К вопросу о «северокорейских рабах»

Прошедший 2014 год запомнился попыткой серьезно давить на КНДР по линии соблюдения в этой стране «прав человека». И, хотя проект Марзуки Дарусмана и Сони Бисерко в целом потерпел неудачу, в том числе из-за фальшивых показаний одного из «ключевых свидетелей», бывший генеральный прокурор Индонезии не оставил надежды потрясти мировое сообщество северокорейскими ужасами. Его последние изыскания разошлись по СМИ и теперь зарубежная пресса цитирует истории о том, что «более 50 тыс. северокорейцев направляются руководством КНДР за границу, где вынуждены работать в рабских условиях, чтобы приносить твердую валюту своей стране». Свои выводы спецдокладчик основывает на информации, полученной от неправительственных организаций, а также северокорейских перебежчиков.

Оказывается, граждане КНДР «были направлены на работу во многие части мира и трудятся в условиях принудительного труда, организованного как их собственным правительством, так и правительствами принимающих стран» (в первую очередь в Китай и Россию, а также Алжир, Анголу, Кувейт, Польшу и еще более десятка государств). Их труд используется в строительстве, горнодобывающей промышленности, на лесозаготовках, в текстильной промышленности. По свидетельствам северокорейских перебежчиков и неправительственных организаций, рабочих плохо кормят, заставляют работать от 12 до 20 часов в сутки, давая всего один или два выходных дня в месяц. В докладе приводится пример одной катарской строительной компании, которая в текущем году отправила домой около 90 северокорейских рабочих, которым приходилось работать по 12 часов в сутки и жить впроголодь. Медицинские услуги для них не соответствуют общепринятым стандартам, а если имеют место какие-то несчастные случаи на производстве, местным властям об этом не сообщают. При этом за рабочими постоянно следят сотрудники служб безопасности КНДР, и тем, кто плохо работает или нарушает требования работодателей, грозит депортация. Средняя зарплата таких рабочих составляет от $120 до $150 в месяц, но работодатели перечисляют зарплаты рабочих на счета, контролируемые компаниями из КНДР. Так им удается заработать от $1,2 млрд до $2,3 млрд в год.

Пхеньян отреагировал традиционно: представитель государственного строительного управления КНДР назвал утверждения «вздором», – рабочие КНДР «трудятся за рубежом на добровольной основе в соответствии с контрактами, заключенными с рядом стран в рамках развития экономических отношений и обменов с ними». Как полагают в КНДР, «клеветническая информация распространяется по инструкции Соединенных Штатов и других враждебных КНДР сил с целью навязать участникам проходящей сейчас 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН очередную резолюцию о нарушении прав человека в Северной Корее».

Что можно сказать по этому поводу? Во-первых, у нас снова встает проблема источников. Конечно, корейские трудовые мигранты редко идут на открытый контакт с иностранцами. И эта закрытость и нежелание «впустить внутрь» благополучно интерпретируется как «раз их не пускают, им есть что скрывать», после чего любые непроверенные слухи получают косвенное подтверждение. Но в изучении условий жизни северокорейских рабочих в Китае, России или иных странах нет особенных проблем. Мягко говоря, далеко не везде и не всегда это закрытые лагеря. Более того, если речь идет о рабочих, направленных по официальным каналам, нет никакой проблемы в том, чтобы действовать в контакте с властями страны пребывания. Так как большинство «рабов» обитает на территории КНР или России и информация об их условиях жизни вполне проверяема. Однако, как отмечено в его собственном тексте, в основном доклад опирается на показания перебежчиков и данные неправительственных организаций антисеверокорейской направленности.

Между тем в России граждане КНДР трудятся на основе межправительственных соглашений, защищены законами и требованиями РФ к соблюдению принципов безопасности труда и обеспечены соответствующими правами, включая доступ к медицинской помощи. Российские СМИ, а также дипломаты и корееведы уже не раз разбирали и реальные условия жизни северокорейских рабочих и беспочвенность связанных с этим обвинений в использовании рабского труда.

Автору же хочется привести развернутую цитату руководителя объединения «Спасский бекон», использовавшего северокорейский труд в течение долгого времени:

«Рассказы о северокорейских «рабах» в Приморье можно назвать только бредом. За десятилетнюю историю работы «Спасского бекона» с северокорейскими специалистами мы полностью изучили всю жизнь этих людей, их привычки, увлечения и даже праздники. Хотелось бы отметить, что это действительно весьма дисциплинированные и исполнительные работники, которые находятся в очень хорошей физической форме. В отличие от распространяемых на Западе мифов о чрезмерной политизации жителей КНДР – это не так. Разговоров о политике они не ведут, каких-то массовых «политинформаций» у них тоже нет – по крайней мере, за 10 лет работы бок о бок с северокорейцами мы ничего такого не увидели. Как не видели мы больных и изможденных работников. Кроме того, рабочие и инженеры КНДР спокойно могут выходить за пределы тех территорий, где работают, пользоваться мобильной связью и Интернетом и смотреть телевизор. Все эти рассказы о том, что они работают по 18 часов в сутки, спят по четыре часа, а еще два тратят на политинформации – это досужие вымыслы, не имеющие ничего общего с реальностью. Как и вымыслом является то, что все деньги у рабочих КНДР принудительно изымаются».

Аналогичную картину дают статьи бывшего посла в КНДР Валерия Сухинина или руководителя отдела Кореи и Монголии ИВ РАН Александра Воронцова, с которыми  аудитория может ознакомиться самостоятельно.

Весьма забавна в этом контексте история про Катар. Там Дарусман и Ко даже не поняли, какую свинью они сами себе подложили. Ведь указанный отчет, если читать его внимательнее, не столько про то, как тяжело живется там северокорейцам, сколько про то, в каких условиях в Катаре живут иностранные гастарбайтеры, на костях которых строится процветание этой арабской страны.

Кстати, разговоры на подобную тему ведутся давно. В конце ХХ в. в российской «демократической» прессе появился целый ряд статей алармистской направленности, в которых северокорейские лесозаготовители выступали как источник криминального, социального и даже экологического напряжения (их обвиняли в хищнической эксплуатации природных ресурсов и уничтожении редких видов животных и растений в пищу или на контрабанду). Правда, после визита В.В. Путина в КНДР этот пафос как ветром сдуло, и теперь некоторые авторы (не будем называть имен) пишут то же самое про китайцев и вьетнамцев, превознося качество северян как наиболее исполнительных и дисциплинированных работников.

Во-вторых, хотя иногда это разделение отмечается, на деле Дарусман постоянно смешивает условия жизни и работы тех, кто направлен за рубеж официально, и нелегальных эмигрантов/отходников, которые из-за своего нелегального статуса естественно живут в совсем других условиях. Впрочем, с точки зрения Дарусмана и Ко, эти условия, как и притеснения, которым они подвергаются от работодателей страны пребывания, все равно повод винить северокорейский режим, отправивший своих граждан куда-то в качестве «рабов». Даже то, что они отправились куда-то тайно и сами, не имеет значения.

Это особенно касается ситуации в КНР, где жизнь нелегалов действительно напоминает долю переселенцев на золотых приисках. Их статус формально является поводом к выдворению с территории КНР, что заставляет их идти на любые условия существования, и на беженцах наживаются не только коррумпированные пограничники по обе стороны границы, но и преступные группировки – речь идет о торговле людьми, наркотрафике и коммерческой процедуре получения политического убежища. Оказавшись в сети криминала, большинство женщин-беженцев попадает в китайские бордели по цене 25 долларов за девушку, а мужчины – на грязную, дешевую или опасную для здоровья работу вплоть до контрабандиста или наркокурьера.

Впрочем, как раз в недавнее время власти двух стран довольно много сделали для решения проблемы нелегальных мигрантов и их криминализации, но если об этом и упоминается, то в негативном контексте: кровавый режим препятствует беженцам.

Резюмируя: это не менее пропагандистский документ, чем отчет, основанный на показаниях пресловутого Син Дон Хека. Условия работы северокорейских отходников (во всяком случае, в РФ) сейчас достаточно известны и существенно отличаются от описанного.

Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».