Разговоры о водородной бомбе КНДР удачно наложились на новый виток слухов о том, что Север вот-вот снова «бахнет». Еще 30 октября южнокорейские СМИ со ссылкой на источник в правительстве сообщили, что на ядерном полигоне на северо-востоке КНДР ведутся работы по прокладке нового подземного туннеля: дескать, зарегистрированы активные передвижения людей и автомобилей, и это указывает на то, что там ведется прокладка нового туннеля для ядерного заряда.
Представители южнокорейской разведки на встречах с депутатами парламента тоже несколько раз заявляли, что КНДР продолжает готовиться к запускам баллистической ракеты большой дальности и ядерному испытанию.
Когда КНДР ввела с 11 ноября по 7 декабря запрет на проход судов в Японском море в районе портового города (и военно-морской базы) Вонсан, это было воспринято как предполагаемый пуск баллистической ракеты морского базирования, но закончилось дело неясным испытанием 28 ноября, которого мы касались.
Ранее, в сентябре 2015 г. американский Институт науки и международной безопасности сообщал, что на главном северокорейском ядерном объекте в Енбене, который в полном объеме был запущен после ремонта, появились новые «горячие камеры», которые, по мнению экспертов, могут использоваться для деления изотопов и производства трития – необходимого для термоядерного компонента оружия.
Правда, уже несколько раз прогнозы о точной дате запуска или взрыва не оправдывались. Например, многие ожидали чего-то к 70-летию ТПК, но когда этого не произошло, причиной назвали лишь давление со стороны мирового сообщества, включая Китай и, возможно, технические проблемы.
Заявление южнокорейских правительственных источников о необычной активности на северокорейском ядерном полигоне также было опровергнуто американскими экспертами, которые проанализировали спутниковые снимки полигона, сделанные в период с 27 сентября по 25 октября. По их мнению, снимки свидетельствуют об отсутствии признаков строительства там нового туннеля.
Оттого в таких вещах надо помнить, какие собственные действия на ниве усиления военной мощи оправдываются антисеверокорейской риторикой. Например, по словам сотрудника Корейского института военного анализа Соль Ин Хё, если Пхеньян проведёт четвёртое ядерное испытание, РК и США могут начать переговоры о размещении на Корейском полуострове мобильных комплексов ПРО THAAD. Стоит напомнить и про противоракетный комплекс KAMD и систему противоракетной обороны Kill Chain.
Еще пример – решение США о продаже РК нового вида противокорабельных ракет Гарпун. Эта малогабаритная ракета имеет дозвуковую скорость полета, максимальная дальность стрельбы может охватывать всю территорию Севера. В северокорейской партийной газете «Нодон синмун», вышедшей 29 ноября, Пхеньян заявил, что покупка ракет – это преступление, которое создаст серьезную угрозу на Корейском полуострове.
А еще южане спустили на воду новейшую подводную лодку. Теперь у них их пятнадцать, против целых 70 северокорейских. Звучит впечатляюще, если забыть, что подавляющее большинство северокорейских подводных лодок – это мини-подводные лодки или полупогружаемые катера для скрытой заброски диверсантов.
А в завершение – новость о делах относительно старых. В начале декабря экс-глава Пентагона Уильям Перри рассказал в интервью радиостанции «Голос Америки», что в 1994 г., после того как власти КНДР отказались принимать экспертов МАГАТЭ, у США был план нанести воздушный удар по ядерному исследовательскому центру в Енбене. Переход к решению проблемы дипломатическим путем случился только после того, как стало понятно, что немедленным ответом Пхеньяна будет нападение на РК.
Что во всем этом важно для понимания? Во-первых, угроза, которую чувствует руководство КНДР, совсем не иллюзорна, и сдерживать военное давление РК и США конвенционными методами у Пхеньяна возможности нет. Это подталкивает его к развитию ракетно-ядерной программы и будет подталкивать, пока внешнеполитический контекст не изменится так, что Пхеньян перестанет ощущать острую угрозу, нейтрализовывать которую можно только ядерной картой. Ведь вне зависимости от того, есть бомба или нет (это касается и атомной, и водородной), те, кто собираются «привнести в КНДР ценности демократии на кончиках ракет», обязаны учитывать возможность ответного удара, который сделает их потенциальную победу как минимум пирровой. И поскольку западное или американское общественное мнение устраивает победа только «всухую», лучше быть осторожным и искать иные варианты, как это в итоге произошло при Клинтоне.
Во-вторых, вероятность применения ядерного оружия самой КНДР сдерживается все тем же внешнеполитическим контекстом. Шанс того, что Север применит его в агрессивной наступательной войне, относится даже не к фантастике, а к фентези, в которой, в отличие от нашего мира, существуют безумные диктаторы, не понимающие, что применение ядерного оружия даже в межкорейском конфликте не решает стратегических задач, но позволяет международному сообществу нанести по нарушителю табу удар своим ядерным оружием.
В-третьих, хотя научно-технический потенциал КНДР в этой сфере остается предметом дискуссии, какие-то разработки там, безусловно, ведутся. Как заявил председатель комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков, он не был бы удивлен, если бы сообщение не отражало бы какую-то степень готовности. Ряд других военных экспертов также не исключает теоретической возможности. Тем более что Северная Корея не является членом ДНЯО, и юридически они могут изготавливать термоядерную или нейтронную бомбу.
Поэтому вне зависимости от того, было ли заявление Кима риторикой для внутреннего употребления, или в нем надо усматривать сигнал США, оно должно быть услышано. Хотя бы для того, чтобы впоследствии нам не пришлось сталкиваться с последствиями нового ядерного обострения.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
