В общей сложности в выборах по партийным спискам было выдвинуто 9040 кандидатов из 107 партий, в том числе 2612 женщин. В списках для голосования значились 20,6 миллиона избирателей. С учетом сохраняющейся в стране террористической угрозы голосование прошло при максимально возможных мерах безопасности. Власти полностью запретили автомобильное движение, пытаясь предотвратить взрывы автомобилей и другие инциденты. В день голосования было зарегистрировано всего лишь два случая нападения на избирательные участки, в результате которых погибли десять человек, как минимум двое из них — сотрудники местных избирательных комиссий. Председатель Центризбиркома Ирака заявил, что окончательные итоги парламентских выборов ввиду необходимости пересчета голосов и рассмотрения многочисленных жалоб будут объявлены примерно 25-30 мая. Следует заметить, что после предыдущих парламентских выборов понадобилось свыше 9 месяцев, чтобы утвердить их результаты и сформировать новые высшие органы законодательной и исполнительной власти в стране.
По данным социологических опросов, проведенных накануне выборов, иракские избиратели в большинстве своем не питали никаких надежд и иллюзий на улучшение своего социального положения и общей ситуации в стране. Как и в 2010 году, подавляющее большинство пришедших на выборы иракцев намеревалось отдать свои голоса не за призрачные общенациональные идеи и ценности, а за списки «своих» кандидатов по этно-конфессиональному признаку: арабов-шиитов, арабов-суннитов и курдов. В местной прессе предстоящие выборы называли «выборами без надежды» на лучшее будущее. Причин тому несколько.
Во-первых, пока нет признаков вывода страны из глубокого политического и социально-экономического кризиса. Несмотря на то, что добыча нефти вышла на довоенный (максимальный) уровень, иракцы в большинстве своем не ощутили улучшения своего материального положения. Значительные финансовые ресурсы поглощаются ничем не оправданной гонкой вооружений и коррупцией. По-прежнему во многих районах страны перебои с подачей воды и электричества, инфраструктура не восстановлена, разбиты дороги, разрушено жилье, не хватает школ, больниц и т.п. Напряженность в отношениях между основными этно-конфессиональными группами населения не снижается, атаки террористов осуществляются почти ежедневно. Правительство Малики не смогло решить одной из главных внутренних проблем: интегрировать во власть и общественную жизнь арабо-суннитское меньшинство, которое традиционно являлось наиболее активной и деятельной частью иракской элиты и общества. Боязнь восстановления влияния баасизма в стране превалировала в Багдаде над здравым смыслом и требованием времени. Новые власти допустили явный перекос в процессе дебаасизации и «охоты на ведьм». В числе преследуемых властями лиц оказались не только ближайшие соратники Саддама Хусейна, руководители спецслужб, представители армейской и баасистской верхушки, но и сотни тысяч рядовых сотрудников госаппарата и силовых структур, а также члены их семей. Более того, Нури аль-Малики обвинил одного из авторитетных суннитских лидеров, вице-президента страны Тарика аль-Хашими в управлении «эскадронами смерти» и инициировал его судебное преследование, иракскому депутату-сунниту Ахмеду аль-Альвани были предъявлены обвинения в причастности к терроризму. В конце 2013 г. иракская полиция организовала спецоперацию по его аресту. Сунниты ответили массовыми акциями гражданского неповиновения и вооруженными выступлениями. Лагерь протестующих в районе города Рамади был разгромлен иракскими силовиками под предлогом того, что там, якобы, находились лидеры террористических организаций. Во время разгона лагеря погибло около 10 человек, еще 30 получили ранения. Правительственные силы назвали их «боевиками», однако сам факт применения силы против демонстрантов вызвал крайне негативную реакцию со стороны суннитского политического истеблишмента. Часть членов кабинета министров из числа арабов-суннитов подала в отставку, 44 депутата-суннита в иракском парламенте сложили свои мандаты, а в провинции Анбар начались серьезные волнения, которые вскоре переросли в полномасштабное восстание и захват крупнейших городов Эль-Фаллуджи и Рамади.
Во-вторых, неблагоприятно складывается и обстановка на границах Ирака. Саудовская Аравия, Катар, другие арабские государства Персидского залива продолжают финансировать и снабжать оружием исламистские радикальные группировки в так называемом «суннитском треугольнике» в центральных и западных районах страны. Только в провинции Анбар действуют несколько организаций суннитских боевиков (Исламская армия Ирака, Исламский фронт иракского сопротивления, «Ансар ас-Сунна», Совет моджахедов шуры). Именно эти группировки, по сути дела, ведут террористическую войну против правительства Нури аль-Малики и арабов-шиитов. По данным ООН, только за 2013 г. в стране было убито 7800 гражданских лиц и более 1000 сотрудников правоохранительных органов. Как было выше отмечено, правительство Ирака не контролирует большую часть провинции Анбар, включая основные города. Обострение обстановки в этом районе поставило его на грань гуманитарной катастрофы. На конец января 2014 г. провинцию покинули более 140 тыс. беженцев, что составляет почти 10% ее населения.
Продолжающаяся ожесточенная война в Сирии также затрагивает иракскую территорию. Не случайно, одна из наиболее мощных и одиозных радикальных исламистских группировок, воюющих в Сирии, называется «Исламское государство Ирака и Леванта» и распространяет свою деятельность на Ирак. Нет должного контакта и взаимопонимания Багдада с Анкарой, турецкие власти в отдельных случаях предпочитают более тесно взаимодействовать с Иракским Курдистаном и решать вопросы приграничной торговли, добычи и транспортировки углеводородов напрямую с Эрбилем.
Первые неофициальные итоги досрочного голосования избирателей за границей, а также военных и сотрудников правоохранительных органов подтверждают, что ожидать каких-либо серьезных перемен в политической жизни страны не приходится. Пока лидирует политический блок «Государство закона» во главе с действующим премьер-министром Нури аль-Малики и шансы его на победу довольно высоки. Скорее всего, этот политик, как компромиссная фигура среди арабо-шиитского большинства внутри страны и внешних игроков, прежде всего, в Вашингтоне и Тегеране, сохранит свои позиции. В этом году блоку (коалиции партий) «Государство закона» для получения большинства в парламенте будут необходимы 165 мандатов. Коалиции вряд ли удастся добиться этого результата, так как у нее есть серьезные оппоненты, в том числе в лице Иракского национального движения “Аль-Иракия”, возглавляемого бывшим премьер-министром Айядом Аллави. На прошлых выборах “Аль-Иракия” получила на два мандата больше в Совете представителей, чем «Государство закона» (91 против 89), однако А.Аллави не удалось создать коалиции блоков с числом депутатов, необходимым для формирования кабинета министров. Тогда после длительного периода «кризиса власти» в Ираке с помощью президента Иракского Курдистана Масуда Барзани был достигнут компромисс между основными политическими блоками поручить Малики формировать правительство.
Поскольку уже сейчас становится очевидным, что по отдельности ни один из избирательных списков (блоков), представленных на иракской политической сцене, вновь не сможет претендовать на единоличную безоговорочную победу в ходе прошедших парламентских выборов, Нури аль-Малики предложил по их окончательным итогам сформировать «правительство парламентского большинства», которое, якобы, будет отражать настроения большей части населения Ирака. При этом Малики надеется, что ему удастся остаться на посту премьер-министра на третий срок.
Вряд ли нынешний президент Ирака, председатель Патриотического союза Курдистана (ПСК) Джаляль Талабани сможет сохранить свой пост в силу преклонного возраста и состояния здоровья (перенесенного инсульта). Следует иметь в виду, что посты президента Иракской Республики и спикера парламента (председателя нижней палаты) уступают по своей значимости и влиянию посту премьер-министра и, скорее всего, могут быть распределены по той же схеме, что и прежде (президент страны из числа курдов, глава парламента – из числа арабов-суннитов).
Станислав Иванов, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
