюдение Пхеньяном этих рамок (а также правил американо-китайской игры, в которой КНДР является невольным и далеко не главным участником) было продемонстрировано форматом последнего ракетного запуска.
Здесь следует оговориться, что от всей нынешней американской властной структуры, несущей на себе признаки психических расстройств, можно ожидать разнообразных неожиданностей, включая военный разгром КНДР, контрпродуктивный для самого Вашингтона.
Но США являются не единственной страной, к выгоде для себя использующей ракетно-ядерные акции “нарушителя всего”. Полемическая острота японских документов в области обороны и безопасности тоже была длительное время (до середины прошлого десятилетия) сосредоточена на КНДР.
Реальный же оппонент Токио в сфере безопасности (КНР) впервые (и в осторожных выражениях) был упомянут в 2005 г. в принятых тогда планах военного строительства сроком на 5 и 10 лет. Ещё до истечения “контрольных” сроков эти документы подвергались последующей корректировке. Главным образом, по причине всё большего восприятия КНР в качестве основного источника угроз национальной безопасности.
Последняя такая корректировка была проведена в 2013 г. Тогда же, впервые в послевоенной истории Японии, была принята “Стратегия национальной безопасности”. Один из ключевых тезисов “СНБ-2013” декларирует, что Япония входит в число “главных глобальных игроков мирового сообщества, вносящая свой вклад в поддержание мира, стабильности и процветание в регионе и в мире в целом”.
Однако из всех упомянутых документов никуда не исчезло “пугало” в лице Северной Кореи. Например, в главе III той же “СНБ 2013” (“Обстановка в окружающем Японию пространстве и вызовы национальной безопасности”) относительно КНДР говорится: “Источником возрастающей угрозы безопасности в регионе, включая Японию, являются разработки баллистических ракет, включая те, которые могут достичь территории США, а также продолжение попыток миниатюризации ядерных боеприпасов”.
Поэтому поначалу кажется не очень понятным, почему использовался термин “непредвиденные обстоятельства” в сообщении японской прессы от 7 декабря с. г. о планах правительства подвергнуть ревизии “СНБ-2013”. Поскольку в первую очередь упоминается ситуация на Корейском полуострове, то всё очень даже “предвиделось” ещё 4 года назад. Ничего принципиально нового по сравнению с тем, что тогда было обозначено, сегодня КНДР не демонстрирует.
А вот что действительно не было отражено в “СНБ-2013”, так это (цитируем сообщение) “необходимость продвижения кооперации (Японии) с США, Австралией и Индией с целью обеспечения свободы и открытости Региона Индийского и Тихого океанов. Вероятно, осознание нынешним премьер-министром С. Абэ указанной необходимости является реакцией на растущую китайскую активность на морях”.
Этот пункт сообщения нуждается в некоторых комментариях. Во-первых, обсуждавшаяся нами ранее концепция формирования в РИТО союзной “Четвёрки” зародилась ещё в 2007 г. Однако она тут же потеряла актуальность и оказалась забытой почти на 10 лет. Поэтому и не могла стать предметом внимания документа 2013 г.
Во-вторых, (пока ещё гипотетическая) реализация проекта “Четвёрки” может определяющим образом повлиять на развитие политической ситуации в РИТО. Указанный проект, конечно, должен быть отражён в концептуальном документе, описывающим различные аспекты обеспечения безопасности одного из основных игроков региона и участника “Четвёрки”.
Сообщается, что новый документ будет готовиться Советом по национальной безопасности, а также Министерствами иностранных дел и обороны. Он может быть представлен на рассмотрение руководства страны во второй половине следующего года.
Впрочем, в реальной оборонной политике Японии уже отмечаются примечательные тренды. Так, согласно заявлению министра обороны Ицунори Онодэры от 8 декабря с. г., его ведомство намерено включить в проект бюджета на следующий год финансирование начала разработки семейства крылатых ракет воздушного базирования. Естественно, в целях обороны, а никак не нападения.
Ещё раз подчеркнём, что едва ли “северокорейская угроза” относится к основным мотивам ожидаемой корректировки японской “Стратегии национальной безопасности-2013”. Хотя привлечение и этого “пугала”, как говорится, не повредит.
К сожалению, наметившиеся новации в оборонной политике Японии могут негативно повлиять на развитие позитивных тенденций в её отношениях с КНР, которые обозначились, в частности в ходе недавней встречи в Дананге лидеров обеих стран.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»