Выведение северокорейских ракет на исходные позиции окончательно поставило точку в очередном обострении ситуации на Корейском полуострове. Разговоры о том, что всё вот-вот взорвется, снова ушли в прошлое, и, безотносительно того, что стояло за «апрельским кризисом» («северокорейский ядерный шантаж», попытки провокационными мерами предотвратить вероятное вторжение с Юга или что-то иное). Маятник стал разворачиваться в обратную сторону, и все участники региональной политики более или менее демонстрируют тенденции к сближению.
Южная Корея предпринимает попытки вернуть Пхеньян за стол переговоров по вопросу о судьбе совместного Кэсонского индустриального комплекса. В частности, президент РК Пак Кын Хе дала указание предложить Пхеньяну провести переговоры о вывозе материалов и готовой продукции из распложенной в КНДР совместной промышленной зоны Кэсон, которая с начала апреля не действует из-за конфликта между двумя странами. Организацией такого диалога должно заняться министерство объединения, ведающее отношениями с Севером. Отдавая такое указание на заседании правительства, президент вновь выразила сожаление в связи с тем, что Пхеньян прекратил деятельность зоны Кэсон, которая оставалась единственным символом сотрудничества двух корейских государств.
И хотя северокорейцы периодически называют предложения Сеула «хитрыми уловками», переговоры вяло, но ведутся. Их можно сравнить с тлеющими углями, которые, однако, вполне могут разгореться в прежний костёр при определенных обстоятельствах. Так, 28 мая 2013 г. КНДР открыла доступ в Кэсон для южнокорейских бизнесменов в рамках празднования 13-й годовщины совместной декларации о двустороннем сотрудничестве, которая была подписана 15 июня 2000 г. Также КНДР сообщила о готовности начать переговоры о полном возобновлении работы комплекса после визита южнокорейских предпринимателей.
Главное — помнить, что на Кэсонском комплексе свет клином не сошёлся, и воспринимать его как единственный или главный источник валюты для Северной Кореи – значит совершить ошибку. Приведу только один пример. Доходы КНДР от деятельности Кэсонского комплекса составляют 80 млн. долларов, а доходы от северокорейских «отходников» в РФ, которые сегодня не столько рубят лес, сколько подвизаются в строительном бизнесе, вытесняя из него на Дальнем Востоке таджиков и молдаван, составляют 100 млн. Важнее другое, — переговорами вокруг Кэсона Пак Кын Хе пытается как бы восстановить определённый уровень доверия между двумя странами, который был нарушен во время правления Ли Мён Бака. И здесь надо понимать, что процесс этот будет долгим, обе стороны будут дуть на воду, обжегшись на молоке, и испытывать друг друга на прочность, проверяя искренность намерений. Тем не менее, ведение переговоров всегда лучше, чем их отсутствие.
Затем, в случае возобновления диалога с Севером правительство РК намерено представить различные предложения для укрепления доверия на Корейском полуострове, включая активизацию гуманитарной помощи. Об этом сообщил начальник отдела внешней политики и обороны администрации президента РК Чу Чхоль Ги. «Мы намерены направить КНДР ряд предложений в том случае, если диалог возобновится», — отметил Чу, который отвечает за внешнюю политику и национальную безопасность. При этом он подчеркнул, что политика Сеула направлена главным образом на решение ядерной программы КНДР: «Под прогрессом в этом вопросе мы понимаем отказ Севера от ядерного арсенала».
Япония поприветствовала готовность КНДР к возобновлению диалога. По словам генсека кабинета министров Японии Ёсихидэ Суга, «то, что Северная Корея прекращает провокационные действия и демонстрирует готовность к диалогу, является позитивным симптомом. В то же время Суга подчеркнул, что в Японии по-прежнему ждут от Пхеньяна «конкретных действий» по своей денуклеаризации.
Параллельно КНДР с неожиданным визитом посетил советник премьер-министра Японии по вопросам стратегии Исао Иидзима, который провел переговоры с высокопоставленными представителями северокорейского руководства, в том числе с Председателем Президиума Верховного народного собрания КНДР Ким Ён Намом, который считается «человеком номер два» в иерархии КНДР, а также — с секретарем правящей Трудовой партии Кореи Ким Ён Иром.
О содержании этих консультаций не сообщается. Однако ранее Исао Иидзима исполнял должность секретаря при премьер-министре Дзюнъитиро Коидзуми и сопровождал его во время визита в Пхеньян, где Коидзуми встретился с ныне покойным северокорейским лидером Ким Чен Иром. В то время, по мнению ряда экспертов, Северная Корея была готова принять японские инвестиции и целый комплекс экономических преобразований (так называемые государственные мероприятия 2002 года были рассчитаны на это). Тогда Ким Чен Ир даже признал факт существования похищенных граждан Японии, чтобы продемонстрировать искренность намерений, но начавшийся второй виток ядерного кризиса оборвал эту тенденцию.
В Токио официально никак не комментируют визит Иидзимы в КНДР и проведенные встречи. Тем не менее, одни наблюдатели полагают, что главной темой на встрече стал вопрос о японцах, похищенных в 1970-80-х годах северокорейскими спецслужбами, а по мнению других — речь шла о возобновлении контактов между двумя странами, не имеющими дипломатических отношений.
Неожиданная поездка советника японского премьера в Пхеньян вызвала недоумение у Южной Кореи и США. Так, в Сеуле назвали этот визит «напрасным», поскольку он не был скоординирован с основными партнерами Токио. Спецпредставитель США по КНДР Глин Дэвис, который накануне прибыл в Токио с рабочей поездкой, также заявил, что в Вашингтоне надеются получить от Японии информацию о результатах визита Иидзимы.
В этом контексте интересны и общие высказывания японских руководителей, сделанные во время и по итогам этого визита. С одной стороны, Ёсихидэ Суга официально подтвердил, что правительство страны изучает вопрос о возобновлении диалога с КНДР. «Мы ищем различные возможности, и, разумеется, такой вариант тоже рассматривается». А информационное агентство Киодо со ссылкой на правительственные источники сообщило, что японская сторона серьезным образом рассматривает возможность возобновления официальных переговоров с КНДР. Даже Синдзо Абэ, оставив без комментариев сам факт визита, не исключил возможность своей встречи с лидером КНДР Ким Чен Ыном, если она приведет к сдвигу в нынешних враждебных отношениях двух стран: «Если встреча лидеров двух стран будет важным средством решения вопроса о похищенных японцах и о ракетно-ядерной проблеме, то мы, естественно, будем вести переговоры, думая о встрече лидеров».
С другой стороны, «проблема похищенных» остается камнем преткновения. Так, государственный министр по вопросу похищенных японских граждан Кэйдзи Фуруя выразил надежду, что «Северная Корея примет правильное решение по этому вопросу, вернет всех японских граждан на родину и будет способствовать восстановлению отношений между двумя странами». Он же заявил, что Япония воздержится от предоставления гуманитарной помощи КНДР до тех пор, пока «проблема похищенных» не будет полностью решена. Синдзо Абэ также подчеркнул, что «без урегулирования этой проблемы говорить о таком важном решении, как организация встречи на высшем уровне, не приходится». Разрешение этого вопроса нынешний премьер Японии считает одной из главных задач своей дипломатии.
Тем не менее, официальный Токио, как минимум, не против контактов или, по крайней мере, демонстрации желания их устанавливать. Это можно воспринимать, как сигнал к отходу от конфронтационной политики.
Некоторые элементы изменения курса видны и в политике США. Во-первых, правительство США внесло в список стратегических задач на 2014 г. вопрос о расширении диалога с КНДР. Доклад с соответствующим содержанием Госдепартамент США направил в Конгресс. В документе, в частности, говорится, что речь идет о необходимости начала переговорного процесса с Севером с целью подробного обсуждения возможных мер по денуклеаризации Северной Кореи. Кроме того, если диалог будет возобновлен, США планируют более широко затронуть тему улучшения позиций Пхеньяна на мировой арене.
Во-вторых, по убеждению американцев, это весьма мягкая реакция на шесть запусков ракет малой дальности, которые провёл Пхеньян в течение трёх дней. Как заявил пресс-секретарь Пентагона Джордж Литтл, запуски КНДР ракет могут быть истолкованы как провокационные, но по сути это ракеты малой дальности, и их запуск не является нарушением международных обязательств. «Мы обратили внимание, что Северная Корея постепенно уменьшила свои провокационные действия и свою воинственную риторику. Мы надеемся, что этой тенденции они и далее будут следовать», — говорится в заявлении Министерства обороны.
КНДР, тем временем, дежурно критикует тренировочный пуск межконтинентальной баллистической ракеты «Минитмен-3», который США осуществили 22 мая 2013 г. Северокорейское издание «Нодон синмун» назвало это поступок «провокацией» и «ракетной угрозой» безопасности Севера. «Ситуация на Корейском полуострове заставляет нашу страну принимать все необходимые меры для наращивания собственных оборонных сил, — также подчеркивается в статье «Нодон синмун». — Мы не скрываем того факта, что ведем разработку баллистических ракет, которые помогут нам достичь окончательной победы в полномасштабной войне с США».
Можно отметить и заявление КНДР о готовности возобновить шестисторонние переговоры. 24 мая 2013 г. в ходе состоявшейся в Пекине встречи с председателем КНР Си Цзиньпином начальник Главного политуправления Северокорейской народной армии вице-маршал Чхве Рён Хэ заявил о том, что Пхеньян готов к возобновлению диалога со всеми заинтересованными сторонами, в том числе — к возвращению за стол шестисторонних переговоров по северокорейской ядерной проблеме. Более конкретной информации о содержании переговоров пока нет, но представители РК в этом контексте считают, что самое главное — это возобновление контактов Юга и Севера.
Казалось бы, можно «выдохнуть» и говорить о некотором повороте к разрядке, но следует сохранять осторожность по ряду причин.
Во-первых, по поводу изменения курса можно строить очень разные гипотезы. Можно считать, что Пхеньян выиграл дуэль на нервах.
Можно полагать, что Соединённые Штаты удостоверились в контрпродуктивности стратегии давления, а военное решение конфликта будет слишком чревато издержками (автор даже сталкивался с точкой зрения, что в Вашингтоне убедились: за северокорейскими угрозами нанести удар по американской территории что-то есть и вероятность этого достаточно серьёзна, чтобы не пытаться влезать в военный конфликт).
Можно представить себе, что Запад определился с целью будущего объекта для «показательной порки», и это не Северная Корея, а Иран, не имеющий пока ядерного оружия, более открытый для американских политтехнологий и представляющий определённую структурную угрозу в случае, если на выборах победит ставленник клерикалов. А если так, то позиции на дальневосточном направлении надо упрочить с тем, чтобы не отвлекаться на КНДР и минимизировать вариант влезания в две проблемы сразу.
Еще можно представить себе, что благодаря действиям России и Китая официальный Вашингтон и официальный Сеул поняли, что они чуть было не оказались в ситуации, когда хвост виляет собакой. И пересмотрели своё отношение к тем, кто утверждал, что северокорейский режим вот-вот развалится, и достаточно лишь его подтолкнуть.
Также можно обратить внимание на то, что конкретных шагов по сближению пока никто еще не сделал. Разговоры идут об их возможности в определенных условиях, под которыми понимаются уступки со стороны КНДР.
Во-вторых, в течение лета-осени есть ещё минимум две «точки преткновения», которые могут вызвать новое обострение ситуации. Первая – это грядущее 27 июля 2013 г. 60-летие завершения Корейской войны. Каждая сторона воспринимает это событие как свою победу, и явно будет отмечать эту очень важную на Дальнем Востоке круглую дату с достаточной помпой, чтобы вызвать неудовольствие с другой стороны 38-й параллели. Второе событие – это «плановые» южнокорейские манёвры «Ыльчжи Freedom Guardian», которые не уступают по масштабам тем военным учениям, на фоне которых разворачивался апрельский кризис, — и даже превосходят их. Так как в них принимает участие и значительное количество гражданских лиц, а общее число всех задействованных в этом мероприятии приближается к 500 тысячам. Логично, что военные приготовления такого масштаба воспринимаются Севером с тревогой и как потенциальная подготовка к вторжению.
Наконец, надо помнить, что как северяне, так и южане – довольно непростые переговорные партнёры, которые достаточно часто принимают вежливость за уступку, уступку за слабость, а слабость трактуют как необходимость немедленно развить успех. Поэтому здесь довольно важно чтобы у Пхеньяна не произошло «головокружения от успехов» и он продолжал бы курс на взвешенное и сбалансированное сотрудничество, демонстрируя конструктивный подход и готовность к диалогу, умение понять собеседника там, где это не противоречит национальным интересам КНДР.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН – специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
