Опубликованная 23 ноября с. г. “Белая книга по внешней политике” Австралии представляет интерес по ряду причин. Прежде всего, потому, что речь идёт о первом за последние 14 лет подобного рода документе страны, роль которой весьма заметна в процессах, протекающих в самом важном для современной глобальной политики регионе Индийского и Тихого океанов (РИТО).
Хотя Австралия не относится к лидирующим региональным и мировым игрокам (каковыми являются США и Китай), её значимость в РИТО и, в особенности, в субрегионе Юго-Восточной Азии, вполне сопоставима с политико-экономическим весом таких крупных азиатских держав, как Индия и Япония. С населением в 25 млн человек Австралия находится на 13-ом месте по объёму ВВП. Численность относительно небольших, но вполне современных и дееспособных вооружённых сил составляет 52 тыс. военнослужащих. На обеспечение обороны в 2015 г. было выделено свыше 23 млрд долл. (12-ое место в мире).
Однако в соответствии с принятой в 2016 г. “Белой книгой по обороне”, эти расходы будут возрастать крайне высокими темпами.
Вместе с США, Индией и Японией Австралия входит в проект формирования четырёхстороннего квазисоюза, получившего в журналистских кругах обозначение Quad. Тень этого проекта, впервые обозначившегося в середине прошлого десятилетия, вновь замаячила на полях региональных форумов, которые прошли в ноябре с. г. в Дананге и Маниле.
Ключевая проблема позиционирования Австралии в регионе обусловлена её очевидной внешнеполитической шизофренией. Находясь в союзнических отношениях с США антикитайской направленности (в рамках действующего с 1952 г. пакта АНЗЮС), Австралия поддерживает крайне выгодные экономические отношения с тем же Китаем, на который приходится почти треть всей внешней торговли страны при положительном для неё 30-процентном балансе.
Важно отметить зависимость степени внешнеполитического “раздвоения” Австралии от того, какая из двух основных частей истеблишмента страны в данный момент находится у власти. С 2013 г. правит его правоконсервативная часть, возглавляемая нынешним премьер-министром М. Тернбуллом. Эта реалия, несомненно, отразилась на содержании концептуального внешнеполитического документа Австралии.
Отмечая сдвиг в РИТО центра мировых политико-экономических процессов, его авторы указывают на “доминирующую роль США в регионе, главным вызовом которого является Китай”.
Примечательной, однако, представляется констатация “стратегических трений, угрозы экономическому росту и подрыва порядка перетока товаров и инвестиций вследствие возможного существенного роста протекционизма”. В этой фразе заключён негативный посыл в адрес экономической политики президента Д. Трампа, в рамках которой, в частности, США были выведены из проекта Транстихоокеанского партнёрства. Но как раз с ТТП в Австралии связывали особые надежды на дальнейшее экономическое развитие.
Вообще, слово “экономика” употребляется наиболее часто, идёт ли речь о базисе реализации внешнеполитического курса страны или о его целях. Например: “Сильная, конкурентноспособная экономика станет фундаментом нашего процветания. Растущая экономика поможет максимизировать наш вес в мире”.
В документе формулируются пять главных направлений внешнеполитической деятельности правительства страны:
- “продвигать открытость, содержательность и процветание РИТО, в котором уважаются права всех государств;
- повсеместно обеспечивать больше возможностей нашему бизнесу и противостоять протекционизму;
- гарантировать австралийцам безопасность и свободу перед лицом таких угроз, как терроризм;
- продвигать и защищать международное право, которое обеспечивает стабильность и процветание, а также позволяет сотрудничать в решении глобальных проблем;
- активизировать усилия с целью обеспечения устойчивости в Тихом океане и, в частности, в Восточном Тиморе”.
Приведенная длинная цитата нуждается в некоторых комментариях. Как мы уже не раз отмечали, в подобного рода текстах политических оппонентов Китая используется уже устоявшийся язык эвфемизмов.
Обороты типа “открытость”, “свобода”, “международные нормы”, “права всех государств” неявным образом подразумевают источник угроз действенности категорий, которые обозначаются приведенными словами. Эти слова неизменно появляются в официальных документах США, Японии, той же Австралии, когда, например, обсуждается проблема территориальных споров между КНР и его соседями из субрегиона ЮВА.
Схожие обороты были использованы год назад в упоминавшейся “Белой книге по обороне” Австралии, где, в частности, указывается, что в обозримом будущем решающую роль на ситуацию в РИТО будет оказывать комплекс американо-китайских отношений. Этот документ не оставляет сомнений, кто из двух мировых гигантов останется ключевым партнёром Австралии в обеспечении национальной безопасности.
Те же слова о необходимости “поддержания основанного на праве порядка” в РИТО использованы в пресс-релизе о встрече ответственных представителей МИД Индии, Индонезии и Австралии, которая состоялась в конце ноября в индонезийском Богоре.
Что касается последнего из приведенных выше пунктов “Белой книги” МИД, то он отражает возрастающее влияние Австралии на ситуацию не только в Восточном Тиморе (в становлении государственности которого почти 20 лет назад Канберра сыграла решающую роль), но и в островных государствах юго-западной части акватории Тихого океана.
В Китае, естественно, не могли не обратить внимание на концептульный документ в области внешней политики важного участника игры, разворачивающейся в РИТО. Прежде всего, на ключевой тезис о “доминирующей роли США” в РИТО и намерении Австралии углублять союзнические отношения с Вашингтоном, а также участвовать в формировании многосторонних союзов.
В китайской газете Global Times указывается, что в вопросах безопасности нынешняя Австралия оказывается даже впереди США, поскольку американская политика на китайском направлении носит гораздо более комплексный характер, чем это может показаться некоторым чиновникам из австралийского МИД. В качестве свидетельства такой сложности приводятся итоги последнего визита в Пекин американского президента.
Вероятно, в связи с этим, китайская Global Times отозвалась репликой-напоминанием о том, что для Китая, являющегося главным экономическим партнёром Австралии, последняя не входит даже в первую десятку торговых контрагентов. И без заметного для себя ущерба Пекин может переориентировать “в другую сторону” экономические связи с Канберрой.
В отношениях с подобного рода партнёрами Китай использует как кнут, так и пряник. Так, в июле с.г. был закрыт доступ на китайский рынок шести австралийским компаниям-производителям говядины, на которые приходилось около трети всего этого продукта, экспортируемого Австралией в КНР. В конце ноября запрет был снят, что вызвало крайне позитивную реакцию со стороны министра торговли Австралии С. Чёбы, заявившего о “признательности Китаю со стороны коалиционного правительства М. Тернбулла”.
Всё же не очень удобно стоять на ногах, разъезжающихся в разные стороны. Но, судя по всему (в частности, по тексту обсуждаемого здесь документа), в этой дискомфортной позиции Австралия намерена находиться и далее.
Важно, однако, не сесть на политический “шпагат”, что (без специальной подготовки) чревато болезненными последствиями.
Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
