Разговоры об увеличении Японией импорта углеводородов из России ведутся уже давно. Множество факторов располагают к этому: большая потребность Японии в топливе (которая значительно возросла после катастрофы на АЭС «Фукусима-1», повлекшей массовое закрытие японских атомных станций), большие углеводородные запасы России, меньшая длительность и стоимость доставки, вытекающая из территориальной близости двух стран.
Япония импортирует российский сжиженный природный газ (СПГ), совместно с Россией разрабатывает нефтегазовые месторождения «Сахалин-1» и «Сахалин-2», участвует в строительстве завода по сжижению природного газа в рамках проекта «Ямал-СПГ». Однако до полного раскрытия потенциала российско-японского энергетического сотрудничества еще далеко. Так, российская доля во всем объеме СПГ, импортируемого Японией, составляет всего 8%. До сих пор Страна восходящего солнца получает большую часть нужных ей углеводородов за счет трудных и дорогостоящих морских перевозок из Австралии, Индонезии и с Ближнего Востока.
Такое положение дел дорого обходится японскому бюджету и не гарантирует стране энергетической безопасности, поскольку далекие грузоперевозки по морю всегда сопряжены с риском. Также связано с риском приобретение стратегического сырья у ограниченного числа поставщиков, поскольку это может привести к опасной зависимости. Даже если между странами сохраняются хорошие отношения, остается вероятность непредвиденных обстоятельств, которые могут помешать необходимым поставкам.
В этом недавно убедилась японская компания JFE Holdings, которая занимает второе место в Японии по производству стали. Для работы ей необходимо большое количество топлива. Самое популярное топливо в сталелитейной промышленности – коксующийся каменный уголь, дешевый и широко распространенный энергоноситель. Только за 2016 г. JFE Holdings приобрела около 60 млн тонн этого ископаемого. Более 70% всего объема было куплено в Австралии, традиционно являющейся одним из главных угольных экспортеров в Юго-Восточную Азию. В марте 2017 г. стихийное бедствие повредило австралийскую железнодорожную сеть. Это привело к срыву поставок угля и вынудило JFE Holdings срочно приобрести его у Канады, КНР и США по невыгодной цене. После этого неприятного происшествия в Японии в очередной раз осознали необходимость расширить число поставщиков, чтобы не так сильно зависеть от Австралии. В мае 2017 г. JFE Holdings сообщила о планах диверсификации импорта коксующегося угля. Руководство компании заявило, что главными кандидатами на увеличение экспорта в Японию являются Канада, Мозамбик и Россия. Примечательно, что сейчас РФ осваивает новые угольные месторождения на Дальнем Востоке, недалеко от Японии.
Сталелитейная промышленность – не единственная японская отрасль, в которой требуется большое количество каменного угля. Как упоминалось выше, катастрофа на станции «Фукусима-1» привела к закрытию множества японских АЭС. Чтобы заменить их, Япония приступила к строительству большого количества ТЭЦ, работающих на угле. В ближайшие годы японский импорт твердого топлива должен значительно возрасти, и выгоднее всего для Японии было бы покупать уголь в России.
Следует напомнить, что уже в 2016 г. велись переговоры о японских инвестициях в российские дальневосточные порты для поставок в Японию угля из Якутии. Были подписаны соглашения с рядом японских компаний. Однако реализация планов идет не так быстро, как хотелось бы. Например, японская корпорация Tosei Group через дочернюю компанию в апреле 2016 г. стала резидентом «Свободного порта Владивосток» с целью строительства перевалочного комплекса для угля стоимостью 60 млрд рублей. Финансировать проект должна была японская сторона. Также она намерена инвестировать немалые средства в поддержку дальневосточных добывающих компаний и развитие железнодорожной инфраструктуры, необходимой для доставки угля в морские порты. Начало строительства терминала, способного принимать до 20 млн тонн угля в год, было запланировано на начало 2017 г., однако так и не стартовало. Начало работ было отсрочено на год, и работа первой очереди терминала теперь начнется только в 2020 г. Несмотря на отсрочку, скорее всего, проект будет осуществлен, ведь инцидент со срывом поставок австралийского угля показывает, что Япония по-настоящему нуждается в диверсификации импорта.
В апреле 2017 г. состоялась встреча президента России Владимира Путина с премьер-министром Японии Синдзо Абэ, на которой присутствовал также министр энергетики РФ Александр Новак. При обсуждении перспектив российско-японских отношений одной из главных тем, как и ожидалось, стала энергетика. Были затронуты такие вопросы, как проект газопровода «Сахалин-Хоккайдо», российско-японский морской энергомост для передачи электроэнергии, а также совместные проекты, связанные с освоением альтернативных источников энергии. Вскоре после этой встречи японский министр экономики, торговли и промышленности Хиросигэ Сэко заявил, что Японию не устраивает зависимость от газа и нефти с Ближнего Востока, поскольку политическая нестабильность в этом регионе постоянно угрожает японской энергетической безопасности. По словам министра, эти товары Страна восходящего солнца хотела бы в больших объемах импортировать из РФ. В первую очередь, Японию интересует увеличение поставок российского СПГ. Также Хиросигэ Сэко сообщил, что продолжается работа над проектом прямых поставок электроэнергии из России в Японию. В настоящее время изучается его экономическая целесообразность.
В заключение можно сказать, что, несмотря на медленное развитие российско-японских отношений в сфере энергетики, их ожидает большое будущее. Япония уже начала восстановление своей атомной энергетики, однако рост потребности в электроэнергии происходит быстрее. В ближайшие годы потребность Страны восходящего солнца в углеводородных энергоносителях значительно увеличится. При этом Россия продолжает развитие своего Дальнего Востока, освоение новых месторождений и строительство перерабатывающих заводов. По-видимому, в скором времени российско-японская торговля энергоносителями выйдет на новый уровень.
Дмитрий Бокарев, политический обозреватель, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
