Их итогом явилась триумфальная победа партии “Бхаратия джаната” (БД), вернувшейся к власти после десятилетнего перерыва. Естественно, что основное внимание новый премьер-министр и лидер БД Нарендра Моди в первые месяцы правления уделял накопившимся внутренним проблемам, прежде всего в сфере экономики.
Это не значит, что в период предвыборной борьбы и в первые месяцы после выборов Моди полностью “отключился” от внешней политики. Он делал примечательные заявления (как до, так и после прихода к власти), принимал лидеров других стран, а также сам выезжал за границу: в Бутан, Непал, в Бразилию на саммит БРИКС.
И всё же, знаковый характер приобрёл его официальный визит в Японию, состоявшийся в начале сентября, итоги которого подтвердили особый характер отношений Индии с этой страной. Помимо конкретных и документально зафиксированных итогов этого визита, он оставил за собой и заметный символический “шлейф”, который сразу оказался в фокусе экспертного внимания.
Речь идёт о фразе, произнесённой Моди в ходе одного из публичных выступлений в Японии, в которой использовались слова “экспансионизм” и “посягательство” на некие территории и водные пространства. У японских и других западных комментаторов не вызвал сомнений ответ на вопрос, кого подразумевал индийский премьер-министр под “экспансионистом” и “посягателем”.
Но дело в том, что на вторую половину сентября был запланирован визит в Индию лидера того, о ком многие “неправильно” подумали. И за десять дней до этого визита на “неправильность” трактовок слов Моди указала новый руководитель индийского МИДа Сушма Сварадж.
Судя по комментариям в СМИ “подозреваемого” (то есть Китая), там не стали реагировать на упомянутое высказывание Моди, и визит Си Цзиньпина в Индию внешне прошёл вполне успешно. В частности, были заключены соглашения о расширении участия КНР в решении ключевой для Индии задачи развитии транспортной инфраструктуры. Си Цзиньпин согласился увеличить импорт индийской продукции, главным образом, фармацевтической с целью снижения нынешнего огромного (положительного для Китая) сальдо в торговле с Индией.
Однако внимание комментаторов в ходе и этого визита сосредоточилось на “сопутствующих” событиях, высветивших одну из основных проблем в двусторонних отношениях, которая обусловлена взаимными территориальными претензиями.
Переговоры на тему урегулирования территориальных споров, а также демаркации границы общей протяжённостью в 4 тыс. км ведутся в течение нескольких десятилетий и без заметного прогресса. Особенно конфликтным является высокогорного плато Ладакх, где противостояние относительно небольших групп пограничников (пока без применения оружия) происходит в среднем раз в месяц.
Однако инцидент, случившийся во время визита Си Цзиньпина, резко выделяется масштабами. Если верить источникам из индийских сухопутных сил, речь идёт о китайском контингенте численностью в 500-1000 человек, углубившийся на 30 км по территории, которую Индия считает своей.
В связи с указанным инцидентом возникает ряд вопросов, на которые сложно дать определённый ответ. Например, среди западных аналитиков пользуется популярностью вопрос о том, насколько надёжно гражданское руководство КНР контролирует своих военных.
Разговоры на эту тему ведутся по крайней мере с 2007 г., когда Китай сбил собственный спутник, что дало США повод резко активизировать военную компоненту своей космической программы. Некоторые эксперты тогда сомневались, что данную акцию китайские военные согласовали с гражданским руководством страны.
Сегодня утверждается, что Си Цзиньпин подобный контроль успешно осуществляет. Но если судить по высказываниям китайской прессы о том, что Японии следует оставить “сумасшедшие фантазии” на тему окружения Китая, такая перспектива в КНР, видимо, вполне серьёзно рассматривается.
В этом плане естественным казалось бы принятие мер по нейтрализации подобной угрозы путём исключения Индии из числа потенциальных участников гипотетического “окружения” Китая. Но как с этой задачей согласуется масштабный вооружённый инцидент на границе с Индией, да ещё в ходе официального её посещения руководителем КНР?
Несомненно одно – Индия получила очередной повод для развёртывания в районе границы с Китаем корпуса горных войск (численностью до 50 тыс. человек), а также развития здесь необходимой логистической и транспортной инфраструктуры. Причём, в адрес Японии уже отправлялись прозрачные месседжи на предмет совместного участия в создании подобной инфраструктуры.
Кроме того, упомянутый инцидент, вероятно, утвердил Моди во мнении о необходимости продолжения курса на развитие стратегического партнёрства с США, установившегося в середине прошлого десятилетия, несмотря на недавние личные проблемы в отношениях с Вашингтоном. Свидетельством укрепления этого партнёрства стал пятидневный визит Моди в США, прошедший в конце сентября с.г.
Тем не менее, немаловажным представляется отметить, что основной заявленной целью поездки Моди в США являлось его участие в процедуре открытия заседания осенней сессии Генеральной ассамблеи ООН. Всё лето в прессе обсуждался вопрос, а состоится ли вообще его встреча с президентом страны, на территории которой располагается штаб-квартира ООН.
Стремясь полностью вытереть даже память о недавних “недоразумениях” в отношениях с новым премьер-министром страны, значимость которой во внешней политике Вашингтона будет только расти, исполнительная и законодательная ветви власти США ещё с лета 2014 г. начали готовить антураж, который должен был подчёркивать чрезвычайную важность предстоящего визита Моди.
В частности, в середине июля Б. Обама обратился к нему с официальным приглашением посетить США, а 30 парламентариев от обеих партий направили письмо руководству Конгресса, чтобы оно предложило премьер-министру Индии выступить на совместном заседании обеих палат.
В ходе визита Моди выступил в весьма авторитетном Совете по международным отношениям (выпускающий, в частности, знаменитый журнал Foreign Affairs), побеседовал с группой руководителей ведущих американских компаний, дважды встречался с Б. Обамой, а также имел примечательную беседу с четой Клинтон. Итог официальных переговоров президентов обеих стран были представлены в обширном Совместном заявлении.
Обращает на себя внимание намерение и далее увеличивать объём двусторонней торговли, который уже находится на уровне 100 млрд. дол. (США сегодня занимает первую строчку среди торговых партнёров Индии). Этому должна способствовать новая экономическая политика Моди, направленная на устранение препятствий притоку иностранных капиталов и технологий в национальную экономику.
Будет развиваться кооперация в области энергетики, борьбы с негативными климатическими изменениями, здравоохранения, высоких технологий и космической деятельности.
В сфере безопасности актуальность для обеих стран “китайской темы” проявилась в виде записи Совместного заявления о необходимости “обеспечения свободы судоходства в соответствие с нормами международного права”, а также о намерении продолжать совместные военно-морские учения “Малабар”.
Отсутствие “проектных” соглашений говорит о том, что главной целью состоявшихся переговоров являлось скорее восстановление атмосферы доверия между ранее “невъездным” в США политиком чрезвычайно важной страны (который “вдруг” стал её премьер-министром), а также определение в общем виде основных направлений развития двустороннего сотрудничества в сферах экономики и безопасности.
В этом плане примечательной стала встреча Моди с четой Клинтон. Необходимо напомнить, что именно с “исторического” визита 2000 г. в Дели тогдашнего президента Билла Клинтона начался процесс восстановления и плодотворного развития американо-индийских отношений.
Что касается его супруги Хиллари (недавнего госсекретаря США), то она сегодня считается едва ли не фаворитом предстоящей в 2016 г. президентской гонки. Проведя с ней “частные” переговоры, Моди заранее готовит базу для взаимодействия с вероятным будущим американским президентом.
Наконец, следует отметить, что последние встречи премьер-министра Индии с лидерами других ведущих держав (каковыми являются Япония, Китай и США) вписываются в сложный процесс развития новой глобальной политической игры, которая начала формироваться после завершения холодной войны.
Несомненно заслуживает самого пристального внимания предстоящий саммит АТЭС, который состоится в начале ноября с.г. Но значимость этого мероприятия во всё меньшей степени определяется декларативными документами, которые принимаются по итогам его работы.
Саммиты АТЭС превращаются в одну из важных площадок, на которых разворачивается новая глобальная игра. Гораздо большее значение приобретает вопрос о том, кто и с кем из ведущих игроков встретится “на полях” этого форума, а также на какую тему состоятся двусторонние беседы.
Владимир Терехов, ведущий научный сотрудник Центра Азии и Ближнего Востока Российского института стратегических исследований, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».