Чем вызвано усиление центрально-азиатского вектора внешней политики правительства Наваз Шарифа на третьем году его правления? – Причин, на наш взгляд, несколько; они и политически и хронологически взаимосвязаны.
Вывод коалиционных войск США/НАТО в декабре 2014 г. в связи с завершением боевой миссии в Афганистане привел к падению интереса Вашингтона к региону Аф-Пака в целом, и к основному стратегическому партнеру в борьбе с международным терроризмом – Пакистану. Исламабад вновь, как и в 80-е годы ХХ столетия, остался без финансовой и инфраструктурной поддержки из-за океана. Вашингтон заявил, что Исламабад вправе и в силах самостоятельно вести борьбу с терроризмом и одновременно решать социально-экономические вопросы.
Евросоюз также немного охладел по отношению к Пакистану; одна из причин – отмена Исламабадом в декабре 2014 г. моратория на смертную казнь. С января 2014 г. в стране действует режим G+: льготное налогообложение на импорт пакистанских товаров на европейский рынок в обмен на соблюдение Пакистаном гражданских прав и свобод.
Саудовская Аравия резко сократила инвестиции и иную помощь после решения Национальной ассамблеи (нижней палаты парламента) Пакистана 10 апреля 2015 г. об отказе направить войска федеральной армии воевать на стороне КСА против повстанцев хуситов в соседнем Йемене.
Имплементация ряда турецких проектов замедлилась в последнее время. Круг богатых друзей (заокеанских) Исламабада сужается.
В отличие от 80-х годов прошлого века, когда страны Западной Азии только ставили вопрос о региональной интеграции, в 2015 г. центростремительные силы возобладали. Исламабад вновь возвращается к соседям, но с иных позиций.
В последние годы налицо последовательно расширяющееся укрепление пакистано-китайских политических отношений, военно-технического сотрудничества и торгово-экономических связей. Ежемесячный журнал «Hilal», издаваемый военным ведомством, писал в июньском номере 2015 г., что «экономическая модернизация благодаря китайским инвестициям и успешная борьба с терроризмом и этнической воинственностью создают благоприятные условия для твердого основания национальной безопасности». Иными словами, финансовая помощь Пекина, наряду с национальной интеграцией, политической стабильностью, ответственными военно-гражданскими отношениями и государственной программой экономического роста является одним из компонентов безопасности государства.
В «исламабадском проекте» Пекин преследует цель многовекторного географического подключения к центрально-азиатской (далее – российской), ближневосточной (далее – африканской) экономическим зонам. Комплекс различных проектов носит название «Шелковый путь». Разговор идет о возрождении исторических торговых путей с учетом политической целесообразности, требований безопасности, экономической устойчивости и структуры спроса стран-участниц. Иначе говоря, изменившиеся геополитические реалии и экономические приоритеты дали толчок его возрождению. Это отвечает стратегии Китая, направленной на активизацию своих внутренних, менее развитых регионов северо-запада, в частности, таких как Синьцзян.
В свою очередь Пакистан, являющийся ресурсодефицитной страной (в частности, в области обеспечения электроэнергией, пресной водой, ограниченного наличия полезных ископаемых, финансов), предоставляет свою территорию и в этом проекте выступает транзитной стороной; продвигает собственные экономические цели и одновременно обслуживает интересы основного заказчика.
В марте 2015 г. Исламабад и Пекин подписали десятки инфраструктурных и иных соглашений на общую сумму в 46 млрд долларов. Часть этих проектов связана с Центрально-азиатским региональным экономическим сотрудничеством.
Например, благодаря транспортным коридорам 5 и 6, Пакистан будет соединен с Центральной Азией, подключив китайский Кашгар и Бишкек с городами Ош в Кыргызстане, а также Мургаб в Таджикистане с Карасу.
Дорожное сообщение Читрал – Ишкашим свяжет Пакистан, Афганистан и Таджикистан через Ваханский коридор (расположен в непосредственной близости от границы с Китаем).
Четырехстороннее Соглашение о транзитных перевозках между Пакистаном, Китаем, Кыргызстаном и Казахстаном является еще одним важным инструментом для продвижения экономических отношений между странами.
В Туркменистане стороны вновь заговорили о необходимости продвижения трансрегиональных энергетических проектов, в том числе TAPI для дальнейшего развития региональной интеграции. Пакистан дорожит отношениями с Туркменистаном не только учитывая потенциальный источник углеводородного сырья, но и как страну, имеющую выход к Каспийскому морю, и далее – короткий путь к западным рынкам.
Проект CASA-1000, развитие пакистанского порта Гвадар и прокладка газопровода между Гвадаром и Навабшахом также входят в этот перечень. К другим важным проектам относится газопровод Север–Юг и модернизация двух тепловых электростанций в Пакистане по проектам российской компании Технопромэкспорт.
Планируемые инфраструктурные проекты, пролегающие по территории Пакистана, дали дополнительный толчок «рабочим» проектам в Западной Азии. Так, Китай и Иран подтвердили намерение строительства железной дороги. Свое начало ветка берет в китайском Кашгане, далее – по территории Афганистана, Таджикистана, Кыргызстана и только затем следует подключение к железнодорожной сети Ирана.
Расширение связей с государствами Центральной Азии Исламабад рассматривает не только для укрепления своего экономического потенциала, но и продвигает политические цели. Он благодарен центрально-азиатским республикам за поддержку его запроса о членстве в Шанхайской организации сотрудничества на постоянной основе.
Не менее важным для Исламабада остается вопрос о реформе Совета Безопасности ООН. Известна его позиция о нерасширении состава СБ. Он последовательно на протяжении многих лет выступает против увеличения числа постоянных членов, учитывая заявку Индии; и благодарен центрально-азиатским государствам, когда они выдвигают требование «принять во внимание интересы малых государств о реформе СБ».
Параллельно с торгово-экономическими проектами страны предпринимают совместные меры в борьбе с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков.
Преждевременно говорить о каких-либо выводах и итогах «Великого шелкового пути», но в мировой прессе все чаще мелькает информация, что его возрождение несет потенциал для трансформации региональной политики, как ответ на коллективные действия Евросоюза и США.
Наталья Замараева, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора Пакистана Института востоковедения РАН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
