СМИ РК, успевшие раструбить, что Ли был организатором покушения и изготовителем яда, описали ситуацию с нескрываемой печалью: «Ли Чжон Чхоль оказывал содействие организаторам убийства, но местная прокуратура не смогла возбудить иск против него, поскольку он так и не признал свою вину, а доказательств было недостаточно». Да, выяснилось, что он будто бы подвозил в аэропорт четырех северокорейцев, которых Южная Корея пыталась объявить в розыск, однако ни на квартире, которую они снимали, ни в других, связанных с ними местах, следов химиката или признаков того, что эти люди могли хранить или изготовлять яд, так и не обнаружено.
А вот непосредственным исполнительницам обвинения в убийстве предъявлено. В заявлении для СМИ говорится, что Доан Тхи Хуонг и Сити Айсиа обвиняются по статье 302 Уголовного кодекса Малайзии, предусматривающе
Тем не менее маховик демонизации КНДР продолжает раскручиваться. 24 февраля, комментируя новость о VX, представитель МИД РК заявил, что применение химического оружия является нарушением соответствующих международных соглашений.
А доклад руководителя спецслужб РК объявляет убийство терактом, в котором принимали участие сотрудники северокорейских государственных ведомств, в том числе МИДа и министерства государственной безопасности.
И.о. президента РК Хван Гё Ан тоже подчеркнул, что «убийство Ким Чон Нама, брата северокорейского лидера, подтверждает бесчеловечность режима, существующего в Пхеньяне. В этой связи необходимо постоянно ставить на повестку дня ситуацию с правами человека на Севере».
Более того, глава южнокорейского МИД Юн Бён Сэ призвал приостановить членство Севера в ООН. Как сказал он же, «убийство Ким Чон Нама является вызовом всему мировому сообществу, и пока нарушения прав человека в КНДР не достигли высшей точки, нужно заставить лица, причастные к этим преступлениями, понести ответственность»
Между тем, если отбросить предположения, получается крайне любопытная картина.
Во-первых, неясно, кого убили. По документам у нас есть человек по имени Ким Чхоль, у которого, по заверениям северян, есть дипломатический, а не обычный, паспорт. (Как это сочетается с полетом лоукостером – вопрос отдельный, но даже Тхэ Ен Хо жаловался на маленькую зарплату). Родственники тело не опознали, проб ДНК пока не делали, в китайской блогосфере вовсю обсуждают версию, что убили не того, обращая внимание на какие-то странности в фотографии, а минздрав Малайзии заявляет, что выдаст тело кому бы то ни было только после того, как оно будет окончательно идентифицировано.
Тем не менее в Южной Корее с порога обозвали покойника Ким Чон Намом и проявили к нему такой интерес, что потребовали от России выдачи подозреваемых, хотя, мягко говоря, следствие ведет малайская, а не южнокорейская полиция, которая с таким требованием в Москву не обращалась.
Во-вторых, пока неясно, «кто кого чем убил». Теоретически синтезировать небольшую дозу отравляющего вещества можно, а затем, предварительно приняв антидот и иные меры предосторожности
Чье ОВ, тоже неясно: по мнению экспертов РК, арсенал химического и биологического оружия Севера может превышать объем в 2,5 тыс. тонн, а советник представительств
Однако при этом докладе Национальной службы разведки РК, представленном 27 февраля профильному парламентскому комитету, фигурирует масса информации непонятного происхождения, включая душераздирающие подробности того, как именно вербовали девушек и как осуществлялось убийство вплоть до уровня того, кто за что отвечал.
В-третьих, работу следствия сопровождает целый выводок «уток» всех расцветок, так что немудрено, что малайские власти объявили своего рода мораторий на разглашение следственной информации до тех пор, пока следствие не придет к каким-то четко определенным и подкрепленным доказательствами выводам.
Похоже, следствию надоели не только северокорейские эскапады, но и последовательные и постоянные искажения исходящей от них информации южнокорейскими СМИ. Уже не раз стоило малайцам озвучить какое-то предположение, как в прессе РК оно превращалось в доказательство, рождая перлы типа «то, что лаборатория, где, возможно, производился яд, находится всего в двух километрах от дома северокорейского дипломата, однозначно доказывает причастность Пхеньяна к покушению».
Но раз южнокорейская сторона использует аргументы такой силы, автору хочется спародировать пропаганду РК и, используя те же риторические приемы и псевдологические умозаключения, показать, как можно на основании тех же фактов не менее безапелляционно обвинить в покушении не Пхеньян, а Сеул.
Судите сами, как часто южнокорейские разведчики или журналисты приводили подробности, которые на самом деле могли знать только организаторы убийства, раскрывая детали происходящего, как до них успевало докопаться следствие. Это хорошо заметно по упоминанию VX, которое появилось в южнокорейских СМИ задолго до того, как следы данного ОВ теоретически могли быть обнаружены.
Можно обратить внимание на то, что обе фигурантки дела, были в Южной Корее и активно контактировали с гражданами РК, один из которых аккурат в день покушения почему-то уехал из Южной Кореи во Францию. Дотошные журналисты выяснили, что подозреваемые минимум раз посещали южнокорейский остров Чечжудо в мужской компании. Одну из них точно опознали владельцы места, где они останавливались, другая «вроде бы похожа». Так что, похоже, северокорейцы, которых пытались объявить в розыск и спутники девушек, – это разные группы лиц.
Далее, обратим внимание на то, что друзья индонезийской девушки, описывая ее новых знакомых, называли их «не то японцами, не то корейцами». Учитывая, что благодаря последствиям «трудного похода» северяне и южане довольно заметно отличаются друг от друга, южнокорейца спутать с японцем легко, северокорейца – значительно сложнее.
Разве все это не доказывает причастность к убийству представителей не Северной, а Южной Кореи? Если так, то речь идет о многоходовой операции, направленной на удержание власти консервативными кругами РК.
Как известно, после того, как Пан Ги Мун взял самоотвод, в лагере консерваторов не осталось адекватного и харизматичного политического лидера, который мог бы серьезно конкурировать с представителями левых. Между тем, в Южной Корее хватает молодежи «альтернативно правых взглядов» и значительная часть их представителей уже занимает определенные посты в армии и силовых структурах. Значит, нельзя отрицать возможность существования тайной организации наподобие японских «молодых офицеров» или той группировки, которая в 1961 году привела к власти генерала Пак Чон Хи.
План подобных «молодых полковников» теоретически обладающих достаточным количеством сил и ресурсов, чтобы осуществить покушение на неохраняемую цель, достаточно прост. Громкое убийство, совершенное ко времени, однозначно обострит межкорейскую и региональную ситуацию и существенно повысит вероятность провокаций или даже военного инцидента. На фоне подобной «военной тревоги» консерваторы вводят военное положение, которое радикально меняет правила игры. Во-первых, у власти, естественно, сохраняется нынешний и.о. президента, который по своим взглядам куда правее, чем Пак Кын Хе. Достаточно вспомнить ту роль, которую он сыграл в уничтожении Объединенной прогрессивной партии в бытность министром юстиции. Во-вторых, за это время можно разобраться с противниками из левого лагеря непарламентскими методами, особенно, учитывая то, что некоторые из них заговаривали о пересмотре политики по отношению к КНДР, — в новых условиях эти слова точно можно трактовать как нарушение закона о национальной безопасности. А когда конкуренты будут ликвидированы, а власть обрастет административным ресурсом, военное положение можно будет отменить и «честно» провести выборы с вполне предсказуемым результатом.
Более того, если принять за правдивую информацию газету «Санкэй симбун» о том, что у покойного должна была состояться тайная встреча с высокопоставленн
Как видите, при должной ангажированности и умении манипулировать фактами у нас получается вполне реалистичная и логически непротиворечивая версия. Не упомяни автор ее изначально в ироническом контексте, она вполне могла бы найти достойное место на каком-нибудь конспирологическ
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
