США и военный бюджет Китая

3 сентября в Пекине состоялись торжественные мероприятия в честь 70-летия Победы в Войне сопротивления китайского народа японским захватчикам и Мировой антифашистской войне. Значимость этого события для китайцев трудно переоценить, в связи с чем в Пекине придавалось особое значение подготовке к соответствующим мероприятиям и обеспечению присутствия на них руководителей ведущих государств мира. Среди 23 лидеров государств, принявших участие в торжественных мероприятиях 3 сентября, включая Военный парад, не оказалось президента США Б. Обамы.

Нежелание главы США оказать дань уважения Китаю и китайскому народу вряд ли можно счесть случайностью или неожиданностью и вполне соответствует двойственной, неоднозначной политике Вашингтона в отношении Пекина. Несмотря на постоянно звучащие от высокопоставленных представителей США призывы к Пекину развивать доверительные и партнерские отношения, а также заверения в желании выстраивать с Китаем «отношения нового типа между великими державами», Вашингтон продолжает демонстрировать нежелание уважать «коренные» интересы Китая, строить отношения с ним на равноправной основе без постоянного регламентирования различных аспектов международной и внутриполитической деятельности китайского руководства.

Китайская сторона нередко обращает внимание на американскую политику «двойных стандартов», проявляющуюся в принципиально различающихся требованиях, критериях и нормах поведения, предъявляемых Вашингтоном к Китаю, с одной стороны, и к самим США и их союзникам или близким партнерам, с другой. Китай нередко становится объектом жесткой критики со стороны Вашингтона за действия, которые при иных обстоятельствах, когда на месте Китая были бы сами США или их союзники, не преподносились бы в негативном ключе и позиционировались бы как полностью оправданные с точки зрения реализации национальных интересов соответствующего государства.

Одной из сфер, где двойные стандарты Вашингтона в отношении Китая прослеживаются наиболее отчетливо, является наращивание Китаем военного потенциала. Пекин систематически подвергается резкой критике за увеличение им военных расходов, отсутствие прозрачности в вопросах военной модернизации, усиление военного потенциала, стимулирующего, по мнению Вашингтона, гонку вооружений в Восточной Азии и, как следствие, рост региональной нестабильности.

В первую очередь, Вашингтон обращает внимание на продолжительный и устойчивый рост оборонного бюджета Китая. В период с 2004 по 2013 гг. ежегодное увеличение официального оборонного бюджета составляло в среднем 9,4%. По расходам на оборону Китай занимает второе место в мире, уступая лишь США, но существенно превосходя своих соседей. При этом валовые показатели военных расходов Китая увеличиваются быстрее, чем у других азиатских стран: с 2010 по 2014 гг. доля Китая в общем объеме военных расходов в Азии возросла с 28 до 38%.

Апеллируя при оценке китайских оборонных расходов, как правило, к высоким темпам увеличения оборонного бюджета и росту абсолютных показателей расходов на оборону, Вашингтон между тем игнорирует другие не менее важные показатели, такие как доля расходов на оборону в ВВП или подушевые показатели расходов на оборону. А ведь эти показатели дают совсем иную картину военных расходов Китая. Так, доля расходов на оборону Китая в ВВП весьма скромная: в 2013 г. она составила всего лишь 2%, что ниже аналогичных показателей большинства входящих в ведущую десятку по военным расходам стран: США (3,8%), России (4,1%), Саудовской Аравии (9,3%), Франции (2,2%), Великобритании (2,3%), Индии (2,5%) и Южной Кореи (2,8%). Доля расходов на оборону в ВВП у Китая остается почти неизменной с начала XXI в. — в 2000-2013 гг. она колебалась в пределах 1,9-2,2%. Это свидетельствует о том, что рост оборонных расходов Китая происходит не за счет повышения доли расходов на оборону в ВВП, а за счет роста ВВП при неизменном процентном уровне отчислений на военные нужды.

Китайские расходы на оборону выглядят еще более скромными, если оценивать подушевые показатели. Так, оборонные расходы на душу населения Китая составляют 1/22 от аналогичных показателей США, 1/9 — Великобритании, 1/5 — Японии. В мировом рейтинге расходов на оборону из расчета на душу населения Китай занимает только 76-ое место, в то время как США — пятое.

Ставя под сомнение право Китая увеличивать оборонный бюджет, Вашингтон имеет огромной оборонный бюджет, достигающий суммы, эквивалентной совокупному показателю оборонных бюджетов остальных входящих в десятку крупнейших по военным расходам девяти стран (включая Китай). Оборонный бюджет Китая на 2015 г. составляет менее одной трети запланированного оборонного бюджета США. В то время как в 2003-2013 гг. доля расходов Китая на оборону в ВВП колебалась в пределах 2,0-2,2%, доля США варьировалась в промежутке от 3,6 до 4,7%. Расходы США на оборону продолжают оставаться на высоком уровне, в реальном выражении достигая предыдущего исторического пика объемов военных расходов США конца 1980-х гг.

Будучи уверенными в своем непререкаемом праве иметь самый большой оборонный бюджет и самую сильную армию в мире, Вашингтон постоянно привлекает внимание международного сообщества к фактам увеличения Китаем оборонного бюджета, к усилению тех или иных составляющих военного потенциала Китая, ставя под сомнение необходимость такого усиления и его мирную направленность. Естественные нужды укрепления оборонного потенциала стремительно развивающейся державы (коей является Китай), Вашингтон зачастую преподносит в качестве свидетельства возрастающей «китайской угрозы». При этом усиление собственного военного потенциала, уже давно значительно превосходящего военный потенциал какой-либо иной великой державы, США позиционирует как оправданные и разумные меры державы-мирового лидера, несущего тяжкое бремя ответственности за обеспечение мировой и региональной безопасности.

Более того, обрушивая шквал критики на Пекин в связи с усилением китайских вооруженных сил, Вашингтон игнорирует факты наращивания оборонных расходов некоторыми американскими союзниками и партнерами в Восточной Азии, а в ряде случаев даже оказывает содействие в укреплении их военного потенциала. В период с 2009 по 2013 гг. наиболее быстрыми темпами в Восточной Азии рос оборонный бюджет не только Китая (хотя именно Китай предается порицанию Вашингтона), но и Индонезии (возрос с 2009 г. на 93%, в то время как у Китая рост составил лишь 33%), Филиппин (возрос на 27%) и Вьетнама (на 24%).

Наиболее явно в этой связи двойные стандарты Вашингтона проявляются в отношении стран, выступающих участниками территориальных споров в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях: Китай безапелляционно порицается за увеличение оборонного бюджета, а рост военных расходов других участников территориальных споров позиционируется как оправданные меры по улучшению их обороноспособности перед лицом «китайской угрозы».

Так, с 2009 г. наблюдается неуклонный рост военных расходов и форсированная военная модернизация на Филиппинах, которые являются одним из пяти союзников США в регионе. Расходы на оборону возросли с 2 млрд долл. в 2009 г. до 3,5 млрд долл. в 2013 г. Согласно утвержденной в 2013 г. президентом Филиппин Б. Акино 5-летней программе модернизации вооруженных сил, Манила планирует в период с 2013 по 2017 гг. потратить 1,73 млрд долл. на приобретение военных кораблей, вертолетов и иных типов вооружений для укрепления своей обороноспособности.

Тенденция увеличения расходов на оборону прослеживается и у другого союзника США — Японии. В 2013 г. произошло первое за предшествовавшие 11 лет увеличение оборонного бюджета Японии: на 1,15 млрд долл. или 0,8%. Оборонный бюджет Японии в 2014 г. возрос на 2,8% от уровня 2013 г., а в 2015 г. он будет увеличен еще на 2% и составит 42 млрд долл.

Впечатляющие темпы увеличения расходов на оборону характерны и для Вьетнама, с которым Вашингтон стремится наладить военно-политическое сотрудничество. За десятилетие с 2003 по 2013 гг. военные расходы Вьетнама возросли в 4 раза с 842 млн долл. до 3,4 млрд долл. В целях оказания содействия Вьетнаму в укреплении его морской безопасности в 2013 г. Вашингтон одобрил предоставление Ханою помощи на сумму 18 млн долл., предусматривающей, в том числе, передачу пяти современных патрульных катеров на ежегодной основе в течение пяти последующих лет.

Критикуя Пекин за аккумулирование им военной мощи и расширение масштабов проецирования его военной силы в Восточной Азии, неотъемлемой частью которой Китай является, Вашингтон занимается наращиванием своего военно-политического присутствия в регионе, к которому США с географической точки зрения не принадлежат (в Восточной Азии). В свое время провозгласивший доктрину Монро, закрепившую за США исключительные права в Западном полушарии и рассматривавшую любые попытки внерегиональных держав усилить их влияние там как угрозу безопасности США, Вашингтон не хочет признать исключительных прав Китая в Восточной Азии и не приемлет расширения влияния современного Китая в регионе, который логично бы было отнести к китайской естественной сфере влияния.

Примечательно, что если Пекин в развитии контактов с Латинской Америкой даже сейчас, когда доктрина Монро уже не является частью американской внешнеполитической стратегии, намеренно сдерживает углубление военно-стратегического взаимодействия со странами этого региона во избежание недовольства Вашингтона; США, напротив, всячески демонстрируют Китаю свое стремление сохранить за собой статус регионального лидера в Восточной Азии и проводят активную линию на налаживание военно-политического сотрудничества и укрепления союзнических отношений со странами этого региона.

Логика поведения Вашингтона в отношении Китая заключается в том, что США оставляют за собой право располагать полной свободой действий во имя реализации своих национальных интересов, при этом ограничивая свободу действий Пекина строгим регламентированием рамок, в пределах которых Вашингтон допускает функционирование Китая. Выход за эти рамки трактуется как проявление «напористости» или даже «агрессивности» Китая, подтверждение теории «китайской угрозы», а также как нежелание Китая играть роль ответственной державы на международной арене.

Принципиально важным представляется то, что двойные стандарты — это не отражение отдельных, частных случаев неадекватной оценки тех или иных аспектов внутриполитической или внешнеполитической деятельности китайского руководства, а манифестация общего настороженного подхода США к Китаю как к неумолимо усиливающейся конкурирующей державе, чуждой Вашингтону своими политико-экономической моделью, идеологией и ценностями.

Яна Лексютина, доктор политических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного университета, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».