Дело в том, что во многом негативную роль в самом Вашингтоне сыграли республиканцы и другие консервативные силы, засевшие в Конгрессе. Сначала они приняли список 19 физических и юридических лиц, которые подпали под санкции за причастность к ядерной программе ИРИ, что вынудило иранскую делегацию в Женеве покинуть 13 декабря зал заседаний, поскольку промежуточное соглашение 24 ноября предусматривает невведение дополнительных санкционных ограничений в отношении Тегерана. Затем, в конце декабря, группа сенаторов подготовила список новых санкций в отношении Ирана, если переговорный процесс по ядерному досье зайдет в тупик. В ответ иранские парламентарии приняли свой ответный список соответствующих мер, который может быть задействован в случае ужесточения позиции США и срыва переговоров. Хотя понятно, что сам президент Б.Обама заинтересован в успешном завершении женевского процесса, т.к. это послужит существенному замораживанию иранской ядерной программы, нормализации отношений с Тегераном и позволит Вашингтону продолжить курс на переформатирование своей ближневосточной политики, начатой в октябре 2013 г.
Именно тогда в американской администрации окончательно осознали пагубность продолжения ставки на поддержку тех сил в арабском мире, которые поддерживают радикальный исламизм, экстремизм и даже терроризм, финансируя и оказывая военную помощь организациям и группировкам, являющимся филиалами Аль-Каиды или же еще более радикальными по своей идеологии течениями. Их цель – превратить арабский мир в радикально-ваххабитский халифат. И только на примере кровавой войны в Сирии американские стратеги наконец-то поняли это, приступив к выработке новых подходов к политике в регионе. Отсюда – изменение отношения к Ирану, который может стать реальным противовесом агрессивной политики Саудовской Аравии, тем более что нефтяная зависимость американской экономики после «сланцевой революции» существенно снизилась, как и снижается общее значение ваххабитского королевства в мировых энергопоставках.
Вместе с тем американским и западноевропейским компаниям интересно принять участие в модернизации иранской экономики и развитии крупных нефте-газовых проектов, которые были фактически заморожены из-за введенных санкций. А Иран – это очень объемный рынок, учитывая его 70-миллионное население и платежеспособность, основанную на огромных нефтяных и газовых ресурсах этой страны. На их развитие, особенно газового месторождения Южный Парс, понадобятся десятки миллиардов и новейшие технологии, в т.ч. для создания мощностей по сжижению отправляемого на экспорт газа. Огромные инвестиционные возможности заложены и в иранской электроэнергетике, промышленном секторе, телекоммуникациях, транспортной инфраструктуре. Иными словами – это очень лакомый кусок для западных бизнесменов, гораздо более перспективный, нежели экономика стран ССАГПЗ, где трудовые ресурсы ограничены.
Вот и задергалась Саудовская Аравия, поняв, что ее место главного стратегического союзника США в Персидском заливе вскоре может занять ИРИ. Тем более Тегеран уже выполнял эту роль в 70-х годах при шахском режиме. А, если учесть мощные вооруженные силы Ирана, которые также неизбежно будут модернизированы, можно понять, чего испугались в Эр-Рияде – полного изменения регионального баланса сил, при котором Саудия отойдет на задний план после Ирана и Ирака.
Но, вместо того, чтобы самой сделать шаг навстречу Тегерану, твердолобые и консервативные престарелые руководители КСА начали попросту говоря «гадить» путем разработки целой сети антииранских интриг. Сначала саудовцы попытались подтолкнуть Израиль на нанесение совместных ударов по ядерным объектам ИРИ. Затем, когда эта идея провалилась, Эр-Рияд решил сколотить антииранский военный блок путем трансформации ССАГПЗ из экономического и политического союза аравийских монархий в военный альянс. На последнем саммите этой организации в декабре в Кувейте саудовцы выдвинули предложение создать нечто вроде «заливной» НАТО для сдерживания ИРИ. Хотя, как известно, за всю историю современного Ирана после хомейнистской революции это государство ни на кого из своих соседей не нападало, а воевало лишь для отражения иракской агрессии, начатой в 1980 году по наущению все той же Саудии, стран ССАГПЗ и США.
Пока что другие члены Совета, за исключением Бахрейна, безопасность королевского режима которого полностью зависит от саудовских штыков (саудовские войска были введены на остров еще в феврале 2011 года для подавления выступлений шиитского большинства населения), отреагировали на все это прохладно. Создано лишь некое военное командование, но без общих вооруженных сил. И вряд ли малые арабские княжества Персидского залива пойдут на обострение отношений с ИРИ в условиях, когда эта страна выходит из западной изоляции.
Кроме того, Эр-Рияд оживил разговоры о создании системы региональный ПВО т.н. «ПарсПРО» для отражения возможных ракетно-авиационных ударов по ССАГПЗ со стороны Ирана. Ее компоненты, основанные на закупке систем «Пэтриот», должны быть размещены практически везде – от Кувейта до Катара и ОАЭ. Причем только на первую ее очередь запланировано потратить до 20 млрд.долл. И это при том, что еще в начале декабря мининдел ИРИ Зариф посетил четыре страны Персидского залива и выдвинул ряд интересных инициатив по укреплению стабильности и безопасности в зоне Персидского залива, которые получили позитивный отклик Кувейта, Катара, ОАЭ и Омана.
В любом случае, можно быть уверенным в том, что в предстоящий период Тегеран сможет преодолеть остающиеся трудности и сделать рывок вперед, несмотря на происки Саудовской Аравии и давление произраильского лобби в Вашингтоне. В России это понимают и готовятся к расширению сотрудничества с ИРИ – с этой дружественной РФ страной. Не случайно в середине декабря Тегеран посетил с официальным визитом глава МИД России С.В.Лавров, а в иранской столице состоялось заседание Смешанной межправительственной комиссии по торогово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству.
Виктор Титов, кандидат исторических наук, политический обозреватель по Ближнему Востоку, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
