Москва и Пекин неоднократно предлагали зафиксировать эту договоренность в соответствующей резолюции Совета Безопасности, однако наши западные коллеги постоянно уклонялись от изложения этих принципов в ооновском документе.
В последующем в течение года не удавалось практически претворить в жизнь достигнутое в Женеве соглашение, хотя, безусловно, оно открывало дорогу политическому урегулированию этого затянувшегося кровопролитного конфликта, который уже унес жизни почти 70 тыс. сирийских граждан. Вместо этого одна за другой при активном участии Турции, Катара и Саудовской Аравии проводились встречи так называемых «друзей Сирии», на которых обсуждались, прежде всего, способы объединения сирийской оппозиции и пути оказания ей моральной и материальной помощи. При этом постоянно звучал один и тот же тезис о том, что для любых переговоров по урегулированию кризиса должно быть выполнено основное непременное условие: президент Башар Асад должен уйти, поскольку он, по оценке «друзей Сирии», потерял легитимность. На наши доводы о том, что только сам сирийских народ должен решать судьбу его руководителей, и что главным является прекращение военных действий и начало реальных контактов между противоборствующими сторонами, следовали, мягко говоря, странные утверждения, в ответ звучал отказ сирийской оппозиции сесть за стол переговоров с представителями сирийских властей. Когда же в руководстве одного из главных оппозиционных органов появился религиозный деятель, имам одной из дамасских мечетей Муаз Хатыб, заявивший о готовности встретиться с эмиссарами правительства Сирии, то, как говорили нам многие арабские собеседники, сторонники непреклонной линии при давлении внешних сил, добились его смещения.
В последнее время ситуация на фронтах складывается отнюдь не в пользу оппозиции. При этом и в арабском мире созревает понимание, что выдвигать в качестве главного условия для начала переговоров смещение президента Башара Асада неразумно и контрпродуктивно, ибо фактически оно закрывает путь к политическому урегулированию, (в частности, на эту позицию постепенно перешли египтяне). По русской пословице, это означает ставить телегу впереди лошади. Примечательно, что в связи с такой жесткостью в постановке этого вопроса в материалах некоторых арабских обозревателей в последнее время даже проскальзывала мысль: быть может западные державы вообще не заинтересованы в мирном решении кризиса?
При этом нельзя не отметить нового серьезного элемента в состоянии дел на фронтах, а именно: в действиях так называемой сирийской «свободной армии» ведущую роль стали играть отряды «Джабгат ан-Нусра», которая не скрывает, что является подразделением «Аль Каиды» в Сирии, и даже американцы вынуждены признать группы этих «повстанцев», террористической организацией.
Весной этого года появились сообщения о том, что «повстанцы» применили химическое оружие. На мой взгляд, вот именно в этот период наши американские коллеги начали проявлять беспокойство. Многие увидели в информации о применении в Сирии химического оружия аналогию с вторжением в 2003 году в Ирак, «обоснованием» для которого было заявление президента Буша о наличии у иракского режима оружия массового уничтожения.
Не так давно американцы официально заявили, что недопущение попадания такого оружия в руки террористов является важнейшим приоритетом внешней политики США. В утвержденной президентом Обамой в 2010 году национальной стратегии безопасности отмечается, что «для американского народа нет более серьезной угрозы, чем оружие массового уничтожения». Сирия же, по утверждению журнала «Тайм» 20 мая 2013 г., располагает крупными запасами химического оружия, в том числе зарина и горчичного газа. И хотя это оружие находится в Сирии под жестким контролем властей этой страны, тем не менее, опасность попадания его в руки боевиков-террористов, по мнению американцев, не исключена.
Кроме того, США, как представляется, не заинтересованы в дезинтеграции Сирии, в ее распаде. Об этом прямо говорил З. Бжезинский, подчеркивая, что в Вашингтоне считают «крайне опасным, если экстремисты возьмут верх в Сирии». Открытая американская интервенция, по мнению Бжезинского, будет также контрпродуктивной, ибо в этом случае у арабов сложится впечатление, что именно «американо-израильско-саудовский альянс» содействует экстремистам.
Наряду с этим некоторые российские и арабские политологи полагают, что принципиально новым качественным моментом в развитии ситуации вокруг Сирии стали две бомбардировки израильской авиацией сирийских военных объектов в начале мая с.г. Эти политологи не доверяют утверждениям Тель-Авива о том, что тем самым они хотели бы предотвратить передачу современных видов вооружения шиитской организации «Хизбалла» в Ливане. Они считают, что это сделано не без ведома Соединенных Штатов, в которых крайне правые силы, в частности, известный сенатор Маккейн требует военного вмешательства Америки, в первую очередь, путем создания в Сирии, так называемых, «бесполетных зон». Они обращают внимание на то, что в США немало тех, которые, в отличие от Госсекретаря Кэрри, требуют не только продолжения помощи оппозиции, но и передачу ей оружия.
В создавшихся условиях американская администрация, полагает большинство наблюдателей, все же склоняется к тому, чтобы попытаться вместе с Россией и Китаем начать усилия по политическому урегулированию: «усадить стороны за стол переговоров».
По сути дела, только такой путь отвечает интересам всех без исключения сторон, ибо лишь мирное решение будет означать не только спасение Сирии – этой «жемчужины восточного Средиземноморья», от полного разрушения, но и недопущение распространения конфликта за границы этой страны, создав серьезнейшие проблемы для Турции, Ливана, Ирака и Иордании.
Казалось бы, это лежит на поверхности и логично предположить, что американо-российская договоренность о запуске мирного политического процесса, в ходе которого сами сирийцы должны определить будущее своей страны, открывает путь к выходу из создавшегося в Сирии тупика. Однако в условиях длительного кровавого гражданского конфликта простые истины не всегда представляются очевидными, тем более, что метастазы сирийского кризиса расползаются по региону.
Позиция США по Сирии определяется, вероятно, также рядом геополитических соображений. Некоторые российские наблюдатели делают вывод о том, что в условиях роста экономической мощи Китая и его политического влияния на международной арене, где он все больше выступает в качестве главного соперника США, американцы стремятся к тому, чтобы не допустить слишком далеко идущего российско-китайского сближения.
Во-вторых, США твердо намерены вывести свои войска из Афганистана в 2014 году, и в этом плане они крайне заинтересованы в сотрудничестве с Россией с тем, чтобы обеспечить их бескровный уход и не допустить взятия Кабула талибами.
В-третьих, из высказываний наших американских партнеров следует, что они с пристальным вниманием следят за возрастающим влиянием нового межгосударственного объединения- — БРИКС, в котором представлены ведущие цивилизации современного мира. По подсчетам Всемирного банка, через десять лет на государства БРИКС и Индонезию будет приходиться более половины прироста ВВП на земном шаре. Если БРИКС в ближайшие несколько лет пополнится представителями исламского мира, то это будет означать формирование альянса основных цивилизаций мира, — всех, кроме Запада. Это подведет проходящий ныне процесс реконфигурации мировой системы к качественно новому этапу.
Вашингтон и Москва поставили в качестве цели созыв в июне с.г. Международной конференции по Сирии, так называемой, «Женевы-2». Но на пути к осуществлению этой цели предстоит преодолеть еще немало серьезных преград.
Попов Вениамин Викторович, директор Центра партнерства цивилизаций МГИМО (У) МИД РФ, Чрезвычайный и Полномочный посол — специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».