Фото: UNICEF
Керби рассчитывает, что материалы комиссии активизируют международное сообщество, и, руководствуясь своим правосознанием, члены комиссии даже написали трехстраничное письмо Ким Чен Ыну, суммировав свои изыскания и указав, что, по их мнению, власти, как минимум, потворствуют совершаемым преступлениям. Киму предложено передать рассмотрение ситуации в КНДР в Международный уголовный суд «для того чтобы оказать содействие в сборе данных по всем, включая, возможно, самого Кима («совершавшие преступления чиновники в ряде случаев действовали под вашим личным контролем»), кто может быть ответственным за преступления против человечности, описанные в этом письме и докладе комиссии».
В ответ на вопрос о причинах написания этого письма, Керби сказал журналистам, что на таком лице, как «молодой генерал», лежит большая доля ответственности. Если он находится в центре системы, то имеет власть изменить ситуацию. Со стороны это звучит почти красиво, на деле выглядит несколько абсурдно. Ким Чен Ыну предлагается или написать донос на себя, или в очередной раз показать себя тираном, не желающим сотрудничать с международным правосудием.
Попытки привлечь Ким Чен Ына к суду выглядят смешно. Во-первых, с формальной точки зрения он может нести ответственность, только начиная с момента своей интронизации. Между тем, несмотря на ужасающий список преступлений, многие из тех, по которым собраны реальные свидетельские показания, относятся к временам не Ким Чен Ына и даже не Ким Чен Ира, а Ким Ир Сена.
Во-вторых, тезис о том, что Ким не мог не знать о преступлениях или отдавал соответствующие приказы, все-таки нуждается в доказательствах хотя бы на уровне, аналогичным Нюрнбергскому процессу, на котором факты преступных приказов пришлось подтверждать.
Как отмечает российский историк Дмитрий Верхотуров, «Если выдвигаются подобные тяжкие обвинения, они должны быть все-таки доказаны. Вообще если смотреть по международной практике, начиная с самого основания Международного трибунала, подобные процессы проводились после того, как режим свергнут, подозреваемые захвачены, собраны доказательства и проводятся следственно-судебные мероприятия».
Да, в мире существует глава государства, приговоренный Международным уголовным трибуналом. Весной 2008 года был выдан ордер на арест лидера Судана Омара аль-Башира, которого обвинили в геноциде, связанном с ситуацией в Дарфуре. Теоретически, если президент Судана появится где-то за границей, его могут арестовать и передать в международный суд. Но если Омар не будет выезжать из своей страны, это решение так и останется на бумаге. Так что вряд ли Ким Чен Ын окажется в положении диктатора, которому во время его поездки в европейскую страну предъявят ордер на арест.
Хотя у Пхеньяна есть очень обидный для комиссии ответ, который не сводится к: «а у вас негров линчуют». У молодого руководителя есть идеальный козел отпущения в лице казненного им Чан Сон Тхэка, который в качестве руководителя Отдела административных органов ЦК ТПК курировал все силовые структуры кроме армии и в этом качестве идеально занимает нишу северокорейского Берия, который, конечно же, и был во всем виноват. Так как его уже расстреляли, вопрос считается закрытым.
Выводы и последствия
Согласно отчету комиссии, политика КНДР, определяемая на высшем государственном уровне, допускает преступления против человечности, «не имеющие аналогов в современном мире». На вопрос о том, сколько человек может быть признано виновными в указанных преступлениях, Керби сказал: «Думаю, потенциальный счет пойдет на сотни».
Утверждается, что члены комиссии составили список подозреваемых по материалам свидетельств и доказательств, но в самом докладе не назван никто. Жаль, потому что именно этот список с указаниями на то, кто в чем виноват, и по чьим приказам совершались те или иные преступления, был бы главным итогом деятельности комиссии. Напомним, что в начале своей деятельности Керби ставил своей целью именно это: «Наше независимое расследование займется изучением того, какие именно северокорейские учреждения и конкретные чиновники виновны в этих преступлениях».
Комиссия призывает международное сообщество и Совет Безопасности ООН ввести санкции против лиц, наиболее ответственных за преступления. При этом она оговаривается, что эти санкции не должны затронуть население или экономику страны в целом. Но здесь начинаются проблемы. С одной стороны, комиссия так и не представила полного списка таких лиц, и поэтому непонятно, на кого обрушивать гнев. В результате стараниями Дарусмана и Бисерко он проливается на верхушку репрессивного аппарата КНДР и лично Ким Чен Ына, а не на условного «старшего надзирателя Ли из концлагеря № 8», упомянутого в показаниях нескольких перебежчиков и однозначно виновного в жестоком обращении с людьми. С другой, непонятно, как именно указанный «старший надзиратель» мог бы пострадать от санкций, не покидая КНДР и не имея счета в зарубежных банках.
В отчете также содержится критика в адрес Кнр, которая обвиняется в принудительной репатриации северокорейцев, бежавших на ее территорию. По мнению авторов доклада, власти Китая «должны воздержаться от насильственного возвращения граждан КНДР на родину», поскольку там перебежчики приобретают статус политических заключенных и подвергаются пыткам, самовольным расправам и различным формам сексуального насилия.
По сути, отчет комиссии требует, чтобы принципы международного права, касающиеся нелегалов и системы их выдворения из страны применительно к КНДР были бы пересмотрены в сторону более «виктимоцентричной» модели. Но проблемы, связанные с корейскими преступными группировками, а том числе – с так называемыми «беженцами» или «брокерами», открыто обсуждаются в китайской прессе. Также можно обратить внимание на то, что, например, на территории Мексики так же часто встречаются массовые убийства и иные бесчинства боевиков наркокартелей, но США не торопятся давать свое гражданство каждому мексиканцу, который нелегально пересек их границу.
Ожидается, что комиссия представит доклад на обсуждение Совета по правам человека ООН ровно через месяц, 17 марта 2014 г. Однако уже сейчас члены комиссии, учитывая размах преступлений, предлагают направить материалы в Международный уголовный суд.
Выводы комиссии поддержал официальный Сеул. Как подчёркивается в заявлении МИД РК, «доклад комиссии ООН, который содержит результаты глубокого исследования, подтверждающего серьёзность ситуации с правами человека в Северной Корее, позволит повысить уровень осведомлённости мирового сообщества по этой проблеме и послужит поводом для укрепления сотрудничества РК с мировым сообществом в деле разрешения проблемы прав человека в КНДР». Соединенные Штаты также заявили, что отчет «четко и безоговорочно отражает жестокую реальность» происходящих в КНДР нарушений прав человека.
Северная Корея, наоборот, заявила, что «категорически и полностью» отвергает выводы комиссии ООН. Пхеньян назвал отчет «продуктом политизации прав человека, проводимой Европейским Союзом и Японией совместно с враждебной политикой США». Ожидаемо и неудивительно.
Против резолюции выступил и Китай, чей представитель однозначно заявил, что между политическими беженцами и нелегальными нарушителями границы есть разница, и что действия по передаче документа в международный уголовный суд будут им блокированы.
Что далее? Отчет как бы подталкивает к выводу о том, что «международное сообщество должно принять на себя ответственность за защиту народа КНДР от преступлений против человечности». Но история Ирака или Югославии хорошо показывают нам, как выглядит это «принятие ответственности», и каким количеством человеческих жертв и иных преступлений оно сопровождается.
Потому попытка провести на основе доклада резолюцию через Совет Безопасности ООН или использовать его как обоснование для смены режима может «споткнуться» о китайское вето. Однако в около-ооновских кругах ходят слухи о возможном создании специального трибунала по аналогии с трибуналом по бывшей Югославии. Такое не потребует официального одобрения большой пятерки, а Северной Корее, как минимум, поиграют на нервах.
Можно заметить, что обнародование доклада совпало с определенным потеплением в межкорейских отношениях, когда стороны начали предпринимать попытки идти друг другу навстречу, но это совпадение скорее случайное, учитывая, как давно и долго готовился доклад. Главное, чтобы его появление не ударило по процессу и не было использовано в этом сегменте политических игр.
Подводя итоги
Не секрет, что ситуация с правами человека в КНДР неидеальна, и появление документа, который мог бы расставить все точки над «и» в этом вопросе, было бы важным событием и серьезным шагом вперед в изучении проблемы. Однако результат данного мероприятия, которое могло стать действительно ярким случаем объективного расследования преступлений против человечности, оказался почти пустышкой.
С точки зрения общих данных об авторитаризме КНДР, отчет комиссии не особо отличается от прочих отчетов правозащитных организаций наподобие той же Эмнести Интернэшнл. И это понятно, так как Керби и Ко, как и остальные правозащитники, оказались вынуждены работать с тем же набором фактов и данных, которые лежат в широком доступе – нового к этому массиву практически добавлено не было.
Представляется, что под влиянием общего дискурса и, не имея возможности перепроверять данные, Керби, в отличие от изначально ангажированных остальных членов комиссии, сделал те выводы, к которым он мог прийти, опираясь на имеющиеся у него материалы. Как гласит восточная поговорка, «из змеиных яиц не вылупятся цыплята».
Хотя обвинительный уклон в деятельности комиссии был виден с самого начала, теперь, когда выводы сделаны, а доклад представлен, можно с грустью констатировать, что «гора родила клоуна».
Во-первых, комиссия не смогла выполнить декларированную заранее задачу по установлению конкретных виновников преступлений. Определить имена, из которых затем можно составить аналог «списка Магнитского» для дальнейшего наказания виновных в соответствии с международным уголовным правом. Вместо этого мы получили стандартные пропагандистские заявления о «неслыханных жестокостях, санкционированных с самого верха», и попытки выбить ордер на арест Ким Чен Ына.
Во-вторых, массовое истребление населения, массовые изнасилования и специально спланированный голодомор теоретически должны быть доказаны чем-то большим, чем показания 30 с лишним свидетелей, достоверность показаний которых под большим вопросом.
В совокупности это говорит о том, что большая часть собранных комиссией доказательств может быть объявлена юридически ничтожной, и любой грамотный адвокат разделается с претензиями обвинителей без особых проблем.
Хуже того, пойдя по пути наименьшего сопротивления, комиссия не смогла преодолеть искушение опереться на заведомо пропагандистские данные из ангажированных источников и легитимизировала свидетельские показания одиозных личностей типа Син Дон Хёка. Но включение в отчет заведомой пропаганды обнулило всю работу – даже если комиссия собрала нечто новое, все собранное будет рассматриваться через призму «откровений беглеца из лагеря 14».
Огорчительно именно ЭТО. То, что после такого отчета комиссии все последующие документы о правах человека в КНДР могут восприниматься через его призму: «Новые данные о концлагерях? А, очередной ужастик с участием Син Дон Хёка? Спасибо, наелись». Притчу о мальчике, кричащем «Волки!», каждый может вспомнить сам.
Отчет мог бы потрясти международное сообщество, если бы поражал его объективным фактами, почерпнутыми из реальных и проверяемых источников и подтвержденными беспристрастным следствием. Важная идея оказалась дискредитированной, и теперь те свидетельства, которые действительно могли бы оказать влияние на общественное мнение, затерлись и потерялись на фоне пропагандистских фальшивок. Достигнут только ограниченный пропагандистский эффект, и в копилку примеров, объявляющих Северную Корею адом на земле, просто добавился еще один. Недруги КНДР целиком примут его на веру, как приняли бы любую поделку такого рода независимо от ее достоверности, ее сторонники также решительно и тотально заклеймят ее как абсолютную ложь о стране чучхе. Неангажированные же профессионалы уже разочарованы. Ведь вряд ли кто-то будет снова собирать комиссию, а значит – вопрос о том, насколько на самом деле страшна ситуация в КНДР, так и остался открытым.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
