Поясним: формально Samsung-ом руководит до сих пор находящийся в коме его отец Ли Чжэ Ена Ли Ген Хи, и считается, что для укрепления контроля младшему Ли необходимо было обеспечить объедение двух компаний концерна, что было возможно только в случае одобрения со стороны государственного Пенсионного фонда, который владел 11,6% акций в Samsung C&T и 5% в Cheil Industries.
10 июля 2015 года Пенсионный фонд одобрил слияние компаний. А 25 июля того же года президент РК Пак Кын Хе провела неофициальную встречу с Ли Чжэ Ёном и как бы мимоходом отметила слабую поддержку конного спорта со стороны Samsung при том, что президент компании Samsung Electronics Пак Сан Чжин возглавляет Ассоциацию конного спорта. После этого в компании было проведено срочное совещание, на котором принято решение о заключении контракта с Чхве Сун Силь на предоставление консультационных услуг.
Сам Ли Чжэ Ен отрицает факт какой-либо сделки, но по мнению специального прокурора, Samsung перевела Чхве Сун Силь более 22 миллиарда вон (около 18 миллионов долларов), и пошли они не на оказание услуг, а на приобретение лошадей, экипировки и обучение дочери Чхве (олимпийской чемпионки по выездке). Кроме того, корпорация выделила 20,4 миллиарда вон (около 17 миллионов долларов) тем самым двум неправительствен
По хронологии получается, что одобрение было сначала, а «его оплата» потом, но по версии следствия, речь все равно идет о взятке, причем средства, переданные компанией Samsung Electronics в фонды Чхве Сун Силь, на самом были адресованы Пак Кын Хе, а решение о выделении денег принял Ли Чжэ Ён, за которым было последнее слово в подобных вопросах, и который собрал средства для пожертвований в фонды за счет махинаций с капиталом компании.
Руководители Samsung, в свою очередь, настаивают на том, что компания была жертвой давления и Ли Чже Ён не должен подвергаться уголовному наказанию.
Еще 13 ноября 2016 года Ли Чжэ Ён присутствовал на допросе по делу Чхве Сун Силь в качестве свидетеля, но 12 января 2017 г. Ли был допрошен специальным прокурором. Глава крупнейшей корпорации Кореи отвечал на вопросы следствия более 22 часов, и как пишет «Российская Газета», в ходе допроса весьма активно стали «загонять бизнесмена в угол», а после следственного марафона «близкий к следствию источник» сообщил агентству Ёнхап, что в ходе допроса Ли заявил, что Пак Кын Хе заставляла его компанию давать средства организациям, связанным с Чхве Сун Силь.
Следственная группа также заявила, что во время публичных слушаний в парламенте Ли солгал, и его связи с президентом и ее окружением, включая Чхве Сун Силь, оказались куда более тесными, чем он утверждал. Поэтому 16 января 2017 г. спецпрокурор Пак Ён Су направил в суд прошение о выдаче ордера на заключение Ли Чжэ Ёна под стражу в связи с подозрениями во взяточничестве, присвоении средств компании и даче ложных показаний во время слушаний в Национальном собрании. Несмотря на то, что это очевидно лишит корпорацию руководства, спецпрокурор решил действовать в соответствии с законом, учитывая тяжесть вины и прецеденты: «влияние данного дела на экономику страны очень важно, но ещё важнее истина».
18 января Ли Чжэ Ён явился на заседание суда Центрального административног
Правда, арестовать Ли все-таки не удалось, и это сочли серьезным ударом по следствию. Потому что решение суда Центрального административног
Второй человек, которого активно трясет следствие и который начал рассказывать интересное — бывший старший секретарь президента по политическим вопросам Ан Чжон Бом, которого начали обвинять одновременно с Чхве и записная книжка которого несколько странным образом оказалась в руках следствия.
Главное, что он подтвердил — президент прекрасно знала, что руководство компании очень надеется на решение своих проблем с изменением структуры управления концерном, так как тезисы об этом были добавлены в пояснительный материал для президента накануне ее личной встречи с Ли Чжэ Ёном. Хотя Ан отметил, что не знает, о чем говорили Пак и Ли, а автор уточнил бы, кто именно составлял описанное выше пояснение.
Затем, по его словам, выяснилось, что именно Пак сама назначила сумму «взносов», который должны внести концерны «Хендэ Мотор» и CJ в создание фондов «Мир» и «К-Спорт»:«3 миллиарда + 3 миллиарда, итого 6 миллиардов вон» (более 5 млн долл) размер взносов для каждой из компаний. Затем, как передает «Российская Газета», было доведено указание «довести и до других компаний размер взноса по три миллиардов вон».
Также Пак не раз просила его о лоббировании: подготовить материалы, которые бы оправдали амнистию президента концерна SK Чхве Тхэ Вона; помочь порекомендовать «хорошего человека» для работы в той или иной компании либо «довести до руководства» факт существования компании, «у которой есть хорошие технологии и продукция» — как намек на то, что с ними надо работать. Ан заявляет, что многие подобные люди или компании были связаны с окружением Чхве Сун Силь – подруги, родители одноклассницы дочери и т.п.
Правда, между словами Ана и их трактовкой прокуратуры может быть разница. Вот, скажем, обнародованный 13 января отрывок рабочей записной книжки Ана, где описано совещание советников президента с участием Пак: «администрация президента не занималась сбором средств в фонды, а лишь оказывала содействие. В кадровых вопросах администрация не участвовала. Сам проект проходил не под руководством, а при участии администрации». Как утверждает прокуратура, «из записей видно, что администрация президента пыталась скрыть улики», но автору это неочевидно.
Кроме того, прокуратура сообщила, что по материалам замдиректора компании The Blue K, Чхве Сун Силь дала указание учредить холдинговую компанию Интурис, в которую должны были войти фонды MIR и K-Sport, а также The Blue K. Ее главой должна была стать Чхве Сун Силь. На это адвокат Чхве заявил журналистам, что «прокуратура неправильно интерпретировала доказательные материалы и показания свидетелей».
Конечно, столь прямое лоббирование в пользу подруги не красит президента, но пока получается, что Пак старалась для нее, но не для себя. Оппозиция пытается представить дело так, что деньги Чхве и были деньгами Пак, и как нельзя вовремя нашелся человек, который объявил себя незаконнорожденн
Тема парома «Севоль» тоже продолжает обсуждаться — 10 января 2017 г. адвокаты Пак Кын Хе представили Конституционному суду отзыв на исковое заявление, согласно которому в день крушения парома 16 апреля 2014 года президент плохо себя чувствовала и работала в своей резиденции. Доклад о крушении она получила около 10:00 того же дня от Офиса национальной безопасности, после чего занималась чтением докладов о ходе спасательных работ, приведением в порядок прически и посещением Центрального штаба по бедствиям и реагированию в сфере безопасности.
Конституционный суд счел содержание документа «недостаточным» и потребовал дополнений. Например, представлений записей телефонных разговоров Пак Кын Хе с начальником Офиса национальной безопасности, а также текстов докладов, которые получала президент.
К тому же в этом отчете снова была странно разыграна северокорейская карта. Дескать, так как еще в январе 1968 года группа спецназа КНДР попыталась убить отца Пак Кын Хе Пак Чжон Хи, атаковав Голубой Дом, «место нахождения президента является государственным секретом, а потому ни одно государство или правительство не будет сообщать о нем». Однако местонахождение Голубого дома не секрет, и туда даже водят экскурсии.
Возможно, проблема в том, что Пак, похоже, принципиально не ведет себя как популист и не считает своим долгом что-то кому-то показывать и доказывать. Для корейского политика это странная черта, и не случайно ее поведение можно сравнить с поведением Но Му Хена, когда в Афганистане исламисты взяли в заложники гражданина РК, которого затем убили. Серьезных действий по его освобождению власти, в общем-то, не предпринимали, но президент сразу же стал проводить экстренные совещания на камеру и лично общался с помощниками даже во время еды. В то время как Пак, согласно ее объяснениям, только получала письменные отчеты и не посмотрела по телевидению кадры с места крушения, которые демонстрировали все без исключения каналы.
В результате всем кажется, что она вообще ничего не сделала, и ее критики пытаются преподнести события так, что президент не отдала распоряжений после получения первого письменного доклада, а потому со спасением детей произошла фатальная задержка. Хотя на самом деле как раз задержки-то и не было: спасательные службы появились на месте относительно вовремя, и на выручку устремились все кто был рядом – ВМФ, спецназ, рыбаки, вертолеты, представители почти всех релевантных министерств и ведомств. Дело было в ином – каждая сторона создавала свой штаб операции, что привело к организационной неразберихе и бюрократическим играм с перекладыванием ответственности друг на друга. Большое количество кораблей скорее мешало друг другу, плюс из-за спешки не все прибыли должным образом экипированными: из более 600 спасателей на месте трагедии способных что-то сделать водолазов оказалось всего человек 15.
Из иных громких моментов — министр культуры Чо Юн Сун признала существование «черного списка», но по ее словам, речь шла не о преследованиях, а о лишении государственной поддержки тех, кто критиковал инициативы власти или поддерживал кандидатов от оппозиции, что относительно логично. Критиковать режим и жить за его счет или получать от него престижные премии – надо выбирать одно из двух. Тем более что в условиях РК отлучение от госкормушки отнюдь не означает забвение или тотальный бойкот.
Списки, правда, ходят в разных вариантах и насчитывают до девяти тысяч наименований, включая такие известные имена как кинорежиссер Пак Чхан Ук. Тем не менее 18 января спецпрокурор направил в суд запрос на выдачу ордеров на арест Чо Юн Сон и бывшего главы президентской администрации Ким Ги Чхуна, обвиняя их в злоупотреблении служебными полномочиями и нарушении прав человека, и 21 января они были заключены под стражу.
Еще одна история касалась «хакерской атаки на компьютеры следователей». Поначалу агентство Ренхап сообщило, что неизвестные хакеры, используя зарубежные серверы, взломали личные компьютеры следователей, но утечки материалов следствия все-таки не произошло. Затем выяснилось, что на самом деле была лишь попытка проникновения в личный компьютер одного из следователей при попытке установить софт, в то время как все рабочие компьютеры не как не связаны с внешним миром и дополнительно защищены.
В остальном все, можно сказать, как обычно. Очередные митинги в поддержку немедленного ухода Пак Кын Хе из политики, глав крупных компаний, замешанных в коррупционных делах, а также лиц, осуществляющих политические махинации, включая бывшего старшего секретаря президента по вопросам гражданской политики У Бён У. В поддержку импичмента даже выпустили одноименную водку — сочжу под названием «Импичмент» и пиво «Отставка», которые пользуются большой популярностью среди покупателей. С другой стороны, наряду с гуляньями за импичмент появились митинги против него, и число их участников начинает существенно расти. Судя по массовости, это как минимум не только радикальные консерваторы, которые утверждают, что к ним тоже пришло за миллион человек (полиция и в этом случае дает куда меньшие цифры).
Очередные сенсации в СМИ о том, что Чхве Сун Силь подозревают во вмешательстве в процесс создания новой формы для полиции, критикуемую за дизайн и качество материала, а Пак Кын Хе и ее помощники в целях конспирации использовали сотовые телефоны, зарегистрированн
Еще говорят, что Чан Си Хо (племянница Чхве) через своего адвоката передала следствию еще один набитый компроматом планшет с перепиской тети и чиновников Голубого Дома, причем в интернет через него выходили с территории Германии.
Еще заговорили спичрайтеры Пак, — после того, как речи президента правила Чхве Сун Силь, они часто видели в них просторечия или грамматические ошибки. Симптоматично, но, увы, разбивает главный тезис, с которого все начиналось – «шаманка не просто правила текст, а меняла политику». Впрочем, то, что она систематически посещала резиденцию президента и получала документы из Голубого дома (около 180, в том числе 47 ДСП-шных), безусловно подтверждено.
В общем, шоу продолжается, и автор наблюдает за тем, как ради политической конъюнктуры следствие то и дело забывает про закон, который вполне используется в то же самое время в параллельно проходящих и менее громких делах. Речь не только о допросах длиной в сутки, но и, например, о том, что законы РК карают за публикацию порочащих сведений как за клевету безотносительно того, насколько эти сведения правдивы. Статья 126 УК РК наказывает за «публикацию фактов о лице, подозреваемом в совершении преступления» в случае, если имеющее отношение к расследованию лицо опубликовало эти сведения до их представления публичному правосудию, но, как можно заметить, никаких репрессий в отношении канала JTBC не наблюдается. И хотя сравнение дела вокруг президента и дела вокруг запрещенной Объединенной прогрессивной партии может показаться странным, эти случаи очень пох
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
