Как известно, Израиль остается вне рамок Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), официально не подтверждает и не отрицает наличия у себя ядерного оружия. В 1986 году сотрудник израильского атомного центра М.Вануну официально подтвердил информацию о наличии ядерного оружия в Израиле.
Старт ядерной программе Израиля был дан еще в 1952 году. На первом этапе решающую роль в ее осуществлении сыграли израильские специалисты-участники проекта по созданию французской ядерной бомбы. Франция поделилась также с Тель-Авивом данными о своих ядерных испытаниях в пустыне Сахара в 1960-64 гг. и помогла создать Израилю производственную базу для наработки оружейного плутония (в 1963 году был построен тяжеловодородный реактор на природном уране в пустыне Негев (Димон, 120 км юго-восточнее Тель-Авива). Вокруг этого реактора образовался научно-исследовательский центр, где осуществляются основные работы по производству ядерных боеприпасов. По данным ежегодника СИПРИ, к 2011 г. в Израиле могло быть произведено 690-950 кг оружейного плутония. Что касается запасов урана в Израиле, то они достаточны для нужд страны.
Начало американо-израильскому сотрудничеству в ядерной области было положено в 1955 г., когда США согласились возвести в Нахал-Сореке (20 км южнее Тель-Авива) исследовательский легководородный реактор, а также организовать подготовку израильских специалистов. Позднее здесь был построен научно-исследовательский центр, где проводятся работы и военной направленности. Завод по сборке ядерных боеприпасов находится в Иодефате (130 км северо-восточнее Тель-Авива).
Израиль сотрудничал также с Тайванем и ЮАР в области военного использования ядерной энергии. Первые израильские ядерные боеприпасы могли быть изготовлены уже в 1967-68 гг. и с тех пор их производство непрерывно наращивалось. По оценкам экспертов, к 2012 г. у Израиля уже было 100-140 ядерных боеприпасов и их носители (тактические самолеты типа F-4, F-15, F-16, мобильные ракетные комплексы и дизель-электрические подводные лодки). Можно констатировать, что Израиль обладает солидным по региональным меркам ядерным арсеналом и триадой средств доставки ядерного оружия. Представляется очевидным, что геополитические и демографические преимущества окружающих Израиль арабских и мусульманских стран расцениваются в Тель-Авиве как императив его опоры на ядерное оружие. Уклоняясь от обсуждения на международном уровне вопроса о создании ЗСЯО на Ближнем Востоке, руководство Израиля одновременно предпринимает все возможные усилия по недопущению появления других ядерных государств в регионе (авиаудары по объектам в Ираке и Сирии, кибератаки, угрозы в адрес Ирана).
«Анонимный» ядерный арсенал Израиля в обозримом будущем будет оставаться важнейшей составляющей военно-стратегического баланса в регионе, значимым «яблоком раздора» отношений Тель-Авива с другими государствами региона и фактором, провоцирующим распространение ядерного оружия на Ближнем и Среднем Востоке. Руководство Израиля увязывает создание ЗСЯО в регионе напрямую с перспективами ближневосточного урегулирования. В Тель-Авиве считают, что без признания Израиля всеми государствами Ближнего и Среднего Востока и заключения всеобъемлющего договора о равной безопасности для стран региона, любое обсуждение темы создания ЗСЯО обречено на неудачу. Однако, несмотря на сложность этой задачи, решать ее все же надо, если мировое сообщество не намерено допустить ядерной катастрофы в ближневосточном регионе.
Большинство независимых специалистов считает, что Иран также вплотную подошел к потенциалу создания ядерного оружия, однако победа на президентских выборах 2013 года умеренного политика Хасана Роухани породила большие надежды на мирное решение проблемы. В отличие от Израиля, Иран является участником ДНЯО и имеет право развивать ядерный топливный цикл (ЯТЦ), как это делают многие другие страны. Однако работы по созданию собственного ЯТЦ (обогащение урана или сепарация плутония) становятся экономически выгодными лишь при высокоразвитой национальной атомной отрасли. Уникальность положения Ирана в том, что он отрицает наличие военной составляющей в своей ядерной программе, но не имеет масштабной атомной промышленности, т.е. ему нечем объяснить стремление к обладанию ЯТЦ. Пока в стране есть один исследовательский реактор в Тегеране, АЭС в Бушере, строятся исследовательский реактор в Араке и два энергетических реактора в Дарховине. Хотя Иран и обнародовал планы строительства 16 реакторов за ближайшие 15 лет, но это дело скорее отдаленного будущего. Чтобы хоть как то обосновать необходимость создания собственного ЯТЦ, Тегеран заявил, что намерен самостоятельно обеспечивать топливом АЭС в Бушере, но это противоречит соглашению с РФ и шести резолюциям СБ ООН.
Иранская ядерная программа набрала большую материальную и политическую инерцию, в нее вложены колоссальные инвестиции, она является престижным национальным проектом. Остановить ее не так просто. Женевские соглашения Ирана и «6+1» в ноябре 2013 г. являются компромиссом: в обмен на частичную отмену санкций согласован допуск инспекторов МАГАТЭ на ядерные объекты Ирана; запрещено обогащение урана свыше уровня 20 %, а имеющийся запас такого материала подлежит ликвидации; прекращено наращивание мощностей по обогащению урана и остановлена работа центрифуг в Натанзе; остановлено строительство тяжеловодородного реактора в Араке. Что касается полного снятия санкций, то это должно быть обусловлено консервацией подземного завода в Натанзе и объекта Фордо, замораживанием реактора и завода в Араке, выполнением всех других требований МАГАТЭ. Международному сообществу можно было бы признать право Ирана на обогащение урана, но в увязке с его наличными мощностями по сборке топливных элементов и потребностями загрузки ими АЭС. После снятия вопросов МАГАТЭ, Иран мог бы продолжать экспериментальное обогащение урана до 5 % на пилотном (на поверхности земли) заводе в Натанзе и сохранить накопленный запас 5 % урана для будущих нужд (порядка 6 тонн) под гарантии МАГАТЭ, а также иметь небольшое количество наработанного 20 % урана в виде материала для тегеранского исследовательского реактора (ежемесячно 1,5 кг) и топливных сборок (диоксид урана). В долгосрочной перспективе строительство новых АЭС в Иране сделает оправданным большие масштабы обогащения урана. Запад и Россия могли бы инвестировать в строительство в ИРИ новых легководных реакторов, дать гарантии поставок для них уранового топлива и передать Ирану технологию сборки топливных стержней.
Таким образом, на повестке дня мирового сообщества стоит задача закрепить первые шаги по наметившемуся укреплению мер взаимного доверия между Ираном и ООН (Ираном и Западом) и поиску дальнейших компромиссов в отношении иранской ядерной программы.
(Продолжение следует…)
Станислав Иванов, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
