6-7 августа в Пентагоне США прошло второе заседание южнокорейско-американского совета по передаче Сеулу оперативного контроля над своими войсками в военное время, намеченного на декабрь 2015 года. Данный совет проводит ежемесячные встречи в рамках подготовки к заседанию консультационного органа по вопросам совместной обороны, которое пройдёт в октябре этого года в Вашингтоне. РК представляет начальник отдела оборонной политики минобороны Рю Чжэ Сын, а США — заместитель помощника министра обороны по делам Восточной Азии Дэвид Хэлви. На заседании обсуждалась возможность переноса передачи Сеулу контроля над своими войсками в военное время с декабря 2015 на начало 2020 года в связи с необходимостью создания и начала использования собственной системы противоракетной обороны Kill Chain, а также системы противовоздушной и противоракетной обороны KAMD, которые должны противостоять ракетной и ядерной угрозам Севера. Ожидается, что эти системы будут разработаны к началу 2020 года.
Однако практически в те же дни ряд американских экспертов по вопросам внешней политики и обороны призвали вывести воинский контингент США с Корейского полуострова после передачи оперативного контроля Сеулу и наоборот, ускорить этот процесс. Об этом, в частности, пишет в своей статье в журнале Forbes старший научный сотрудник Института Катона Дуглас Бэндоу. По его мнению, РК вполне способна самостоятельно обеспечить собственную безопасность, а американский военный контингент на Корейском полуострове нужно вывести, тем более, что затраты на его содержание велики. Аналогичного мнения придерживается сотрудник военной разведки Кристофер Ли, отметивший в своём блоге, что США могут обеспечить безопасность РК и без постоянного размещения на её территории вооружённых сил.
В этой связи нам стоит рассказать о том, какова история американского контингента в РК и что стоит за разговорами о передаче командования.
1 октября 1953 г., США и РК подписали Договор о совместной обороне, цель которого состояла в том, чтобы объединить стратегические потенциалы двух государств в целях эффективного «отражения общей опасности» и укрепления взаимосвязей для совместной борьбы «против угрозы коммунистической агрессии». Правда, оказание экстренной американской военной помощи не было автоматическим и предполагало одобрение со стороны Конгресса США. Зато Америка получила право размещать на южнокорейской территории сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы не только на основе прежних резолюций ООН по Корее, но и на двусторонней основе. Причём какие-либо ограничительные рамки такого размещения не оговаривались.
17 ноября 1954 г. был подписан Протокол корейско-американских переговоров по военным и экономическим вопросам, согласно которому вооружённые силы Южной Кореи оставались под контролем командования ООН до тех пор, пока эта организация будет нести ответственность за национальную оборону РК. Таким образом, на территории РК на неограниченный срок разместились американские войска, а южнокорейская армия находилась в подчинении американского генерала.
Юридический статус американских войск в Корее за последующие 45 лет неоднократно пересматривался. Численность их и организация тоже постоянно менялись. Так, во второй половине семидесятых годов под влиянием неудач во Вьетнаме и политики Дж.Картера вопрос о постепенном выводе войск из Кореи обсуждался всерьез.
В 1978 г. было создано Объединенное американо-южнокорейское командование, в подчинении которого находятся как размещенные в Корее американские части, так и все южнокорейские вооруженные силы.
В этом контексте хочется вспомнить подавление восстания в Кванчжу в 1980 г., унесшее не меньше жертв, чем известные события на площади Тяньаньмэнь. В обоих случаях в город вводили танки, но так как корейская армия подчинялась американскому командованию, применение военной силы против мирного населения должен был одобрить Вашингтон.
В дальнейшем американо-южнокорейский военный союз неоднократно подкреплялся рядом дополнительных соглашений. Последнее, подписанное в 2012 г., предполагает совместный ответ на «северокорейские провокации». При этом США могут а) отвечать даже в том случае, если провокация не была направлена непосредственно против них, б) наносить удары не только по непосредственным исполнителям провокации, но и по структурам управления и контроля.
До 90-х гг. ХХ века американское военное присутствие в РК оправдывалось необходимостью сдерживания мировой социалистической системы. Сегодня главным предлогом для оправдания своего присутствия там США выдвигает тезис об опасности КНДР, хотя в действительности это присутствие скорее направлено на сдерживание китайского и российского влияния.
Военные Соединенных Штатов и Южной Кореи периодически (в среднем, более 10 раз в год) проводят совместные учения различного масштаба. Пхеньян традиционно реагирует на них повышением боевой готовности собственных войск, угрозой нанести ответный удар и обещанием больших проблем Южной Корее и США.
В 1994 году Сеулу было возвращено право командовать собственной армией – но только в мирное время. Окончательная передача полномочий постоянно откладывается. Ранее планировалось, что передача данных полномочий будет осуществлена с 2009 г., однако по инициативе корейской стороны этот срок был продлен до 2012 г., а затем, на фоне инцидента вокруг гибели корвета «Чхонан», 26 июня 2010 г. была достигнута договоренность о переносе даты на 1 декабря 2015 года. Как видим, теперь срок снова перенесли.
В целом, все расходы по пребыванию американских войск в Корее несет американская сторона, однако особые положения Статьи 5 Соглашении о статусе американских вооруженных сил в Корее предусматривают заключение каждые 2 – 3 года особого соглашения о распределении оборонных расходов между двумя странами. По последнему соглашению такого рода, подписанному в 2014г., власти Южной Кореи увеличили расходы на присутствие на своей территории американских войск до 920 млрд вон (866 млн 860 тыс. долл.) что на 5,8% больше, чем в прошлом году. Это было компромиссным решением, так как Сеул стремился сохранить выплаты на уровне 900 млрд. вон, а Вашингтон настаивал на увеличении до 950 млрд. вон.
Несколько слов об американском ядерном оружии на Корейском полуострове. Достоверной информации о том, что после 1991 г. США продолжали размещать его в Корее, нет, хотя периодические заходы в корейские порты американских кораблей с ЯО на борту могут рассматриваться подобным образом. Важнее то, что основной причиной вывода ЯО с Корейского полуострова была не столько денуклеаризация, сколько изменения в американской военной доктрине. Развитие ракетных технологий и атомных подводных лодок показало большую эффективность по сравнению с размещением ЯО на земле. Из списка потенциальных целей ЯО Северная Корея, однако, не выбыла, и это довольно важный момент, ибо концепция нераспространения ядерного оружия предполагает неиспользование его против стран, им не обладающих.
Каково же нынешнее место американского контингента в региональной системе безопасности?
Если на момент Корейской войны южнокорейская армия была способна только резать мирное население и разбегаться во всех остальных случаях, к нынешнему времени она превратилась в серьезную вооруженную силу, и сейчас поддержка США нужна этой стране только на воде и в воздухе. Роль американских войск как главного защитника страны в случае межкорейского конфликта неуклонно снижается, однако Корейский полуостров является единственным континентальным элементом в системе продвижения национальных интересов США. Кроме этого, в качестве союзника США Южная Корея действительно увеличивает американскую военную мощь, делая это в значительно большей степени, чем Япония, до сих пор скованная девятой статьей своей конституции.
Вопрос о том, может ли армия РК выиграть войну с Севером без американской помощи, муссируется и в РК, и за ее пределами. Совокупное мнение военных специалистов США сводится к тому, что, хотя южнокорейская армия все больше превращается в самостоятельную силу и уже сейчас способна вести военные действия «на земле», поддержка с моря и с воздуха ей еще нужна.
Однако США формулирует свою военную политику в духе новых требований времени, одним из которых является доктрина «места вместо баз». Суть ее в том, что новый вид войны предполагает большую мобильность войск. Существующие средства доставки крупных воинских соединений на поле боя и тенденция к сокращению роли линейных частей армии в захвате неприятельской территории делают военные базы с постоянным гарнизоном ненужными. В них, включая базы во внешнем периметре, уже нет необходимости. Перебросить в критическую точку войска можно менее чем за сутки после времени «Ч» с любого плацдарма, а с учетом быстроты войны такая база, которая находится в зоне вероятного удара противника, скорее станет мишенью для врага, чем успеет выполнить боевую задачу. Для новой войны, где удары будут наносить группы меньшего числа, но большего умения и технической оснащенности, проще иметь «аэродромы подскока» и инфраструктуру, предназначенную для развертывания сил, а не постоянные гарнизоны.
В этом контексте американские военные аналитики настроены предоставить южнокорейской армии больше самостоятельности, в то время как инициатива о постоянном откладывании передачи командования исходит от южнокорейских военных и некоторой части политиков. Таковые, наоборот, стремятся заявлять, что американское военное присутствие в Корее витально для РК, и без него агрессию с Севера никак не сдержать. У многих прагматиков такие аргументы вызывают недоумение. Например, когда в беседе с депутатами парламента начальник Разведывательного агентства минобороны Южной Кореи Чо Бон Гын заявил: «Если мы будем воевать против КНДР один на один, без помощи США, то мы проиграем. А если с использованием сил Соединенных Штатов, то выиграем». Это вызвало противоречивые и эмоциональные комментарии.
Это связано с тем, что отношение к окончательной передаче командования неоднозначно. С одной стороны, контроль армии иностранным государством часто используется для указания на несамостоятельный характер южнокорейской военной политики. С другой стороны, нынешняя ситуация снимает с южнокорейских генералов большой блок ответственности и функций, связанных со стратегическим планированием. Оттого достаточная часть генералитета удовлетворена ситуацией, при которой эту сложную, тяжелую и требующую профессиональной подготовки работу за РК делают США. С третьей стороны, учитывая рост реваншистских настроений в южнокорейской армии, неясно, что больше провоцирует возможный конфликт: наличие американского контроля как своего рода сдерживающей силы, или его отсутствие, позволяющее южанам принимать все ключевые решения самостоятельно.
Данные опроса граждан РК об их отношении к американским войскам и их понимании целей американского военного присутствия в стране, довольно противоречивы: значительная часть южан полагает, что уход войск США может привести как к нападению Севера, так и к улучшению отношений Сеула с Пхеньяном; больше половины опрошенных считают, что вероятность прогресса в межкорейских отношениях после вывода войск возрастет, и в то же время почти 3/4 респондентов полагают, что американские войска должны оставаться на полуострове до достижения этого самого прогресса.
Однако надо отметить, что вопрос о выводе американских войск из страны после объединения всерьез не ставился ни правыми, ни левыми. Так как объединение страны воспринимается в РК не иначе как поглощение Севера Югом, то американские войска вполне могут остаться в объединенной Корее в качестве гаранта безопасности или для возможного подавления «чучхейского сопротивления». Так что, для того чтобы американские войска полностью покинули территорию РК, в СВА должны произойти радикальные геополитические перемены, вероятность которых в настоящее время не просматривается.
Еще одна новость, касающаяся американских войск в Корее. В июле 2014 г. командование ВВС США ввело новые правила пребывания для своих военнослужащих в РК. В их числе полный запрет на приобретение и распитие алкогольных напитков в течение первого месяца с момента расквартирования, комендантский час (с 10 часов вечера до 5 часов утра) на этот же срок, а также прохождение инструктажа, направленного на предотвращение случаев половых преступлений.
Надо ли делать из этого вывод о том, что «в последние дни преступления американского контингента в РК настолько перешли все границы»? Северокорейская пропаганда часто эксплуатирует тезис о том, что «двуногие волки американского империализма дают безнаказанную волю своим порочным наклонностям», грабя, насилуя и убивая местное население. Но насколько это верно и каково вообще отношение южнокорейцев к американским войскам?
Как уже было отмечено, американские войска в РК обосновались всерьез и надолго, обладая существенными правами. Например, с точки зрения подсудности. Только в 2001 г. совершивших тяжкие преступления джи-ай начали передавать южнокорейскому правосудию не после обвинительного приговора суда (что исключало проведение корейцами самостоятельных следственных действий), а на этапе предварительного следствия.
Наличие на территории страны большого контингента иностранных войск, занимавших в том числе целый квартал в центре Сеула, естественно служило источником определенного социального напряжения. В 1952 г. был даже принят закон, объявляющий преступлением иметь иностранные сигареты: сделано это было для того, чтобы уничтожить черный рынок вокруг американских военных баз.
Но, несмотря на этот и подобные запреты, вокруг американских казарм возник целый комплекс «обслуживающей структуры», который включал в себя и «черный рынок», и проституцию, и целый комплекс иных увеселительных заведений. Конечно, американцы не занимались принудительным набором корейских девушек в полевые публичные дома, но, как считает южнокорейский историк Кан Хён Чжу, общий уровень «сексуальной эксплуатации» местного населения тоже был весьма высоким. Он приводит рапорт американского священника Эрнесто Кастона, написанный в октябре 1964 г. и посвященный сексуальной жизни американских солдат в Корее. Согласно этим данным, аморальный образ жизни (постоянное посещение борделей, наличие постоянных наложниц и т. п.) вело 90 % солдат. Почти каждый военнослужащий имел местную «невесту», которую можно было проиграть в карты, обменяться ею с другом или, оставляя службу в Корее, подарить кому-нибудь из новоприбывших.
В 1950-80-е годы, количество женщин, вовлеченных в армейскую проституцию, приближалось к миллиону. При этом лисынмановская пропаганда внушала, что продающие свое тело американским солдатам – истинные патриотки, вносящие свой вклад в развитие национальной экономики, и потому не должны быть объектом презрения. И правда, в 60-е доходы от обслуживания американских войск (всех типов) составляли 25% доходной части бюджета РК.
Американские казармы настолько воспринимались как источник «полезного», что оттуда тащили даже пищевые отходы. Именно оттуда появилось такое блюдо корейской кухни, как «полковой/армейский суп» («Пудэ ччиге»): спекулянты скупали у американских военных остатки несъеденного мяса и перепродавали населению, после чего это мясо кидали в котел на манер солянки и долго варили, приправляя острыми специями.
Эксцессы, связанные с поведением американских солдат, периодически случались и вызывали большой шум. Правда, надо сразу отметить, что в открытом доступе нет статистики, которая подтверждала бы более высокий уровень криминального поведения американских солдат по сравнению с местным населением, и потому любители рассказывать о кровавых преступлениях американских войск в Южной Корее обычно говорят о знаковых историях вроде дела Кеннета Ли Маркла, изнасиловавшего и зверски убившего двадцатишестилетнюю «сотрудницу бара» в октябре 1992 г. Убийца был арестован и приговорен к 15 годам, сидел в корейской тюрьме, откуда вышел по амнистии в 2006 г. , а семья убитой получила компенсацию в 72,000 долларов.
Если до корейского экономического чуда или в период «холодной войны» проблемы подобного рода воспринимались властью и обществом как приемлемая цена за безопасность, по мере изменения ситуации эксцессы терпеть перестали. Даже при откровенно проамериканском Ли Мён Баке преступления, совершаемые американскими военнослужащими, освещались достаточно широко
И хотя, по некоторым данным, число вызывающих случаев снизилось, теперь их не замалчивают, что может создать ложное впечатление о том, что именно сейчас поведение американских солдат начало переходить все границы. На самом деле статистические данные показывают, что сегодня уровень преступности американских военных ниже среднекорейского, да и комендантский час для размещенных в РК американских военнослужащих вводится периодически и обычно после каждого серьезного происшествия или серии таковых. Последний раз запрет на выход за пределы военных баз в период с часу ночи до пяти часов утра семь дней в неделю был введен в декабре 2011 года.
Важно именно то, что преступления американских солдат перестали быть запретной темой и рассматриваться как приемлемая обществом цена за обеспечиваемую ими защиту, — и здесь стоит отметить то, как менялось отношение корейцев к США вообще.
До определенного времени позитивное отношение к США преобладало, и здесь сыграло свою роль то, как повели себя США во время свержения Ли Сын Мана, высказав поддержку требованиям демократии, без чего события вряд ли развивались бы так быстро и успешно.
Однако с 1961 г., когда к власти пришел Пак Чжон Хи, период упоения Америкой начал постепенно сходить на нет. Отношение к Соединенным Штатам стало более реалистическим и прагматичным. Тем не менее, «белый человек» перестал восприниматься как нечто экзотическое только в конце 1990-х. В 1970-е — 1980-е гг. любой кореец, увидевший европейца, считал своим долгом сказать: «Хэллоу!», и слова «мигук сарам» (что означает «американец») в Корее обозначало европейца вообще. Даже во время моего первого приезда в Сеул в 1990 г. любой белый воспринимался в первую очередь как американец, а мужчина определенного возраста – как военнослужащий армии США.
Открытая ненависть молодежи к Америке стала проявляться позже, после событий 1980 г. в Кванчжу, которых мы касались ранее, и позиции США в отношении Чон Ду Хвана, который стремился восполнить недостаток легитимности своего режима контактами с Америкой. В результате США как бы потеряли привлекательный образ «защитника свободы», а нападения на американские культурные центры стали одной из особенностей студенческого движения 1980-х.
Тогда же стало меняться отношение к поведению джи-ай. Дебоши и изнасилования больше не считали неизбежной и неприятной платой за защиту от Севера. И хотя в 1980-е гг. количество инцидентов снизилось, реакция на них становилась все более и более острой.
Нельзя не отметить и инцидент июня 2002 г.: ДТП с участием американской БМП, в котором погибли две корейские школьницы. Дети перебегали дорогу перед идущей бронемашиной и попали под колеса, и общественное мнение ожидало, что водителя и командира машины осудят хотя бы за убийство по неосторожности. Но с точки зрения американского суда, поскольку водитель не мог видеть, что кто-то в непосредственной близости от его машины перебегает дорогу прямо перед ней, он был полностью оправдан.
В преддверии президентских выборов 2002 г. кандидат от левых сил Но Му Хён «выжал» эту тему до максимума: сила антиамериканских выступлений была такова, что белокожему человеку страшно было выйти на улицу, демонстрации шли по всей стране и не прекращались до выборов, а левые СМИ помогали нагнетать обстановку. Для координации движения и выработки единой стратегии был создан «Всекорейский комитет по двум девочкам, убитым американской военной машиной», так что общенациональная истерия ставила знак равенства между правыми убеждениями, поддержкой США и оправданием «неправосудного» приговора.
Однако после победы Но Му Хена народное возмущение было словно «выключено по команде», как только в январе 2003 г. представители американских деловых кругов известили своих корейских коллег о том, что рейтинг доверия к Южной Корее вскоре будет понижен, и среди причин этого повышенного риска – не только северокорейский ядерный вопрос, но и рост антиамериканизма. После этого Но Му Хён мгновенно объявил о грядущем визите в США, призвал к прекращению антиамериканских протестов и провел ряд встреч с представителями американских военных и деловых кругов.
Достаточно силен и бытовой антиамериканизм. Так, на фоне слухов о коровьем бешенстве в ряде универсамов Сеула вывесили плакаты-объявления «Мы не продаем американское мясо». Впрочем, несмотря на идеологическую неприязнь к США, для молодых корейских горожан «западное» является синонимом «прогрессивного», причем, как хорошо подмечает российский востоковед А. Ланьков, касается это даже активистов лево-националистических организаций. Вволю поскандировав «Янки, убирайтесь домой!», одетые в джинсы антиамериканисты спокойно отправляются в «Макдональдс».
Однако немедленного вывода американских войск из РК требуют только представители тех левых кругов, которые политическая традиция относит к маргиналам. О том, что американские войска в Южной Корее останутся там даже после заключения соглашения о мире с КНДР, заявляли даже при вышеупомянутом Но Му Хене.
Манипуляции, связанные с возможным сокращением контингента или переброской войск из столицы в районы южнее, не меняют картины. Вывод американских войск из Сеула, где они занимали целый квартал, также имел как политическую, так и военную цель. С одной стороны, американцы перестали мозолить глаза жителям южнокорейской столицы, с другой – они были выведены из-под потенциального удара.
Поэтому ситуация с местом американского контингента в жизни РК остается сложной, иллюстрируя противоречивость корейско-американских отношений.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».