Начиная с 2015 г., Абу-Даби активно расширяет стратегическое партнерство с Нью-Дели, рассматривая это государство Южной Азии, как одно из наиболее важных стран мира, крупнейшую демократию с высоким экономическим потенциалом, развитой научной базой и миллиардным населением.
Исламабад ревностно относится к укреплению индо-эмиратских связей, учитывая, что ОАЭ на протяжении десятилетий является стратегическим союзником Пакистана. Но всякий раз, когда речь заходит об укреплении связей монархий Персидского залива с Индией, они оговариваются, что это не имеет ничего общего с пакистано-индийс
Охлаждение отношений между персидскими монархиями и Исламабадом связывают с отказом Исламабада в 2015 г. вступить в войну против хуситов в Йемене, на которой настаивал Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАСПЗ). Объем двусторонней торговли два года назад составлял 9 млрд долл в год. Сумма денежных переводов пакистанской диаспоры, насчитывавшей 1,3 млн человек, составляла 14 млрд долл. Абу-Даби финансировал ряд экономических и социальных проектов в Пакистане. Например, Кадетский колледж в Вана в агентстве Северный Вазиристан в рамках комплексного плана реабилитации региона. В марте 2015 г. эмиратская компания Xclera Resources UAE анонсировала строительство НПЗ в пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва
Но проект не состоялся до настоящего времени.
Резолюция обеих палат пакистанского парламента, принятая 10 апреля 2015 г., заявившая о нейтралитете в Йеменском конфликте (пообещав защищать только территориальную целостность Саудовской Аравии и святые места Мекки и Медины), вызвала негативную реакцию монархий Персидского залива. Наиболее резко высказывался Абу-Даби. Назвав ее «противоречивой, опасной и неожиданной» госминистр иностранных дел ОАЭ Анвар Гаргаш обвинял Исламабад в поддержке Тегерана, который, в свою очередь, обвинялся в поддержке повстанцев хути. Уже тогда Абу-Даби предупредил Пакистан о «высокой цене за неоднозначную позицию» по Йемену, подчеркивая, что «…путанные и противоречивые позиции Пакистана и Турции являются абсолютным доказательством того, что арабская безопасность — от Ливии до Йемена — зона ответственности только арабских стран, что Персидский залив вступил в опасную конфронтацию, его стратегическая безопасность находится на грани, и в критический момент требуемая политическая поддержка отсутствует». ОАЭ призывали Пакистан занять четкую позицию «в пользу своих стратегических отношений с шестью членами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива».
Что же касается взаимоотношений Индии с ОАЭ, то нельзя забывать, что в мае 2014 г. Нарендра Моди, придя к власти, взял курс на расширение связей с государствами Персидского залива. В те дни он умело воспользовался охлаждением отношений ряда персидских монархий к Пакистану. В августе в 2015 г. он совершил первый за 34 года визит главы Индии в ОАЭ. Мировые СМИ расценили его, как начало нового всестороннего партнерства между двумя странами, учитывая, что в прошлом политические отношения не были столь близкими. В те дни и Нью-Дели, и Абу-Даби только присматривались друг к другу. Взаимная заинтересованнос
Еще в 2015 г. Абу-Даби и Нью-Дели договорились укреплять сотрудничество в борьбе с терроризмом, отмыванием денег, торговлей наркотиками, трансграничным терроризмом, попытками государств использовать религию для оправдания, поддержки и спонсорства терроризма. В индийских СМИ появились определения Пакистана как государства «ползучего терроризма». Опираясь на поддержку ОАЭ, Индия продвигала предложенный ею вариант Всеобъемлющей конвенции по борьбе с международным терроризмом для последующего обсуждения в ООН. С визита в ОАЭ в 2015 г. Нью-Дели взял курс на дипломатическую изоляцию Исламабада в регионе.
Нельзя сказать, что эмираты искали замену Исламабаду в лице Нью-Дели, в вопросах поставки вооружений и проведения совместных военных учений. Но первый шаг был сделан в 2015 г. Для Н. Моди это означало политическую победу над Исламабадом в регионе.
В 2016 г. с целью привлечения эмиратского капитала в прибыльные проекты Индии, стороны приступили к разработке инвестиционного механизма сроком на 10 лет. Индия основала Национальный инвестиционный и инфраструктурный фонд. К январю 2017 г. большинство «узких мест» (снижение тарифов) в инвестиционной политике Индии были устранены.
Визит шейха Мухаммеда бен Заида в Индию в январе 2017 г. стимулировал дальнейшее укрепление отношений между двумя странами. Среди 14-ти подписанных документов, основными можно назвать три: Соглашение о стратегическом хранении и управлении сырой нефтью, Договор о Всестороннем стратегическом партнерстве и Сотрудничество в области оборонной промышленности.
Индия занимает третье место в мире по объемам потребляемой сырой нефти после США и Китая. В 2016 г. ее внутренние потребности составили 200 млн тонн. ССАСПЗ является вторым по объему товарооборота партнером Нью-Дели, которая импортирует более 45 процентов сырой нефти из стран Персидского залива (ОАЭ занимает шестое место по поставкам в Индию). Соглашение о поставках сырой нефти предоставляет государственной компании Abu Dhabi National Oil Company (Adnoc) доступ к резервуарам хранения запасов сырой нефти объемом до 6 млн баррелей. Они расположены в южной части индийского города Мангалор. Закачка в подземные хранилища позволяет Adnoc увеличить объемы поставок углеводородного сырья для нефтеперерабатыв
В начале 2015 г. Абу-Даби вел переговоры с Исламабадом о проекте строительства НПЗ эмиратской компанией Xclera Resources UAE в пакистанской провинции Хайбе-Пахтунхва, проектной стоимостью до 500 млн долл. Но после известных событий в марте 2015 г. проект свернули.
ОАЭ направляет до 75 млрд долл инвестиций на инфраструктурные проекты в Индии; укрепляет сотрудничество в области обороны, морского судоходства, коммерции и других областях. Одновременно ОАЭ открывает рынки африканского континента для индийских товаров. Переори
При этом нельзя забывать, что восполнение дефицита электроэнергии (дефицит достигает 10 000 MW) — одно из предвыборных обещаний и постоянных заверений в бесперебойных поставках электроэнергии действующего премьер-министра Пакистана Наваз Шарифа. На этом фоне крах его энергетической политики в 2016-2017 гг. заранее обрекает на провал предвыборную кампанию клана Шарифов в 2018 г.
Наталья Замараева, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора Пакистана Института востоковедения РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
