В этом контексте 15-минутный разговор президентов по телефону можно считать лишь маленькой трещинкой в монолитной стене взаимного недоверия, готовности к развороту позиций обеих стран на 180 градусов нет. В то же время в Вашингтоне не стали игнорировать последние инициативы официального Тегерана, а также те изменения, которые происходят в Иране после избрания президентом Хасана Роухани. У американо-иранского сближения есть серьезные региональные противники, прежде всего, в лице Израиля и Саудовской Аравии, но есть и непримиримые оппоненты собственно в США и Иране. Телефонный контакт Обамы и Роухани стал серьезным тестом для политических элит обеих стран, вызвав критику в адрес президентов, как в Вашингтоне, так и в Тегеране.
Главным публичным оппонентом Роухани в Иране выступает КСИР. Командующий Корпуса Джафари раскритиковал своего президента за телефонный разговор с Обамой. Генерал не увидел «добрых намерений» со стороны Белого дома. Действительно, ни малейших признаков готовности американцев к отмене экономических санкций, снятию ареста с банковских счетов Ирана в США и прекращению враждебных выпадов в отношении Исламской республики нет. В этой связи уместно напомнить заявление государственного секретаря США Джона Керри 29 сентября, в котором он отметил, что налаживание отношений с Ираном и отмена американских санкций возможны в случае подписания Ираном дополнительного протокола к ДНЯО, приостановки обогащения урана до определенного уровня и разрешения инспекций на подземном ядерном объекте близ города Кум. Согласимся, что оппоненты Роухани внимательно следят за каждой его внешнеполитической инициативой, оценивая соответствие действий президента дозволенным аятоллой Хаменеи рамкам «героической гибкости» в новой дипломатии. Так, КСИР сразу же отреагировал на интервью, которое Роухани дал сети CNN, якобы приписав иранскому лидеру слова о Холокосте. Однако, как потом выяснилось, это была ошибка CNN и Роухани не произносил этого слова.
Тем не менее, признавая, что иранская делегация «твердо придерживалась принципов исламской революции, и президент Роухани действовал четко в намеченных переговорных рамках», командование КСИР своего негативного отношения к слишком поспешным шагам в иранской дипломатии в отношении Вашингтона не скрывает. Роухани и его команде приходится оправдываться. Министр иностранных дел Ирана Зариф дипломатично объясняет отсутствие единой позиции в иранском руководстве плюрализмом мнений, а его заместитель Аббас Арагчи выражается на более понятном для иранской аудитории языке. «Это не означает, что мы теперь стопроцентно доверяем США, и в будущем это тоже не представляется возможным», – отметил высокопоставленный чиновник иранского МИД. Он еще раз подчеркнул, что инициатива телефонного разговора исходила от американской стороны, а «заявления же представителей американской администрации о том, что о встрече просил Иран, лживы и подхвачены западными СМИ».
В этой связи отметим, что само государственное телевидение Ирана не освещало новость о телефонном разговоре. У руководства страны есть опасения в том, что неоднозначное восприятие новой иранской дипломатии может привести к расколу в обществе, который уже просматривается. Многие иранцы убеждены, что «заигрывание» с США и странами Запада в целом не способно привести к ослаблению международной изоляции Ирана, а лишь продемонстрирует определенную слабость Тегерана. Вернувшегося из Нью-Йорка на родину Роухани в аэропорту встречали сотни его сторонников и не меньшее число его противников с лозунгами «Смерть Америке».
В западных СМИ этот эпизод оценили как свидетельство трудностей, которые ожидают нового президента на родине после дебюта в ООН с новой стратегией в отношении Вашингтона. С другой стороны, не лишены оснований и предположения о том, что, возможно, публичное недовольство начавшимся сближением с США, которое выражают не только военные, но и многие другие официальные лица в Иране, является показным. Видимость непримиримого противодействия консерваторов может быть важной частью общего сценария, призванного демонстрировать, насколько Роухани сложно менять курс и сближаться с Западом, который должен учесть эти трудности и смягчить свои требования. Во всяком случае, пиар-усилиям в нынешней кампании низвержения западных стереотипов об Исламской Республике отведено далеко не последнее место. С первых дней президентства Роухани речь идет о «новом лице» иранской дипломатии, презентация которой и состоялась на сессии Генеральной Ассамблеи, где Роухани не стал статистом, а весомо заявил и о себе персонально, и об изменениях во внешнеполитическом курсе страны.
Не только США, но и другие западные государства, пристально наблюдают за реальными действиями иранского руководства. Президент Обама сформулировал это предельно ясно: «Мы будем судить о политике Ирана не по словам, а по делам». США намерены ввести высокие стандарты проверки соответствия иранских намерений их конкретному выполнению. Складывается типично тупиковая ситуация: в Тегеране ждут «конкретных шагов навстречу Ирану», в Вашингтоне продолжают угрожать «всеми опциями», включая «проведение военной операции». Прямые контакты между странами, едва начавшись, опять оказались под угрозой срыва.
Не стоит забывать, что у Обамы пространство для маневра в отношениях с Конгрессом не является безграничным, а без согласия сенаторов предпринять практические шаги к сближению с Ираном ему вряд ли удастся. Принятая в 2012 году резолюция Палаты представителей американского конгресса (401 голос – за, 11 – против) с требованием усиливать экономическое и дипломатическое давление на Иран остается в силе. И в данный момент абсолютное большинство американских парламентариев считает отмену или ослабление санкций против Ирана «крайне контрпродуктивным» решением. Видимо, и поэтому, понимая бесперспективность усилий по преодолению сенатского вето, Обама отсылает Иран на площадку «шестерки» посредников по иранской ядерной проблеме, не рискуя брать на себя роль первопроходца в отмене санкций.
Вашингтон, по-прежнему, старается использовать любую дипломатическую площадку и переговорные возможности разных уровней для получения поддержки своего курса в отношении ядерной программы ИРИ. Тем не менее, в «шестерке» Россия и Китай последовательно выступают на стороне Ирана против односторонних санкций США и их союзников, которые Москвой давно оценены как «диктат» и «произвол» на международной арене. Обе страны считают, что обвинения Белого дома в адрес ядерной программы Ирана имеют не правовой, а политический характер. В июле этого года Россия и Китай отказались утвердить в ООН доклад, в котором говорится, что ракетные испытания в Иране нарушают международные санкции, и сделали невозможным любое немедленное ужесточение санкций ООН против Ирана. Как представляется, и сейчас новому руководству Ирана есть смысл не испытывать судьбу своей экономики исключительно поиском двусторонних договоренностей с Вашингтоном об отмене санкций, а активнее начать сотрудничать с «шестеркой», где у американцев нет абсолютного большинства, а позиции Франции и Германии всегда были более сдержанными. Европе, переживающей кризис, потерянных после ухода с иранского рынка миллиардов евро явно не хватает.
Николай Бобкин, кандидат военных наук, доцент, старший научный сотрудник Центра военно-политических исследований Института США и Канады РАН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».