Украинское «досье» при любом сценарии может закончиться только переделом газовых рынков сбыта и зон влияния в пользу одной из мировых держав или группы стран. А укоренение ИГ может вызвать к жизни в глобальном масштабе дестабилизационные процессы, которые способны размыть государственные границы и международное право. Изменения чреваты трансформацией всей системы международных отношений и миропорядка.
Известная политологам история трансформации взаимоотношений США с Аль-Каидой и Бен Ладеном от масштабного финансирования до внесения в список террористических организаций и физической ликвидации лидера, вызывает опасения, что в случае с ИГ нельзя исключать очередной метаморфозы после формирования в Багдаде многоконфессионального правительства во главе с аль-Абади, в частности, переориентации ИГ внешними спонсорами на захват Дамаска. Это означает, что для, и без того живущего последние 3 года в страхе и лишениях населения Сирии, наступит период варварства и рабства.
Не секрет для ближневосточных экспертов, что США и Иран скрупулезно мониторят и активно влияют на запущенный процесс формирования нового иракского правительства.
Соответственно, сценарий переориентации ИГ на дестабилизацию Асада, видимо, станет вероятным в случае успешного формирования в Багдаде правительства и снижения потребности внешних сил в прессинговом (в данном случае в отношении Тегерана) задействовании здесь фактора ИГ.
Гуманитарная катастрофа в Сирии катастрофически усугубляется и тревожит соседние Иорданию, Ливан, Ирак, Турцию. В каком бы направлении Халифат внутри Сирии и Ирака не расширялся, в среднесрочной перспективе в окуляре ИГ может оказаться Саудовская Аравия и другие монархии залива.
Опыт общения с американским истэблишментом подсказывает, что в Вашингтоне осознают масштабность угрозы ИГ для безопасности США. Однако не менее важно, какую принципиальную стратегию изберет Белый дом для устранения нового вызова.
В России, поддерживающей также тесные связи с ключевыми ближневосточными странами ясно представляют последствия угрозы ИГ для интересов национальной безопасности. Несмотря на ухудшение отношений из-за расширения НАТО и конфликтов на постсоветском пространстве, Москва готова к целевому сотрудничеству, например, для совместного взаимодействия с курдами. Можно прогнозировать и ее готовность к точечным авиаударам по объектам ИГ в Сирии в случае обращения Дамаска. Такие параллельные с авиаударами США в Ираке действия могут оказаться высоко эффективными.
Наряду с международной гуманитарной помощью беженцам в соседних странах, решающую роль в стабилизации обстановки в Сирии могут сыграть международные усилия по запуску восстановительного процесса. В отличие от «нефтяного» Ирака, доходы от экспорта которого являются платформой для стабилизационного социально-экономического планирования, источником реанимационных для экономики Сирии мер могут быть только внешняя помощь и инвестиции, главным препятствием для которых являются действующие экономические санкции США и ЕС. Правительство Сирии не в состоянии самостоятельно удержать страну от гуманитарной катастрофы в силу обвального разрушения войной элементов экономического жизнеобеспечения — инфраструктуры, электроэнергетики и нефтегазодобычи. Ранее работавшие в стране канадская Suncor Energy, хорватская INA, итальянская ENI, французская Total или британская Gulfsands Petroleum могли бы внести свою лепту в реанимационный процесс, но не могут действовать в силу юридического форс мажора. Проекты западных компаний поэтому управляются изолированно сирийцами, региональными кланово ориентированными группировками либо ИГ.
Относительно динамично реализуются энергетические инвестпроекты китайской «Синопек» и российской «Стройтрансгаз».
Сирийцы сами предпринимают усилия по привлечению в страну инвестиций в энергетические проекты. Но санкции не подпитывают оптимизм потенциальных игроков на сирийском рынке. Так, российская компания «Союзнефтегаз» из-за репутационных и санкционных рисков вынуждена была уступить на финальной стадии контрактации проект по освоению средиземноморского газового блока-2 другому более крупному российскому инвестору.
Международные компании, вероятно, готовы возобновить работы даже в условиях сохраняющейся нестабильности, как это произошло в Ираке, но в случае ослабления санкций.
Страны ЕС могут быть заинтересованы в этом не только политически, но и экономически. Ведь разработка месторождений нефти и газа на Средиземноморье дает реальную основу для проблемы диверсификации энергопоставок Европе на десятилетия.
Резонансный в мире захват газового месторождения «Аль-Шаар» и ряда дру-гих нефтяных источников ИГ в июле-августе с.г. и растущая активизация ИГ несут прямую угрозу всем проектам, тем самым ускоряя коллапс сирийской экономики и новые неконтролируемые волны беженцев в соседние и другие страны.
По оценке Carol Batchelor, Представителя Верховного Комиссара ООН по делам беженцев, в 2014 году число беженцев в одной Турции может достигнуть 1,5 млн человек.
Общие глобальные интересы России и США в борьбе с новой масштабной террористической угрозой могут стать доминантой над несовпадающими в разных регионах мира национальными приоритетами.
Недавно, президент Обама после казни журналиста Джеймса Фоули призвал «общими усилиями вырвать эту раковую опухоль, чтобы она больше не распространялась».
Представляется, что в этом контексте можно ожидать важной для всего мира политической метаморфозы, когда при сохранения высокого градуса американо-российского противостояния вокруг Украины, Вашингтон и Москва будут вынуждены начать целевое военно-политическое сотрудничество для устранения отличного от афганского прецедента по масштабам угроз террористического фактора ИГ.
Я могу ошибаться, но из моего понимания функционирования американского внешнеполитического механизма, склоняюсь к мнению о слабой способности администрации Б.Обамы быстро «притормозить» тяжелый и комплексно закрученный с Европейскими союзниками маховик антироссийского политического «прессинга». Скорее всего, Вашингтону, в силу внутриполитической расстановки сил, было бы легче пойти на сотрудничество с Ираком и Ираном, даже на подключение к такой оси Дамаска, нежели запустить сегодня точечное военно-политическое взаимодействие с Москвой.
Проблема борьбы с ИГ состоит не в выборе Россией или США политически мотивированной конструкции союзников, а в эффективности любой конструкции, способной решить задачу по устранению конкретного вызова.
Вместе с тем, очевидно, что степень глобального измерения нового вызова такова, что Вашингтон и Москва могут пойти на такой тактический союз, но, по внутриполитическим соображениям, например, вынужденно прибегнуть к опосредованному непрямому сотрудничеству — через общий с указанной «тройкой» многосторонней формат.
При любом из трех указанных сценариев, ход событий вокруг урегулирования международных кризисных «досье» США-Иран, США-РФ (по Украине и Сирии), США-Сирия может стимулировать также глобально значимые для мира кардинальные геополитические изменения.
Доктор Дэвид Стюарт, эксперт по Ближнему Востоку, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
