Как это произошло и в других арабских странах она первая попала под каток политического ислама, хотя и сделано это было вполне демократическим путем – через выборы 2011 года после того как из страны к своим друзьям в Саудовской Аравии (не забыв прихватить золотой запас) бежал прежний лидер Бен Али, правивший Тунисом без малого 23 года. Народ воодушевленно голосовал за партию «Ан-Нахда», возглавлявшуюся проведшим 20 лет в лондонском изгнании «умеренным исламистом» Рашидом Ганнуши.
Однако прошедшие три года правления исламистов показали, что самая космполитичная и образованная арабская страна Средиземноморья не переварила дремучий ветхозаветный ислам, который ей пытались продать под видом самого модернизированного и чуть ли не светского, похожего на турецкий, и хочет теперь жить по самым современным политическим стандартам. Против радикального ислама сработали три года экономического хаоса, политических убийств и терроризма под исламскими лозунгами.
Как показали последние парламентские выборы от 26 октября, «Ан-Нахда» утеряла лидирующие позиции в обществе, набрав всего 31,35% голосов.
Выиграла же выборы партия «Нидаа Тунис» (Тунисский призыв), состоящая в основном из явных и скрытых сторонников бывшего президента Бен Али. Ее возглавил бывший соратник первого президента Туниса Бургибы 88-летний Беджи Каид Эс-Себси. Да, этой молодой, несмотря на возраст ее лидера, образованной всего лишь в 2012 году партии, не удалось получить достаточное большинство мест в парламенте, чтобы сформировать собственное правительство, и она вынуждена со своими 38,24% (83 места из 217) искать союзников среди других светских партий страны.
Но факт налицо – политический ислам теряет свои позиции там, где народ, проголосовав за него, затем получает возможность вкусить все его прелести в виде настойчивого насаждения по делу и без дела религиозных норм во всех сферах жизни – от университетов до ресторанов. Очевидно, что, как в Египте и в Сирии, обаяние исламских радикалов в Тунисе к концу 2014 года сильно поблекло, а их обещания справедливости, быстрого перераспределения общественных благ в пользу неимущих слоев населения за счет внедрения исламских норм перестали восприниматься как работающий рецепт. Да и сам лозунг «ислам – это решение», брошенный братьями-мусульманами, к сообществу которых относится и «Ан-Нахда» больше не вдохновляет. И с этим приходится считаться.
Но у процесса разочарования широких народных масс в исламистах есть и оборотная сторона. Разуверившись в исламе у себя дома, многие молодые люди не отворачиваются от политического ислама, но, наоборот, радикализируются. Ведь именно Тунис дает наибольший удельный вес боевиков, уехавших воевать в Сирию и Ирак за идеалы ветхозаветного ислама и влившихся в ряды «Аль-Каиды», «Джабхат ан-Нусры», «Исламского государства» и других террористических группировок. Их число, если верить французской «Монд», варьируется от 2400 до 3000 тысяч. Столько боевиков дала Ближнему Востоку вся Европа. Те же, кто возвращается из Сирии и Ирака (их около 400 человек) зачастую вливаются в формирования «Аль-Каиды арабского Магриба». Свежий пример ее активности – нападение на армейский конвой на северо-западе страны в районе тунисско-алжирской границы 5 ноября. В результате нападения 4 солдата были убиты и еще 12 ранены, подбито 8 военных грузовиков.
В этих условиях позиционирующая себя умеренной «Ан-Нахда» теряет сторонников, часть из которых мигрирует к светским партиям, а другая – уходит к «Аль-Каиде». Вряд ли ее представитель сможет выиграть президентские выборы, которые должны состояться 23 ноября. Фаворитом на них будет, по всей вероятности, тот же Беджи Каид Эс-Себси. Скорее всего, именно им будет сформировано и правительство, в которое войдут мелкие демократические партии, такие как «Афак Тунис», а также, возможно «Ат-Такаттуль», «Конгресс за республику» президента Марзуки или «Союз за Тунис». Есть вариант, при котором «Нидаа Тунис» предложит альянс «Свободному патриотическому союзу» Слима Рияхи или левацкому «Народному фронту» Хамма Хаммами. Создание же правительства национального единства с участием «Ан-Нахды», которая эту схему и предлагает, вряд ли прельстит «Нидаа Тунис», который вырвался на первое место именно благодаря своим антиисламистским лозунгам.
Иными словами, мы видим вполне европейскую борьбу за формирование партийных коалиций из левых, правых, социал-демократических, либеральных или консервативных партий. Знакомый пейзаж. Из этого следует, что в целом Тунис встал на демократические рельсы развития.
Так почему же здесь не повторился сирийский или ливийский сценарий? Ответ может состоять из двух частей. Во-первых, Тунис за годы французского колониализма и затем при Бургибе и Бен Али все же получил серьезную прививку светской политической культуры. Сотни тысяч тунисских студентов учатся или учились во Франции или в других европейских странах, в которых есть мощные тунисские общины, тесно связанные со своей родиной и транслирующие туда европейские стандарты.
Во-вторых, эта страна не представляет большого интереса для США и всего англосаксонского сообщества, долгое время готовивших «демократические перевороты» в арабских государствах. Тунис не занимает главенствующее геополитическое положение в регионе, у него почти нет нефти (ее едва хватает для удовлетворения собственных нужд) и он не может повлиять на стратегические расклады в регионе. Поэтому «кураторы» «арабской весны» не стали сильно держаться за лидера «Ан-Нахды» Рашида Ганнуши, которого они трепетно укрывали в годы изгнания в Туманном Альбионе. На сегодня он – отработанный пар и его, можно быть уверенным, скоро уведут с политической арены как малополезного и скомпрометировавшего себя игрока…
Погос Анастасов, политолог, востоковед, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
