Стремясь добиться смены режима в Дамаске любой ценой, администрация США активизировала связи и контакты с сирийскими курдами, которые до последнего времени старались сохранять нейтралитет в гражданской войне в Сирии. Реально контролирующая сегодня курдские анклавы Сирии и успешно противостоящая боевикам радикальных исламистских группировок Партия демократического союза (ПДС) и ее военное крыло – Отряды народной самообороны (ОНС) спутали все предыдущие планы Вашингтона своим нежеланием воевать с войсками Башара Асада и решимостью дать достойный отпор турецким агрессорам в случае их вторжения на север Сирии. Анкара считает ПДС аффилированной с запрещенной в Турции Рабочей партией Курдистана (РПК) и неоднократно пыталась наносить ракетно-бомбовые удары по позициям ОНС.
Понимая, что с началом военной операции ВКС России шансы Турции и дальше контролировать турецко-сирийскую границу заметно уменьшились, и никакой «буферной зоны» под эгидой Турции на севере Сирии создать не удастся, Вашингтон решил перейти от поддержки курдских ополченцев с воздуха на активную работу с ними на земле. Это выразилось в налаживании диалога с ПДС, защите на политико-дипломатическом уровне курдских анклавов от новых притязаний и нападок Турции, направлении сюда американских военных инструкторов и бойцов спецназа-корректировщиков огня, поставках сирийским курдам новых партий оружия и снаряжения.
Как известно, Вашингтон ещё в середине октября текущего года сколотил новый вариант «умеренной сирийской оппозиции», назвав её «Демократическими силами Сирии», при этом не погнушавшись включить в неё бандформирования смешанной арабо-курдской группировки «Фаджр аль-Хуррия». Вскоре в столице Иракского Курдистана г. Эрбиле американцы инициировали создание «Демократической партии Курдистана Сирии», для которой отряды «Фаджр аль-Хуррия» и были предназначены в качестве военной силы. Похоже на то, что Вашингтон пытался тем самым собрать осколки обанкротившегося ранее Курдского национального совета (КНС), претендовавшего на роль выразителя интересов всех сирийских курдов в контактах с «умеренной сирийской оппозицией» и Западом.
В целом администрация США вынашивала планы сколотить на базе формирований Свободной сирийской армии (ССА) новый антиасадовский фронт с участием курдов, туркоманов, христиан-ассирийцев и всех других группировок, не относящихся к Исламскому государству или «Джабхат ан-Нусра». Однако к настоящему времени ракетно-бомбовыми ударами ВКС РФ и подразделениями сирийской армии была разгромлена большая часть этих сил, включая бандформирования сирийских туркоманов и турецких националистов.
Несмотря на все потуги заокеанских «друзей» вовлечь курдов в какой-то антиасадовский альянс, лидеры сирийских курдов прямо заявляют, что они готовы участвовать в переговорном процессе по будущему государственному устройству Сирии, в том числе и в форумах оппозиции, и продолжать бороться с ИГ и ему подобными группировками, но лишь защищая свои исконные земли и жизни своих соплеменников. Они подчеркивают, что их устроит любое правительство в Дамаске, которое обеспечит их равные с арабами права и свободы, сохранит завоеванный с оружием в руках статус автономии и предоставит им пропорциональное представительство в органах центральной власти. Участвовать в каких-либо наступательных операциях в арабо-суннитских провинциях Сирии, воевать против правительственных войск и освобождать, например, столицу ИГ г. Ракку в их планы, скорее всего, не входит.
Еще более сложную игру с курдами затеяли США в Ираке, где «пальму первенства» они уступили Турции. В Вашингтоне всячески поддерживают сложившийся за последние годы союз Анкары и Эрбиля. Близкие к стратегическому партнерству турецко-курдские отношения во всех областях импонируют администрации США тем, что ограничивают влияние в стране Ирана и проиранского лобби в Багдаде. Президент ИК Масуд Барзани в условиях войны с Исламским государством вынужден и дальше считаться с интересами США и Турции в регионе, поскольку во многом зависит от их военной и другой помощи и поддержки. К тому же не надо забывать, что Турция является пока единственным транзитером курдских углеводородов на мировой рынок и основным торгово-экономическим партнером курдского региона. Эти обстоятельства и определили особые отношения Р. Эрдогана и М. Барзани, что позволяет Турции не только развивать и дальше взаимовыгодные торгово-экономические отношения с этим, ставшим почти самостоятельным, субъектом федерации Ирака, но и периодически наносить ракетно-бомбовые удары по базам и лагерям РПК в Кандильских горах на севере страны.
Потерпев фиаско в своих агрессивных планах и операциях на сирийском направлении, Анкара попыталась компенсировать свои политические и военные просчеты там за счет вторжения на север Ирака. Без какого-либо разрешения со стороны иракского правительства сухопутная воинская часть Турции (по оценкам – батальон регулярной армии) при поддержке артиллерии, нескольких десятков танков и бронетранспортеров вторглась в район населенного пункта Башик в 30 км от административного центра провинции Ниневия г. Мосул. Якобы турецкие военные прибыли в Ирак по приглашению местных властей для обеспечения безопасности своих инструкторов, которые занимаются здесь обучением местных ополченцев из числа арабов-суннитов, курдов и туркоманов. Ранее о своей готовности направить в этот район военнослужащих спецназа США заявляли и в Вашингтоне.
Премьер-министр Ирака Хайдар аль-Абади и председатель комитета парламента Ирака по безопасности Хаким аз-Замили резко осудили действия турецких властей, расценили их как акт агрессии и грубое нарушение суверенитета страны. Багдад потребовал от турецкого командования немедленно отозвать свой воинский контингент с севера Ирака и заявил, что он не нуждается в направлении каких-либо иностранных сухопутных воинских частей или советников и военных инструкторов в свою страну. Министр обороны Ирака Халед аль-Обейди также предупредил своего турецкого коллегу Исмета Йылмаза о негативных последствиях ввода турецких войск в Ирак. По сообщениям из Багдада, иракские власти вынуждены были в срочном порядке обратиться в Совет Безопасности ООН. Однако ожидать какого-либо резкого осуждения действий Турции в СБ ООН не приходится, поскольку США, Великобритания и Франция по сути оправдывают агрессию своего союзника по НАТО и предлагают улаживать этот конфликт между Багдадом и Анкарой «исключительно на двусторонней основе».
Все попытки Анкары оправдаться и сослаться при этом на согласование своих действий по вводу войск на территорию суверенного государства с руководством Иракского Курдистана или местными властями, в частности с губернатором Мосула (в изгнании) выглядят неубедительными. Дело в том, что провинция Ниневия сегодня на 2/3 оккупирована ИГ, административно не входит в состав Иракского Курдистана, а напрямую подчиняется Багдаду. В ней проживает смешанное по этно-конфессиональному составу население: арабы-сунниты, курды, курды-езиды, туркоманы, армяне, ассирийцы, христиане и др. После освобождения курдскими бригадами «пешмерга» города Синджар, когда была перерезана стратегическая автомагистраль между ключевыми городами Исламского халифата Мосул – Ракка, создались реальные предпосылки к дальнейшему наступлению иракских курдов, шиитской милиции и иракских правительственных войск на мосульском направлении и освобождению от боевиков ИГ столицы Ниневии – г. Мосул. Желание Анкары контролировать ситуацию в этом районе и стало одним из поводов для вторжения турецких войск на иракском направлении.
Р. Эрдоган и его окружение считают провинцию Ниневия незаконно отторженной в 1920 г. от Турции странами-победителями в Первой мировой войне и, пользуясь ослаблением центральной иракской власти и фактическим развалом страны на три части (шиитский юг, суннитский центр и курдский север), намерены восстановить здесь «историческую справедливость» в своем понимании. Союзнические и взаимовыгодные отношения Анкары с руководством Иракского Курдистана позволяют Р. Эрдогану лавировать и пытаться придать какую-то легитимность своим агрессивным действиям на севере Ирака.
Особую значимость вторжению турецкого воинского контингента на север Ирака придает тот факт, что в Мосуле и вокруг него расположены богатые месторождения углеводородов и проходит один из основных маршрутов транспортировки нефти и нефтепродуктов в Турцию. Эти обстоятельства, а также стремление ограничить на севере Ирака действия иракских арабов-шиитов и их покровителей из Тегерана, объясняют стремление Анкары заполнить образовавшийся вакуум власти на севере Ирака и после освобождения Мосула и всей провинции Ниневия установить свой контроль за этими территориями. Необязательно это будет выглядеть как прямая оккупация Ниневии и последующее отторжение ее от Ирака. После освобождения этих земель от боевиков ИГ турецкие власти могут инициировать здесь проведение референдума населения на предмет определения нового статуса региона и, опираясь на арабов-суннитов, туркоманов и дружески настроенных курдов, создать здесь новый субъект федерации по примеру Иракского Курдистана. Безусловно, расчет делается на то, что новые региональные власти будут лояльны Анкаре, и Турция станет как бы теневым хозяином на севере Ирака.
Станислав Иванов, ведущий научный сотрудник ИМЭМО и Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
