В предыдущих материалах, посвященных тому, как описывают ситуацию американские эксперты различных политических ориентаций, мы приводили определенный набор аргументов или варианты реагирования, которые критикует или, наоборот, считает приоритетными та или иная сторона. Однако, как и в случае с КНР, на самом деле выбор вариантов сводится всего к двум. Либо это тот или иной вариант признания свершившегося факта ядерного статуса КНДР, либо тот или иной вариант смены режима, неизбежно ведущий к открытой конфронтации. Учитывая, что ядерный статус внесен в основной закон страны, денуклеаризация без ликвидации нынешнего политического строя Северной Кореи невозможна.
Оставить все как есть, просто увеличивая санкции и рассчитывая на то, что рано или поздно режим развалится – эта тактика уже не сработала и вряд ли будет работать, как и ранее, из-за позиции Китая. Если же превратить санкции в полномасштабную финансовую, торговую и транспортную блокаду, это фактически попытка сменить режим, спровоцировав или внутренние беспорядки, или внешнюю конфронтацию – не будем забывать, что решающую роль в объявлении Японии войны США сыграло нефтяное эмбарго.
Превентивный удар по ядерным объектам «по израильскому варианту» тоже невозможен потому, что в условиях КНДР он не сможет пройти «без сучка и задоринки», а если и пройдет, не останется безнаказанным. Учитывая особенности северокорейской идеократии, в ответ на «покушение на наше высшее достоинство» они не смогут не отреагировать, даже если такая реакция также будет не очень рациональной.
Не выйдет и раскачать лодку, сменив режим малой кровью. Серьезная работа по дестабилизации режима и организации там «цветной революции» вряд ли будет успешна, – для гипотетического «майдана» банально не хватает предпосылок, не говоря уже и о возможной инфраструктуре.
Пытаться вести диалог на иную тему (например, мирный договор по итогам Корейской войны) не гарантирует того, что Север заморозит ЯПКП в качестве встречной уступки и не будет использовать эту передышку для ее дальнейшего развития на фоне возможного послабления санкционного режима. Плюс множество технических и бюрократических проблем с подтверждением заморозки делает необходимый контроль маловероятным.
Поэтому, как и в случае с выбором КНР, мы опишем набор неприятностей, с которыми столкнется Америка в каждом из двух случаев.
Если ядерный статус будет признан, то:
- Это будет серьезный удар по режиму нераспространени
я ядерного оружия. Особенно с учетом того, что КНДР сначала вступала в ДНЯО, а потом вышла из него. Хотя, по мнению автора, у нее было на это право на фоне объявления безъядерного государства целью ядерного оружия США, не все согласны с этим, полагая, что из-за этого северокорейский прецедент опаснее индо-пакистанско го. Кроме того, признание ядерного статуса КНДР может привести как минимум к региональной ядерной гонке: концепция южнокорейской бомбы уже обсуждается. - Между тем падение режима НЯО наносит удар по возможностям Америки как мирового гегемона – существующий миропорядок во многом строится на американском доминировании, в том числе за счет ядерного потенциала, существующего только у сверхдержав и являющегося важным статусным элементом. Да, возможно, новый мировой порядок, в котором число ядерных держав увеличится, больше ударит по РФ или КНР (особенно если у Соединенных Штатов будет система ПРО, при помощи которой она отразит атаку страны, чей ядерный потенциал ограничивается дюжиной-другой боеголовок). Однако, даже если Америка и останется гегемоном, навязывать свою волю ядерному государству и исполнять роль мирового полицейского станет существенно сложнее. Скажется это и на отношениях США с региональными союзниками – Японией и РК.
- Отдельно надо отметить внутриполитическ
ие/репутационные последствия. С учетом того уровня демонизации, которой подвергалась Северная Корея с конца ХХ века, а равно – распространеннос ти в США протестантизма (с точки зрения этики которого атеистический коллективизм КНДР и ее культ личности вождей – безусловное зло), отказ от конфронтации с таким государством будет воспринят как «сделка с дьяволом», которую будет очень тяжело объяснить американскому общественному мнению, и противников такой позиции найдётся немало. - При этом, особенно с точки зрения недругов КНДР, нет никакой гарантии того, что после признания ядерного статуса КНДР, «северокорейская угроза миру» не будет увеличиваться. И хотя с точки зрения автора это скорее пустые страшилки, в США многие уверены в том, что в этом случае КНДР будет и далее «шантажировать» мировое сообщество или начнет продажу ядерных технологий международному терроризму.
- Кроме того, признание ядерного статуса означает и признание существования КНДР, с которой у Америки до сих пор нет дипломатических отношений. А глядя на позицию Сеула в отношении попыток Японии установить диалог с КНДР, любой шаг вперед к установлению официальных экономических и политических связей Севера и Америки может привести к существенному ухудшению американо-южноко
рейских отношений.
Если же мы всерьез говорим о конфронтации с Севером, то:
- Слишком велик риск того, что вместо блицкрига «в иракском стиле» случится затяжная война, которая потянет за собой целый букет последствий. Во-первых, это риск потерь, при том что современное американское общество весьма к ним чувствительно. Во-вторых, это высокая вероятность серьезного ущерба, который может быть нанесен Южной Корее даже за счет обстрела из конвенционного оружия или возможных диверсий спецназа КНДР. И это при том, что «превентивный обезоруживающий удар» может и не достичь цели. Хочется напомнить, что, когда в 1993-1994 гг. администрация Клинтона прорабатывала военную операцию против КНДР по аналогии с операцией в Ираке, данные о возможных потерях существенно охладили «ястребов» и подтолкнули их к переговорам, итогом которых было Рамочное соглашение, завершившее первый виток ядерного кризиса.
- Далее, существует риск того, что региональный конфликт перерастет в что-то большее. Программа-миниму
м – КНДР удается-таки нанести ответный (и потенциально ядерный) удар по континентальной территории США. Да, его вероятность считается небольшой, но если таковое случится, Америка может считать эту войну проигранной, даже если после такого вся территория КНДР превратится в марсианский пейзаж. Программа-максим ум – вовлечение в конфликт КНР и РФ с перерастанием войны в Третью мировую; Москва и Пекин вряд ли поддержат инициирование конфликта Севером, но что будет, если войну начнут США? И как вообще они могут отреагировать на американские ракеты, летящие в их сторону? И что будет делать Америка если ее ракеты, направленные на КНДР, собьют Китай и Россия? - Даже победа США и их союзников в таком конфликте не принесет немедленное благорастворение и демократию – процесс послевоенной «стабилизации ситуации» будет долгим, дорогим и трудным. Восстановление разрушенного войной государства, проблемы беженцев, еще большие проблем с обеспечением лояльности населения Севера – все это описано в целом ряде материалов автора.
- Сюда же – потенциальное восстановление последствий северокорейских ударов по Японии и РК, которое ставит вопрос: «Готово ли будет американское руководство к такому количеству ущерба у своих союзников?». Атаки атомных электростанций двух стран могут стать причиной экологической катастрофы, превосходящей Чернобыль или Фукусиму.
- Наконец, если приготовления к конфликту будут видны и станет понятно, что он неизбежен, руководство КНДР может решить «погибать, так с музыкой» и пойти ва-банк. В том числе – действительно заняться ядерным распространением или ядерным терроризмом.
С точки зрения автора, этот выбор менее сложен, чем выбор Китая, поскольку, с точки зрения сторонника американских ценностей, у воинственного подхода больше аргументов, чем у диалога, и причин тут тоже несколько:
- Личностный фактор, связанный с определенной зависимостью политиков от общественного мнения. Автор не уверен, что любой из президентских кандидатов обладает достаточной решимостью, чтобы в случае своего прихода к власти сказать: «Нам не удалось окоротить Пхеньян: более того, из-за наших ошибок он превратился в полноценную ядерную державу вопреки всем нашим действиям, и, значит, нам придется менять стратегию и договариваться». С точки зрения психологических и репутационных последствий, это решение еще более сложное, чем решение, принятое Кеннеди для разрешения Карибского кризиса.
- Сюда же – последствия демонизации режима, которые мы уже упоминали выше. Политик, эпично побеждающий патентованное Зло, будет иметь больший рейтинг, чем тот, кто посмеет договариваться.
- Проблема дезинформированн
ости, связанная с зависимостью от ангажированной информации южнокорейского происхождения. Возможности компетентно собирать данные о положении дел в КНДР Америка не имеет. В лучшем случае речь идет о данных технической разведки, но и они нуждаются в интерпретации. Автору кажется, что разговоры о «превентивном обезоруживающем ударе» во многом строятся на скормленных им южнокорейцами представлениях о том, что под влиянием санкций в КНДР тяжелый политический и экономический кризис, так что публичное военное унижение режима немедленно спровоцирует массовое выступление против него. В такой ситуации можно поверить в то, что «превентивный удар» обойдется малой кровью, но спровоцирует развал режима по аналогии с влиянием проигранной войны с Японией на события в России 1905 года.
Определенная иллюзия защищенности, связанная с разработками ПРО. Не военные, но политики могут полагать, что население США все-таки будет наблюдать конфликт по телевизору. Откровенные критики США добавляют к этим мотивациям цинизм и желание ослабить РК и Японию так, чтобы они понесли основную тяжесть от конфликта и впоследствии были бы более зависимы, но для автора это слишком конспирологично.
Как будет выглядеть в итоге американская политика в корейском вопросе, конечно, покажет время, и автор надеется, что принятое решение скорее умалит напряженность, чем увеличит ее. Однако выбор между двумя типами неприятностей плох всегда – и часто именно на нем построена большая политика.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
