Эрдоган начал платить по счетам

В Ереване с тревогой следят за событиями в Турции. Дестабилизация в соседней стране никому не нужна, но события там развиваются стремительно и вряд ли сулят что-либо хорошее Анкаре, ввязавшейся в целую гроздь конфликтов в своем регионе.

Складывается впечатление, что действительно сильный и популярный турецкий лидер переоценил свои силы и, развязав войны на всех фронтах, как внутренних, так и внешних, рискует если не потерять власть, то столкнуться с очень серьезными проблемами.

Как же получилось, что президент Турции, а прежде премьер, и, главное, бессменный лидер страны уже на протяжении почти полутора десятков лет, вдруг оказался в столь тяжелой ситуации? Ответ прост и сложен одновременно. Р.Т. Эрдоган пришел к власти в начале двадцать первого века как представитель интересов чувствовавших себя угнетенными мусульманских  граждан Турции, одновременно относительно бедных и являвшихся носителями религиозных идеалов ислама, которым придала политическую «упаковку» его Партия справедливости и развития (ПСР).

Судя по всему, успехи последнего десятилетия вскружили голову турецкому политику, и он решил добиться всего внутри страны и вне ее. За ее пределами он поставил себе задачу свержения светского режима Б. Асада в Сирии в надежде привести к власти там родственных ему суннитских «братьев-мусульман», а внутри – полностью изменить политический пейзаж страны и, добившись на парламентских выборах 7 июня 2015 года абсолютного большинства, изменить конституцию страны, чтобы основные полномочия от парламента перешли к президенту.

Однако 18 Брюмера у Эрдогана явно не задалось. Июньские выборы не только не позволили ему стать единоличным властителем страны, но даже сформировать правительство, и он вынужден теперь идти на новые выборы, которые запланированы на 1 ноября и на которых он планирует взять реванш. Но обоснованы ли его надежды?

Во-первых, за пределами страны поддержка всех антирежимных сил в Сирии привела к тому, что Турция стала чуть ли не сообщником террористического движения ИГИЛ, которое до самого последнего времени получало приток боевиков и оружия через 900-километровую турецко-сирийскую границу. Это вызвало, в свою очередь, напряженность в отношениях Т. Эрдогана со своими союзниками из стран НАТО и, прежде всего, США, которым турки не давали бомбить ИГИЛ со своей территории и использовать базу Инджирлик. Резко обострились и отношения турецкого президента с курдами, которым, как они считали, оказывалась недостаточная поддержка со стороны турецких властей при битве с ИГИЛ за городок Кобане (Эйн аль-Араб), где тот же Вашингтон усердно поддерживал курдов.

Ситуация изменилась только после 20 июля с.г., когда боевик ИГИЛ взорвал курдских добровольцев, собиравшихся оказать помощь в восстановлении того же Кобане и убил 32 из них. Впрочем, отношения турецких властей с игиловцами испортились еще раньше, и уже 17 июля издание ИГИЛ на турецком языке «Константие» призывало в фетве «халифата» бойкотировать «нечистое» турецкое мясо.

Власти не могли не отреагировать. Сразу после теракта и телефонного разговора Т. Эрдогана с Б. Обамой было заключено соглашение, согласно которому США, наконец, получили право использовать для бомбардировок ИГИЛ турецкие авиабазы Инджирлик, Диярбакыр, Батман и Малатья, а турки обязались напрямую принять участие в этих бомбардировках. В Турции, впервые после появления ИГИЛ на политической карте Ближнего Востока в июне 2014 года, начались масштабные аресты сторонников этого террористического квазигосударственного образования (справедливости ради надо сказать, что первые десятки радикальных исламистов были арестованы еще в середине июля, до теракта). Более 500 человек отправились за решетку; усилился контроль на границе: к концу июля 500 иностранцев были выдворены за связь с ИГИЛ, 1100 отказали во въезде в Турцию и 15000 были занесены в «черные списки». ИГИЛ этого не простила, и 23 июля произошли первые стычки игиловцев с турецкой армией. «Скорпион укусил того, кто запустил его к себе в рукав», как в сентябрьском интервью российским журналистам образно выразился о террористах Б. Асад.

За свое согласие на бомбардировки игиловцев Т. Эрдоган якобы получил право создать некое подобие бесполетной зоны на западном 90-километровом участке сирийско-турецкой границы, чтобы официально защитить от Б. Асада 1,8 млн сирийских беженцев, а на деле оказать помощь антирежимным силам (прежде всего Сирийской Свободной армии). Но этот фиговый листок мало помог турецкому президенту.

Урегулировав свои отношения с Западом и США по поводу ИГИЛ, и получив тем самым от него индульгенцию на ужесточение внутриполитической линии, Т. Эрдоган открыл, судя по всему, неосмотрительно, новый фронт, теперь уже с курдами, прежде всего с Рабочей партией Курдистана. Они восприняли теракт 20 июля как провокацию властей (ведь на ИГИЛ как организатора указали турецкие власти, а не само «исламское государство») и ответили террором на террор, убив пару полицейских. И вот тут турецкий президент совершил, как представляется, роковую ошибку, которая ему еще аукнется.

Вместо того чтобы успокоить ситуацию, он решил наказать силу, которая, как он считает, мешает его планам по свержению Б. Асада и препятствует политической гегемонии внутри страны (на выборах 7 июня прокурдская Партия демократии народов – ПДН – получила 80 мест в парламенте и лишила партию Эрдогана большинства там), он прервал действовавшее с 2012 г. перемирие с курдами и развязал против стоящей за ПДН РПК военные действия. Одновременно активисты ПСР атаковали по всей стране офисы Демократической партии народов. Против лидера партии С. Демирташа начались судебные преследования за «призывы к насилию».

В ответ турецкие курды, решившие, что их обманули, призвав к миру, а объявив войну, взялись за оружие и подорвали нефтепровод, по которому в стан сторонников независимого Иракского Курдистана – Турцию и Израиль (за счет нее удовлетворяется 77% потребностей еврейского государства) течет нефть от его лидера М. Барзани, с которым у Анкары особые отношения. В антиигиловскую политику властей они не верят, поскольку те, мол, рассматривают ИГИЛ как инструмент Анкары в борьбе с ними. По их мнению, побуждая РПК к возобновлению гражданской войны, они хотят дискредитировать ДПН, а затем запретить ее и не допустить к выборам. Призывы к этому со стороны турецких ультранационалистов, решивших поддержать Т. Эрдогана, уже несутся. Они демонизируют ДПН, объявляя ее сторонником сепаратизма.

Есть все основания полагать, что, проводя линию на обострение, Т. Эрдоган рискует проиграть на предстоящих выборах в парламент. В нынешней обстановке ему вряд ли удастся сплотить вокруг себя нацию, воюя на три фронта – против Сирии, ИГИЛ и ПКК. Реформы в стране буксуют, экономическая ситуация не улучшается, а стремление навязать всей стране идеологию, которую далеко не все разделяют (как минимум курды и кемалисты), и монополизировать власть в своих руках, может привести к росту общественного недовольства. Бонапартизм сегодня не в моде…

Погос Анастасов, политолог, востоковед, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».