Дело о южнокорейских шпионах на Севере
По информации Центрального телеграфного агентства Кореи (ЦТАК), при попытке попасть в Пхеньян схвачен еще один шпион. Сначала он выдавал себя за гражданина Китая, но позднее сознался, что является сотрудником Национальной службы разведки РК.
Следствие еще ведется, но, согласно опубликованной информации, сей разведчик (имя пока не объявляли) якобы прибыл в страну «с целью дестабилизации обстановки в обществе», выдавал себя за религиозного деятеля и в течение шести лет вел подрывную работу против КНДР с территории сопредельных стран. Детали уточняются, но согласно некоторым источникам, это могли быть и КНР, и Россия, где представители псевдохристианских протестантских сект в свое время пытались вербовать российских корейцев для активных действий против Севера, но потерпели неудачу, поскольку гражданская самоидентификация «корё сарам» (традиционное самоназвание корейцев России и стран СНГ) преобладает над этнической.
Национальная служба разведки РК назвала все обвинения в шпионаже абсурдными.
Что же до Кеннета Пэ, то он продолжает отбывать наказание, и международные нормы в отношении него, вроде бы, соблюдаются. Во всяком случае, ему дали встретиться с пожилой матерью, которая ездила в Северную Корею, заявила, что здоровье сына улучшилось, и не выдвигала к пхеньянскому режиму особых претензий. Некоторые западные эксперты полагают, что в случае определенного потепления американо-северокорейских отношений Пхеньян может сделать красивый жест и отпустить миссионера, если проблемы с его здоровьем продолжатся.
Здесь, пожалуй, требуется дать некоторое объяснение. Ещё в правление Ким Ир Сена религия в КНДР была выведена даже на уровне бытовых суеверий, и храмы, в основном, были рассчитаны на иностранных граждан и небольшую группу проверенных товарищей, которых держат для возможности контактов с религиозными организациями за рубежом. Православного храма в Пхеньяне это тоже касается. В основном, туда ходят работники нашего посольства. Конечно, на фоне «трудного похода» какое-то количество людей стало обращаться к религиозному мировоззрению, но здесь надо отделить отношение властей к деятельности южнокорейских протестантских сект, которые закономерно воспринимаются как пятая колонна. Поэтому когда вы слышите о преследовании христиан в КНДР, речь идет о преследовании паствы протестантских проповедников, базирующихся в РК, многие из которых открыто объявляют пхеньянский режим порождением Сатаны, говорят о необходимости бороться с ним всеми способами, в особенности – создавать сеть информаторов, которые будут извещать своих духовных наставников о происходящем в стране. Неясно, чем это отличается от шпионской деятельности.
Дальнейшая деятельность комиссии Майкла Кирби
Опросив свидетелей в Сеуле, комиссия перебралась в Токио, где, в основном, занималась делом похищенных японцев. Разговаривали как с теми, кого отпустили, так и с родственниками тех, кто не вернулся. Северокорейцы утверждают, что эти люди умерли, а их могилы были уничтожены во время наводнений. Но родственникам хочется верить, что они живы. К тому же, учитывая репутацию КНДР, такие объяснения и оправдания выглядят надуманными. В свое время КНДР пыталась представить останки одной из умерших для проведения теста на ДНК, но в Японии широко объявили, что материалы не соответствуют, и ее родственников пытались обмануть. Правда, впоследствии выяснилось, что благодаря непрофессионализму проводящих экспертизу, образцы были загрязнены и испорчены. Поэтому вопрос остался открытым, а журнал Nature даже выступил со специальной статьей, критикующей японские власти за попытки вмешательства в научные исследования.
Затем комиссия перебралась в Вашингтон и Лондон, где, в частности, исследовала вопрос о том, был ли голод в КНДР искусственно спровоцирован1. В качестве экспертов были приглашены Маркус Ноланд и Эндрю Натсиос. Оба – члены американского Совета по правам человека в Северной Корее. По их мнению, режим, безусловно, виновен в организации голода, ибо увлекаясь военными расходами, он не сумел увеличить поставки продовольствия (при этом забывается, что страна уже была под санкциями, и продовольствие ей никто бы не продал).
Более того, по словам Натсиоса, северо-восточные провинции специально «голодоморили», поскольку тамошнее население было нелояльно режиму, и в течение двух лет Пхеньян запрещал посылать в этот регион помощь и согласился сделать это только тогда, когда ООН пригрозила вообще не посылать в страну продовольствие.
Здесь Натсиос лукавит еще больше. Во-первых, трудности с доставкой продовольствия были связаны со слабой дорожной сетью, а большинство дорог перекрыли оползни. Во-вторых, в отличие от центральных регионов северо-восточные провинции имели возможность «кормиться» за счет соседних КНР и РФ, благо граница там весьма проницаема. Поэтому большая часть ушла в те регионы, где у народа не было дополнительных источников продовольствия.
При этом Натсиос весьма специфически сформулировал это заявление: конечно, Север не устроил голод специально, но когда он начался, власти не предприняли меры защиты населения, сконцентрировавшись на выживании режима, а не на попытках накормить народ. Ответственность Натсиос возлагает как на самого Ким Чен Ира, так и примерно на 2000 чиновников разного уровня, связанных с его семейным кланом.
Кроме того, опираясь на исследования перебежчиков, он предполагает, что в пользу партийных и военных кадров было «отжато» от 40 до 70 % продовольственной помощи. Здесь, правда, снова делается поправка. Причиной этого были не инструкции из Пхеньяна, а потеря контроля рад ситуацией на местах.
Маркус Ноланд дополнил эти высказывания утверждением, что голод начался еще до наводнений 1995 года. Тут он тоже лукавит, поскольку за голод выдаются те трудности с продовольствием, из-за которых, в частности, массы пытались перевести на двухразовое питание. Он также утверждает, что после поступления помощи Пхеньян сократил импорт продовольствия за деньги. Если бы Ким Чен Ир потратил еще 100 или 200 млн. долларов в год на закупку продовольствия (а такие резервы у него, вроде бы, были), нехватки пищевых продуктов можно было бы избежать.
И снова американский специалист недоговаривает. Во-первых, программа борьбы с последствиями катастрофы включает в себя не только закупку еды, но и восстановление разрушенного хозяйства, и деньги из госрезерва пошли на это. Во-вторых, он забывает звучащие тогда голоса: «Если у КНДР есть средства на закупку продуктов, что же они у нас их выпрашивают бесплатно? Пусть за всё платят».
Конечно, с формальной точки зрения комиссии по расследованию прав человека в КНДР логично спрашивать мнение тех, кто занимается этой проблематикой. Однако надо помнить, что указанный Совет – организация более чем ангажированная и использующая завышенные данные, которые касаются как масштаба разворованной помощи, так и количества жертв. Никто из этих экспертов не был в КНДР и не знает корейского, но если начать расспрашивать тех, кто изучал эту проблему всерьез, картина получается совсем иная. Мы уже упоминали о статье А. Ланькова, но не менее авторитетным источником является Джеймс Моррис (James Morris) — директор Всемирной продовольственной программы, непосредственно занимавшийся помощью КНДР. В его интервью от 2005 г. вопросы потерь от голода и распределения помощи освещены достаточно, чтобы выкладки Ноланда и Натсиоса можно было назвать преувеличенными.
Хотя Моррис говорит, что в ряд районов (север и северо-запад страны, а не упомянутый выше северо-восток) их не пускали по соображениям безопасности, и оттого «не можем точно оценить ситуацию абсолютно везде», «нам предоставляется всё больший доступ в разные районы … сокращается время, необходимое для получения разрешения на поездки в те или иные регионы … расширяется система мониторинга поставок и распределения». Отношение властей он оценивает как «гораздо более доброжелательное, чем в начале нашей работы. Пожалуй, они убедились и поверили нам, что мы делаем то, о чем говорим – поставляем продовольствие, а не что-либо иное».
Кроме того, Моррис «уверен, что вся помощь, проходящая через нас, не становится объектом спекуляции, а доходит до нуждающихся». Его позицию разделяет иной представитель Всемирной продовольственной программы ООН Хэйзел Смит. На публичной пресс-конференции в Сеуле в 2003 г. она подтвердила, что помощь, направляемая в КНДР и состоящая, в основном, из детского питания и пищевых добавок, распределяется по назначению, а не разворовывается или поступает на нужды армии или элиты.
Респонденты автора, которые работали в КНДР в рамках мониторинга процесса распределения продовольственной и гуманитарной помощи, также подтверждают, что нет ни тотального разворовывания, ни изъятия помощи в пользу партийных кадров и воинских частей. Иное дело, что недостаточный объем помощи порождает слухи о том, что на самом деле ее было больше – просто мы ее увезли не туда и не тем. В общем, почти как со Ждановым, будто бы объедавшимся в блокадном Ленинграде персиками, которые ему возили специальным самолетом.
Кирби, однако, пока осторожен в оценках, и хотя его заявления довольно эмоциональны, он пытается установить, где ответственность лежит на центральной власти, а где – на конкретных исполнителях, потому что один вороватый чиновник или жестокий следователь не всегда являются лицом системы, да и «достать» их проще, чем эти руководителя страны. Поэтому посмотрим, каков будет итог деятельности комиссии. Обвинительный уклон уже виден, но вопрос о том, насколько бывший Председатель Верховного Суда Австралии сумеет отразить реальную картину событий, а не пропагандистский образ Империи Зла, пока остается открытым. Дело в том, что даже если факт преступлений против человечности будет доказан, заключение Международного уголовного суда должно будет получить одобрение Совета Безопасности ООН, где на этот вердикт, скорее всего, наложит вето Китай. И, заметим, если комиссия и дальше будет формировать свои выводы подобным образом, это вето будет продиктовано не только политическими соображениями. Серьезные обвинения должны быть подкреплены столь же серьезной доказательной базой, а не показаниями исключительно ангажированных экспертов и манипуляциями фактами, которые может заметить любой мало-мальски объективный специалист.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
