EN|FR|RU
Социальные сети:

Внешнеполитические послания Японии начала 2016 года

Владимир Терехов, 09 февраля

shinzo-abe-1451902408606Многолетний процесс трансформации внешнеполитического позиционирования Японии на международной арене в начавшемся 2016 г. был отмечен несколькими примечательными месседжами во внешний мир.

Во-первых, обратил на себя внимание ответ премьер-министра Синдзо Абэ на запрос депутатов парламента страны от оппозиционных партий о возможности участия подразделений Японских сил самообороны (ЯССО) в военных действиях, которые сейчас ведутся в некоторых районах Большого Ближнего Востока (ББВ). Выступая 26 января с.г. в парламенте на тему внешней политики Японии, С. Абэ ответил на этот запрос недвусмысленно отрицательным образом.

По словам премьер-министра, “правительство абсолютно не рассматривает в обозримом будущем” возможность не только участия ЯССО в войне с исламистскими радикальными силами на ББВ, но даже оказания логистической поддержки военной группировке западных стран во главе с США, то есть ключевому союзнику Японии. Единственное, что допустил С. Абэ, сводится к оказанию Японией “гуманитарной помощи” (например, поставками продовольствия) жертвам ведущихся в регионе боевых действий.

Это весьма примечательное заявление нуждается в комментариях с нескольких позиций. Во-первых, с высокой вероятностью можно предположить, что задавший этот запрос Кацуя Окада, нынешний лидер Демократической партии Японии (ДПЯ, главной оппозиционной силы правящей Либерально-демократической партии, ЛДП), располагал надёжной информацией об американском зондировании позиции японского правительства в данном вопросе. Такое зондирование кажется вполне возможным, поскольку попытки Вашингтона подключить ЯССО к “заморским” операциям Пентагона просматриваются, по крайней мере, с так называемой “войны в Заливе” 1991 г., от участия в которой Япония в буквальном смысле “откупилась”, проплатив финансовые затраты в ней западных союзников.

Собственно, именно тогда впервые явным образом проявилось возрастающее недовольство “старшего брата” фактом продолжающегося до сих пор манкирования Японией различного рода коллективных военных акций её западных союзников.

В эту констатацию не вносят принципиальных корректив факты участия (в 2004 г.) инженерного батальона ЯССО (без оружия) в тыловых подразделениях западной коалиции в Ираке и осуществление логистической поддержки (в 2007 г.) японскими танкером и эсминцем военно-морской группировки западных союзников, задействованной в афганской операции.

Всё более нетерпеливую позицию “старшего брата” в данном вопросе можно выразить сентенцией, приблизительно следующего плана: “Хорошо устроились. Мы кровь льём за общие интересы, а вы подкожный жирок нагуливаете, участвуя чековой книжкой? Конституция не позволяет? Отмените старую, которую мы вам и написали. Примите новую, в своей редакции.”

Кстати, недавнее заявление С. Абэ о необходимости, наконец, принятия “собственной” Конституции является также и реакцией на подобного рода послания со стороны ключевого союзника.

Проблема, однако, заключается в том, что японский обыватель пока особо не торопится проявлять “патриотизм” в данном вопросе, поскольку нынешним высоким экономическим (а также растущим политическим) статусом на международной арене Япония существенным образом обязана послевоенной (“оккупационной”) Конституции.

С позиций того же обывателя, пока на международной арене у Японии и так всё выглядит OK: “В мире нас любят. За некоторым, конечно, исключением. “Художества” императорской армии периода Второй мировой войны сегодня вспоминает только то же “исключение”. Япония является едва ли не кандидатом №1 в будущий реформированный состав СБ ООН. “Старшего брата”, когда особо “достаёт” с союзническими обязательствами, можно и послать в сторону той же Конституции. Им же самим и написанной”. Чего ещё надо обывателю-японцу, чтобы со стороны смотреть на всё более безумный мир?

Обращает на себя внимание то, что по вопросу перспективы участия ЯССО в военных действиях в регионе ББВ японскому правительству приходится в последнее время высказываться уже второй раз. В начале прошлого года этот вопрос уже поднимался в парламенте в ответ на настоятельные призывы США присоединиться к бомбардировкам иракских исламистов.

По странному стечению обстоятельств именно на момент обсуждений где-то в регионе ББВ состоялась публичная казнь двух японских журналистов. Более того, она была приурочена к турне С. Абэ по ряду стран региона. Ответ премьер-министра как на американский запрос о перспективе подключения ЯССО к военным действиям в регионе ББВ, так и на ожидания авторов провокации в виде казни двух японских граждан таинственными “джихадистами с большой дороги” (едва ли с ближневосточной) прозвучал в парламенте после его экстренного возвращения в страну.

С. Абэ заявил тогда, что Япония не собирается никого бомбить и ограничится оказанием гуманитарной помощи пострадавшему населению ББВ. То есть, озвученная 26 декабря с.г. позиция Токио по данному вопросу была сформулирована ещё год назад.

Она представляется вполне логичной как с внутриполитической, так и внешнеполитической точек зрения. Как выше отмечалось, общественность пока не готова к резкому изменению имиджа Японии – мирной страны. Даже упоминавшиеся выше (весьма ограниченные по форме и содержанию) акции ЯССО в Ираке и Афганистане, исключавшие применение оружия, не пользовались поддержкой населения Японии.

Что касается внешнеполитических аспектов, то, несмотря на возрастающую значимость для Японии региона Индийского океана (захватывающего отчасти и регион ББВ), военное присутствие здесь ЯССО в ближайшие годы будет носить, скорее, символический характер. Поскольку пока не наблюдается тренда к существенному расширению военного присутствия здесь Китая – основного геополитического оппонента Японии.

В регионе Индийского океана (РИО) обе ведущие азиатские державы пока придерживаются стратегии военного самосдерживания, избегая акций, которые могут спровоцировать оппонента на военную активизацию в РИО. Подобный аргумент (избежать провоцирования Китая) почти наверняка выкладывается японской стороной в ходе обсуждения с американскими союзниками вопроса о подключении ЯССО к боевым операциям в регионе ББВ.

Оба основных азиатских конкурента укрепляют свои позиции в регионе с помощью экономического инструментария. Это, в частности, было продемонстрировано в ходе недавнего турне председателя КНР Си Цзиньпина в три ведущие страны ББВ. О том же свидетельствует снятие Японией санкций с Ирана, а также сопровождающее эту акцию заявление руководителя японского МИД Фумио Кисиды от 22 января о стремлении его страны развивать разносторонние отношения с Тегераном. Особенно в сфере энергетики.

Китаю и Японии вполне хватает конфронтации в районе Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей, которая развивается в соответствии с некой внутренней логикой, слабо зависящей от намерений и воли руководства обеих стран.

В этом плане обратил на себя внимание пятидневный визит японской императорской четы на Филиппины, состоявшийся в конце января. Следует отметить, что Филиппины представляют собой один из важных элементов той “политической воронки”, которая раскручивается сейчас в ЮКМ, втягивая в себя внешних по отношению к ней мировых игроков (независимо от их желания), в частности, Японию.

В конфликтной ситуации, складывающейся в ЮКМ, Филиппины позиционируют себя в качестве самого жёсткого противника претензий КНР на 80% морской акватории. Среди южных соседей Китая, не согласных с этими претензиями, Филиппины являются единственной страной, обратившейся в 2009 г. в гаагский Арбитражный суд с запросом дать поведению КНР в ЮКМ правовую оценку. Это только усилило напряжённость в китайско-филиппинских отношениях. Принимая же во внимание несопоставимость потенциалов участников данного конфликта, вполне ожидаемым стало обращение за помощью слабейшего (то есть Филиппин) к геополитическим оппонентам Китая.

Хотя, согласно действующей Конституции, статус императора Японии сводится к выполнению функции “символа японской нации и единства японского народа”, моральный авторитет нынешнего императора Акихито весьма высок не только в Японии, но и на международной арене.

Это необходимо иметь в виду, поскольку за внешне церемониальными целями его визита на Филиппины (почтить память погибших в кровавой бойне, которая четыре года велась на территории страны в ходе войны на Тихом океане, легко просматривалась цель оказания поддержки стране, оказавшейся на передовой линии противостояния с КНР в ЮКМ. Именно таким образом и была оценена в Китае поездка японской императорской четы на Филиппины.

Указанный визит необходимо рассматривать и с позиций всеобщих выборов, которые состоятся на Филиппинах в мае с.г. В Китае не скрывают надежд на возможность прихода к власти в этой стране политических сил, настроенных более благоприятно в отношении Пекина. Так что через три месяца будем наблюдать японо(американо)-китайскую электоральную “битву за Филиппины”.

Наконец, заслуживает внимания обращение 26 января правящей Либерально-демократической партии к правительству Японии потребовать от руководства Республики Корея (РК) удалить скульптуру “девушки-подростка, сидящей на стуле”, установленную напротив посольства Японии в Сеуле. Роль этой скульптуры (как символа проблемы “женщин комфорта”) в современных отношениях Японии с РК не раз обсуждалась в НВО.

Указанное обращение говорит о том, что вопрос о необходимости её удаления (как одного из следствий “окончательного и необратимого” решения 28 декабря в Сеуле самой проблемы “женщин комфорта”) выходит уже на уровень руководства обеих стран.

Однако по внутриполитическим соображениям сделать это руководству РК будет крайне сложно. О чём лишний раз свидетельствует развитие истории с прокурорским преследованием профессора сеульского университета “Сёджон” Пак Ю-ха, выпустившей в 2013 г. книгу, в которой ставились под сомнения базовые положения самой проблематики “женщин комфорта”.

13 января 2016 г. сеульским окружным судом профессор Пак была приговорена к выплате 8300 долл. каждой из девяти бывших секс-рабынь, репутации которых был нанесён ущерб содержанием упомянутой книги. Итого, порядка 75 тыс. долл. Немало для скромного университетского преподавателя.

В связи с этим (и подобными событиями в других странах) невольно возникает подозрение о существовании международной секты самозваных хранителей некоего “символа веры” относительно природы крупнейшей в истории человечества бойни. Для этой секты неприкосновенность его базовых мифологем, видимо, имеет неизмеримо большую значимость, чем решение актуальных международных проблем (например, в Северо-Восточной Азии) и, тем более, поиск исторической истины.

В заключение можно сказать, что месседжи, посланные Японией в начале текущего года во внешний мир, подтверждают наметившиеся в последние годы приоритеты в регионах её активности на международной арене. Среди них бесспорным лидером остаётся субрегион Восточной Азии, включающий в себя Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря.

Становясь глобальной державой, Япония распространяет своё влияние и на другие регионы мира, где, однако, она продолжает действовать (пока и главным образом) с помощью своего основного инструмента, каковым остаётся третья мировая экономика.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».