Впрочем, с такой оценкой не согласен Чрезвычайный и Полномочный посол Южной Осетии в РФ Дмитрий Медоев, уверенный в том, что, благодаря своему географическому положению и наличию существенных природных ресурсов, республика располагает достаточным потенциалом для развития некоторых отраслей экономики. «При правильном подходе и разумном использовании козырей, ситуация изменится в корне», – сказал он автору. По его словам, 20 лет блокады и войн привели экономику Южной Осетии в плачевное состояние, а война августа 2008 года окончательно ее добила. На этом фоне воспоминания о последних годах республики советского периода предстают какой-то фантастикой. А на момент распада СССР, в этой тогда еще грузинской автономной области действовали производства, в том числе наукоемких отраслей машиностроения, текстильной, пищевой промышленности. Развал всего этого хозяйства привел к оттоку квалифицированных кадров, и как следствие – исчезновению системы подготовки технических и управленческих кадров внутри республики, а заодно и их притока извне ввиду отсутствия спроса.
«Сейчас наша первоочередная задача – работа по выработке нормативной правой базы Южной Осетии, отвечающей требованиям времени. И только после этого стоит говорить о готовности привлечь и принять инвестиции, заявлять о необходимости реформ», – считает Дмитрий Медоев.
Естественно, рассуждать об инвестициях и реформах в экономике, – по сути, говорить о повышении экономического интереса России к опекаемой республике. Хотя бы потому, что иные зарубежные инвестиции Южной Осетии с ее ограниченно признанным суверенным статусом ожидать просто не стоит. Другие государства, кроме России, признавшие ее независимость, рассматривать в качестве экономического спасителя – не серьезно, за исключением, может быть, но и то с массой оговорок, – Венесуэлы.
Однако, беря за основу российскую экономическую модель, в Южной Осетии понимают, что слепо ее копировать нельзя – на проведение радикальных рыночных реформ, характеризующихся жесткой динамикой, в республике нет ни ресурсной базы, ни оперативных возможностей.
О такой насущной проблеме как обеспечение стабильности, без которой ни один инвестор в здравом уме в страну не сунется, в Южной Осетии, похоже, уже не беспокоятся. После 5-дневной войны с Грузией в августе 2008 года и последовавшим признанием суверенитета Россией, именно Россия, согласно межгосударственному договору, взяла на себя миссию гаранта мира и стабильности в Южной Осетии. Но тем не менее, некоторые моменты в отношениях с Москвой не могут не вызывать тревоги у южных осетин. Например, недавнее заявление премьер-министра РФ Дмитрия Медведева в интервью Russia Today, в котором он не стал напрочь исключать возможность воссоединения Южной Осетии, как, впрочем и Абхазии, с Грузией. «Если на это будет воля абхазского и осетинского народов», – заявил российский премьер.
В Тбилиси этим словам Медведева придали особую значимость и увидели в них добрый знак. Бывшая метрополия со сменой власти кардинально сменила и риторику: вместо «сепаратистов и изменников» теперь у официального Тбилиси в ходу исключительно «наши абхазские и осетинские братья». От идеи восстановления юрисдикции в Абхазии и Южной Осетии грузинская сторона, конечно, не отказалась. Но делать это будет только мирным путем, тем путем, который даст понять «Сухуми и Цхинвали, что им выгоднее и комфортнее жить в едином грузинском государстве». Слова, которые, как мантру любят повторять премьер-министр Бидзина Иванишвили и члены его команды из «Грузинской мечты», ни в коем разе не противоречат приведенному выше заявлению Дмитрия Медведева. Но тут вопрос: разве уходящий президент Грузии Михаил Саакашвили говорил что-то другое? Если поднапрячься, то можно вспомнить какие-то его угрозы в адрес лидеров бывших грузинских автономий, но и то они носили больше «личный» характер. А так – и он говорил о необходимости построить привлекательное государство для всех граждан Грузии, независимо от национальности. Другое дело, что слова, в конце концов, разошлись с делом. Пусть грузинская сторона и пытается трактовать трагедию августа 2008 года, как российскую провокацию, на которую повелся неуравновешенный президент, вопрос теперь в плоскости возможного или вероятного восстановления доверия Южной Осетии к Тбилиси. Остались или, может, появились с появлением новой власти в Грузии какие-то предпосылки для этого?
«Рассуждения о так называемом «укреплении доверия между осетинами и грузинами» – подход легкомысленный и более чем несерьезный», – сказал автору Дмитрий Медоев. По его мнению, рассуждения на эту тему – «епархия» НПО для получения грантов, а на деле от таких инициатив устали и осетины, и сами грузины. «Сегодня реальность такова: Республика Южная Осетия – независимое государство, и это надолго. Проблема лишь в том, что эту реальность не хочет признавать правительство Грузии. Но когда-нибудь надо будет признать право осетинского народа на собственное государство и начать выстраивать с Республикой Южная Осетия цивилизованные и равноправные межгосударственные отношения. Это необратимый процесс и надо его обсуждать, что докажет политическую зрелось грузинских властей. Но сегодня такое вряд ли возможно», – считает дипломат.
Единственным форматом контактов Грузии и Южной Осетии на сегодня являются многосторонние Женевские консультации по превенции напряженности. Их участники раз в месяц-полтора собираются в Швейцарии и обсуждают некие вопросы. Часто содержание встреч остается неизвестным. Как правило, информация поступает, если одна из сторон прерывает переговоры. При частой безрезультативности, тем не менее, стороны считают эти контакты полезными, необходимыми для разрешения оперативных гуманитарных проблем. К тому же, похоже, женевская площадка может приобрести большую функциональность, если взять во внимание недавнее заявление Католикоса Патриарха всея Грузии Илии Второго.
Духовный лидер Грузии по возвращению в Тбилиси из Москвы, где находился на торжествах, посвященных 1025-летия крещения Руси, и где был принят президентом РФ Владимиром Путиным, сообщил, что российский лидер обещал содействовать возвращению беженцев. «Я ему верю», — констатировал Илия Второй. Однако – резонный вопрос: как и куда вернутся беженцы, когда грузинских деревень в Южной Осетии практически не осталось, да еще и при крайне низком уровне доверия двух обществ?
Дмитрий Медоев задает встречный вопрос: «По какой международной конвенции эти люди могут считаться беженцами? Они — заложники планов Саакашвили по захвату Южной Осетии, или даже соучастники. Общеизвестно, что за две недели до войны, грузинские власти вывезли грузинское население из Южной Осетии. При этом не хочу даже вспоминать о том, что эти люди «по умолчанию» согласились с военным планом Саакашвили под названием «Чистое поле» для своих соседей осетин, с которыми были и родственные связи, и хлеб не раз вместе преломляли и стакан вина поднимали. Мы понимаем положение, в котором оказались они, но пусть вопросы об этом задаются правительству Грузии и Михаилу Саакашвили. Думаю, что большинство из вывезенных 5 лет назад из Южной Осетии людей согласится с моей постановкой вопроса — сегодня все они точно знают, почему, как и из-за кого лишились своих домов».
Андрей Беляев, эксперт по Южному Кавказу, специально для Интернет-журнала «Новое восточное обозрение».
