Пакистан, США и Исламский военный альянс: быть или не быть?

В январе 2017 г. Пакистан вновь оказался в центре ближневосточной политики, когда Королевство Саудовская Аравия (КСА) сделало поспешное заявление о его включении в состав Исламского военного альянса (ИВА), в командующие которого Эр-Рияд намеревался назначить бывшего начальника штаба сухопутных войск отставного генерала Р.Шарифа.

Стремление властей КСА сформировать военную коалицию из 39 мусульманских стран со штаб-квартирой в Эр-Рияде объясняется, во-первых, стремлением подтвердить свою лидирующую роль на Ближнем Востоке. Во-вторых, гарантировать безопасность собственных границ, например, со стороны Бахрейна (учитывая настроения шиитского большинства населения в результате политической и экономической активизации в регионе шиитского Ирана). И, в-третьих, перехватить у России-Ирана-Турции инициативу в борьбе с угрозой терроризма.

Успехи военной кампании России против ДАИШ в Сирии вызывают раздражение монархии саудитов. Россия и КСА поддерживают противоборствующие стороны в ближневосточном конфликте: Москва в союзе с президентом Б.Асадом стремится к восстановлению контактов с умеренными группами сирийской оппозиции, в то время как Эр-Рияд поддерживает различные джихадистские группировки в Ираке и Сирии.

Эр-Рияд вынужден считаться с российским присутствием на Ближнем Востоке и ее союзническими отношениями с его давним оппонентом Ираном. Но раздражение КСА еще больше усилилось после присоединения Турции к диалогу Россия-Иран и проведения Москвой и Анкарой 17 января с.г. первой совместной воздушной операции против ДАИШ с целью обеспечения соблюдения соглашения о прекращении огня между воюющими сторонами и урегулирования продолжающегося кризиса в Сирии. КСА расценило это участие Турции как отступничество одной из стран уммы от идеи «единения мусульманских сил в борьбе с террором».

Саудовская Аравия, которая продолжает оказывать поддержку суннитским группировкам боевиков в Ираке и Сирии, в дни проведения встречи сирийских властей с представителями вооруженной оппозиции 23-24 января с.г. в Астане, окончательно признала, что выпала из состава участников урегулирования кризиса на Ближнем Востоке. Еще в конце 2016 г. КСА заговорило о формировании ИВА как о руководимой ею военной силе в борьбе с ДАИШ. Основу ИВА, как предполагалось, должны были составить подразделения федеральной армии Пакистана; о механизме взаимодействия с армиями других мусульманских стран ничего не сообщалось.

Это уже не первая попытка сформировать Исламский военный альянс. О нем заговорили еще в феврале 2016 г., когда КСА провело на своей территории военные учения «Северный шторм». Участие в них приняли армии 21 мусульманского государства. В реальности учения носили скорее показательный характер и были своего рода демонстрацией военной силы суннитского крыла ислама шиитскому, в частности руководству Ирана и хуситам Йемена.

Насколько изменилась ситуация в вопросе формирования Исламского военного альянса спустя год? — Бросается в глаза синхронность действий Москвы и Эр-Рияда. 7 января с.г. Министерство обороны России заявило о начале вывода российских войск из Сирии, и спустя несколько часов пакистанские и саудовские СМИ вбросили в эфир новость о якобы назначении пакистанского генерала в отставке Рахила Шарифа на должность командующего ИВА.

Мир по-разному отреагировал на новость. Естественно возникали вопросы: это начало новой большой милитаристской игры суннитов мусульманской уммы или очередное военное фиаско КСА, и какова роль отставного пакистанского генерала в этой партии? Предложение Эр-Рияда сулило для Исламабада много преимуществ: щедрую финансовую поддержку, укрепление его позиций в регионе (особенно в период кризиса отношений с Индией и Афганистаном), новый масштаб военных операций, утверждение пакистанской армии в регионе и т.д.

Выбор монархией саудитов подразделений пакистанских военнослужащих в качестве основы ИВА объясняется несколькими причинами. Во-первых, именно Равалпинди (месторасположение штаба сухопутных войск) сыграл значимую роль в становлении армий нескольких государств Ближнего Востока в 60-90-е годы ХХ века. Во-вторых, совместной наряду с Пакистаном и ОАЭ политической поддержкой режима талибов Исламского эмирата Афганистан в 90-е годы. В-третьих, многолетним финансированием пакистанских экономических, военных (включая ядерную программу) и образовательных проектов; спасение жизни ныне действующего премьер-министра Наваза Шарифа в период его второго срока премьерства после отстранения его от власти военными в 1999 г. и т.д.

Кандидатура генерала Р.Шарифа для властей КСА – идеальная для командования ИВА: боевой генерал, организатор широкомасштабной военной операции «Удар меча» против иностранных и местных боевиков на границе с Афганистаном и ряде урбанизированных центров страны, один из разработчиков Национального плана действий (Антитеррористический план действий, управление границами, реформа медресе, административные реформы и т.д.). Он «контролировал» региональный вектор внешней политики Пакистана. И в переговорах с КСА проявил себя искусным дипломатом. Следуя заявленной цели единения рядов мусульманской уммы, достижения гармонии между странами региона, он выдвинул властям КСА условие включить в альянс шиитский Иран. Он также потребовал мандат на право выступать в качестве арбитра во имя единения и гармонии мусульман, а во избежание давления со стороны КСА заявил об отказе служить под чьим-либо командованием. В конце 2016 – начале 2017 гг. с визитом посетил Саудовскую Аравию, встречаясь с ее руководством (однако тогда Исламабад подчеркивал исключительно паломническую цель поездки экс-генерала).

Но хлопоты оказались пустыми, как и полтора года назад. Парламент Пакистана высказался против утверждения в должности командующего ИВА генерала в отставке Р.Шарифа. Формальным предлогом стал отказ в выдаче ему Сертификата об отсутствии возражений, как госслужащему. История повторилась. 10 апреля 2015 г. депутаты обеих палат Национальной ассамблеи выступили против отправки пакистанских войск в Саудовскую Аравию для участия в боевых действиях против хуситов Йемена. Исламабад подтвердил только оказание военной помощи в случае возникновения опасности территориальной целостности КСА и защиту мусульманских святынь. Принятие предложения экс-генералом Р.Шарифом означало бы отход Пакистана от одобренного в апреле 2015 г. решения парламента, повлекло бы пересмотр современной стратегии внешней политики Исламабада и параметры национальной безопасности.

Безусловно, идея создания ИВА – продуктивная, альянс имеет шанс на становление. Мусульманский мир, охваченный войнами и межсектантской враждой, настоятельно требует согласованного и скоординированного подхода к борьбе с угрозой террора на просторах Ближнего Востока. Но КСА вновь поспешило и допустило односторонний подход, продвигая исключительно суннитскую составляющую альянса. Далеко не все лидеры мусульманских государств полагаются на объективность саудитов в региональной политике, учитывая глубокие противоречия между Эр-Риядом и Тегераном.

Но авторство КCА идеи формирования военного исламского союза не означает руководство им. Ведь противостоять России на Ближнем Востоке способны США, которые и могут встать за спиной нового военного альянса.

Основным приоритетом внешней политики 45-й президент США Д.Трамп, вступивший в должность 22 января с.г., провозгласил «разгром ДАИШ и других радикальных исламистских группировок». Борьба с терроризмом, согласно его директивам, является составной частью развития позитивных энергетических отношений с американскими союзниками в Персидском заливе: An America First Energy Plan. Инструментами этой борьбы новый хозяин Белого дома назвал ликвидацию источников финансирования террористических групп, обмен разведывательной информацией и успешное противостояние террористам в киберпространстве с целью блокирования их пропаганды и вербовки новобранцев в их организации.

Первый абзац краткого изложения America First Foreign Policy удивительным образом совпадает с основными положениями военной доктрины Пакистана в борьбе с иностранными боевиками, а также ключевыми пунктами выступления экс-генерала Р.Шарифа под названием «Терроризм в эпоху цифровых технологий» («Terrorism in the digital age») на Всемирном экономическом форуме в Давосе 17 января с.г. Созвучие этих двух документов подтверждает близость позиций президента США Д.Трампа и пакистанского отставного генерала Р.Шарифа в борьбе с террористической угрозой и, таким образом, предоставляет последнему шанс выступить, например, в роли советника нового военного альянса на Ближнем Востоке.

Наталья Замараева, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора Пакистана Института востоковедения РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».