К годовщине восстания 1980 года в Южной Корее

На Национальном кладбище в Кванчжу состоялась официальная церемония по случаю 36-ой годовщины Демократического движения 18 мая, сыгравшего важную роль в демократизации РК.   Для того, чтобы выразить соболезнования семьям жертв трагедии, в Кванчжу приехали премьер-министр РК Хван Гё Ан, представители правящей и оппозиционных партий. В своём выступлении глава правительства сказал, что создание демократического общества в РК продолжается на основе принципов, заложенных 36 лет назад. Лидер правящей партии Сэнури Чон Чжин Сок отметил, что дух демократического движения должен способствовать национальному единству.

Так это или нет? Давайте вспомним сами события того времени.

После убийства генерала Пак Чжон Хи 26 октября 1979 года новое правительство попыталось провести комплекс мер по демократизации, однако всего лишь 6 дней спустя произошел государственный переворот, организованный руководителем военной разведки — генералом Чон Ду Хваном.

Новая попытка узурпации власти встретила сопротивление оппозиции и молодежи, но Чон активно добивался одобрения Соединенными Штатами занятия им президентской должности, пытаясь разыгрывать при этом северокорейскую карту. В рамках такой стратегии 13 мая он заявил, что за спиной студенческого движения и левых радикалов стоит КНДР. В ответ на это 15 мая перед Сеульским вокзалом собралось более 100 тыс. человек, но 17-18 мая 1980 г. Чон Ду Хван провел широкомасштабные аресты среди членов оппозиции, разогнал Национальную Ассамблею и объявил полное военное положение вместо частичного, которое было до того.

Реакцией на эти события стало восстание в Кванчжу, где все началось с разгона демонстрации, связанной с закрытием университета Чхоннам, который был оплотом демократических настроений. На подавление выступлений 18-20 мая 1980 г. были брошены не только 18 тыс. полицейских, но и 3 тыс. солдат и офицеров парашютно-десантных войск, не имевших опыта разгона демонстраций. Более того, солдатам объявили, что в городе происходит коммунистический мятеж, а, по некоторым непроверенным сведениям, многие из них находились под действием наркотиков.

В принципе, это был не первый случай использования спецназа против демонстрантов, однако тогда серьезные избиения не совершались при большом стечении людей. В Кванчжу же дело дошло до применения штыков и огнеметов против безоружных людей, причем солдаты не только разгоняли демонстрации, но и врывались в кафе или автобусы, избивая всех молодых людей примерно студенческого возраста; даже убивали таксистов, которые пытались отвозить в больницы пострадавших от их рук.

Такое беспрецедентно грубое подавление сугубо мирной демонстрации толкнуло студентов на активные ответные меры; к студентам присоединились горожане и беспорядки переросли в широкомасштабное восстание. 21 мая 1980 г. число протестующих достигло 300 тысяч человек. Восставшие штурмовали 16 полицейских участков и другие правительственные учреждения, захватили склады с оружием и 350 единиц автотранспорта, в т. ч. три бронетранспортёра.

Опасаясь массового кровопролития, власти вывели спецподразделения из города. Восставшие захватили Управление провинциальной администрации, сформировали свои органы власти для обеспечения порядка и переговоров с центральным правительством, организовали доставку в город продуктов питания.

Среди захвативших власть в городе преобладали молодые радикалы, план которых заключался в том, чтобы продержаться как можно дольше и либо героически погибнуть, продемонстрировав тем самым варварство военного режима, либо добиться вмешательства США, которые должны были вступиться за демократию.

Многие авторы, не только левые, обращают внимание на то, что стихийно возникшая в городе система управления более напоминала Парижскую коммуну или органы власти первых демократических правительств. В городе не было погромов, не трогали банки и офисы крупных фирм, практически не было коммунистических лозунгов. Наоборот, власти пытались контролировать наличие оружия в частных руках и активно опирались на помощь религиозных авторитетов, а созданные отрады по поддержанию порядка имели написанную на машинах американскую аббревиатуру SWAT.

Ранним утром 27 мая город штурмовали танки, и в течение полутора часов основные правительственные учреждения были взяты правительственными войсками. Захват города произошел очень быстро и организованно и воспринимался как успешная военная операция.

Так корейская история «обогатилась» знаковым событием, надолго ставшим символом подавления оппозиции. В слух о том, что это были провокации коммунистов, никто не поверил, тем более, что никаких прямых доказательств северокорейского влияния на события в Кванчжу не было обнаружено даже впоследствии. Японское телевидение снимало восстание достаточно плотно, запечатлев на пленку большое количество кадров, демонстрирующих военные преступления режима, включая изображение людей, задавленных танками.

Сведения об общем числе пострадавших различаются — по официальным данным в Кванчжу погиб 191 человек, диссиденты и представители оппозиции говорили о десяти тысячах жертв. Однако, если проанализировать общую статистику умерших в городе за май 1980 г., то она составила 4900 чел. против обычной цифры около 2000 чел.

Поэтому события в Кванчжу закономерно сравнивают с другим «танковым подавлением» на пекинской площади Тяньаньмэнь и утверждается, что корейский случай был более кровавым, в то время как в Китае, по уточненным данным, число убитых составило около 700 человек.

Однако, как можно обратить внимание, если информация о «раздавленной танками демократии» в КНР общеизвестна и постоянно муссируется, корейская история известна скорее специалистам.

С восстанием в Кванчжу связан очень важный вопрос об ответственности США за произошедшую бойню. Дело в том, что на тот момент корейская армия подчинялась американскому командованию, и потому применение военной силы против мирного населения должен был одобрить Вашингтон.

Американские авторы стараются затушевать участие США, представляя дело так, что власти не только оставили без внимания и не опубликовали заявление правительства США с призывом к мирному урегулированию, но, наоборот, раструбили о том, что Соединенные Штаты дали «добро» на подавление восстания. Однако, хотя Соединенные Штаты не оказывали Чон Ду Хвану прямую поддержку, они ничего не предприняли для того, чтобы удержать режим от кровопролития.

Хотя представители созданного восставшими городского Совета сразу же обратились в американское посольство с просьбой вмешаться в ситуацию, но оно побоялось создавать опасный прецедент и поддержать горожан в их борьбе с режимом. Любопытно, что решающую роль в выработке того решения, которое было принято, сыграл Ричард Холбрук, который заявил, что «вопрос привлекает слишком много внимания, в то время как его нужно рассматривать более широко и с точки зрения интересов национальной безопасности. Надо дать Чону добро на подавление восстания, а он после этого окажется куда более зависимым от Вашингтона, чем его предшественники». Так и случилось, и, если не считать Ли Мен Бака, Чон считается наиболее проамериканским руководителем страны.

Наказание за резню последовало только в 90-е и при весьма специфических обстоятельствах. В рамках политической борьбы и выдавливания военных из политической жизни, «первый гражданский президент» Ким Ен Сам затеял против Чон Ду Хвана процесс, обвиняющий его в коррупции. Но доказательств оказалось недостаточно, и, чтобы додавить своих противников, 20 декабря 1995 г. им был принят «Специальный закон о событиях в Кванчжу», который был наделен обратной силой и на основании которого Чон Ду Хвана обвинили в преступлениях против конституционного строя и государственной измене. Специальный выбор главного следователя, пропагандистская кампания в прессе и организованные властями массовые митинги напоминали автору политические процессы времен самого Чон Ду Хвана. В декабре 1996 г. Чон Ду Хван был приговорен к пожизненной каторге, однако некоторое время спустя он был амнистирован, а большая часть непосредственных виновников событий так и не стала объектом судебного преследования, что до сих пор вызывает ресентимент оппозиции.

Так что в заявлениях современного руководства РК о том, что они продолжают традиции тех, кто погиб за демократию 36 лет назад, есть как минимум доля лукавства.

Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».