Во-вторых, ясно, что целью цветных революций в арабском мире являлся банальный передел собственности в особо крупных размерах, а вовсе не какое-то стремление насадить здесь демократию по западным стандартам.
В-третьих, партнерство администрации США и некоторых исламистских организаций вроде «Братьев-мусульман» и проч. объясняется не их духовной близостью, а тем, что последние являются практически единственной силой в исламском мире, способной к вооруженному мятежу.
В-четвертых, исламисты сотрудничают с правительственными организациями западных стран не из преклонения перед западными ценностями, а из сугубо меркантильных соображений. Их целью также является передел собственности в арабском мире, и в этом переделе они выступают в качестве младшего партнера.
Каким образом могут сложиться дальнейшие отношения исламистов, получивших власть в арабских странах, и патронирующего их Белого дома? События в Бенгази свидетельствуют о том, что эти отношения могут измениться в худшую сторону и весьма неожиданно.
Мао Цзедун в свое время говорил так: «Винтовка рождает власть». Главным свойством любой власти, даже самой архидемократической, является то, что она недолюбливает всякий контроль над собой. Можно сказать даже, что она всей душой ненавидит этот контроль и никогда не противится поскорее избавиться от него.
Так, никто не сделал больше для обретения китайским государством независимости, чем Советский Союз. Если бы вооруженные силы СССР не разгромили Квантунскую армию, то Китаем бы ныне управляла японская администрация. Мао Цзедун и КПК были обязаны Москве буквально всем. Однако подобные вещи в политических отношениях не означают ровным счетом ничего. Как только КПК окончательно утвердилась во власти, она объявила СССР одним из «бумажных тигров», устроила против него провокацию на о. Даманском, а затем пригласила империалиста Никсона в Пекин. Мао пожимал Никсону руку и приветливо ему улыбался, так же, как до этого он улыбался коммунисту Сталину.
Ничуть не удивительно, что в некоторых исламских странах, подвергшихся демократизации, довольно быстро, во-первых, начались процессы ужесточения политического режима, во-вторых, стали проявляться некоторые антиамериканские и антиизраильские настроения.
К примеру, после того как Мохаммед Мурси, один из лидеров «Братьев-мусульман», стал президентом Египта, он выпустил ряд постановлений, согласно которым суд не может распустить верхнюю палату парламента или учредительное собрание. Большинство мест в них занимают его сторонники-исламисты.
Эль-Барадеи, один из лидеров египетской революции, сделал запись в Twitter: «Сегодня Мурси узурпировал государственную власть и назначил себя новым фараоном Египта. Это сокрушительный удар по достижениям революции, который может иметь крайне печальные последствия».
Здесь следует иметь в виду вот еще что. Фараоны построили в Египте пирамиды, посмотреть на которые съезжаются миллионы туристов со всего света. Кто будет платить деньги за то, чтобы посмотреть на мистера Мурси, мистера эль-Барадеи и достижения революции? Для развития туризма в стране необходим достаточно жесткий порядок на улицах. Революционные эксцессы с применением камней и слезоточивого газа могут привлечь только отчаянных экстремалов.
В западных либеральных СМИ к настоящему времени стали появляться пессимистические оценки демократических преобразований в арабских странах.
Дэниел Пайпс (Daniel Pipes), президент Ближневосточного форума (Middle East Forum) задается вопросом в газете «The Washington Times»: «Кто хуже — Мухаммед Мурси, избранный президентом исламист, который стремится ввести в Египте исламский закон, или бывший президент Хосни Мубарак, диктатор, свергнутый за попытку основать династию?».1 Он же отвечает на свой вопрос так: «Исламисты все-таки хуже диктаторов».
Проблема заключается не в том, кто хуже, а кто лучше и для кого, а в том, что «террористы» и «диктаторы» есть два термина, отражающие суть одного явления. Отличие между ними состоит в том, что диктаторы — это террористы, получившие власть, тогда как последние только стремятся ее получить. Речь ведь идет именно о них, а не об исламе?
То обстоятельство, что Мохаммед Мурси с приходом к власти начал довольно быстро превращаться из демократического президента в фараона, в реальности не так сильно заботит западный мир.
Определенную озабоченность в западных политических кругах вызывают возможные зигзаги внешней политики новообразованных исламских демократий. Увы, но исламисты вовсе не являются преданными слугами администрации США на Ближнем Востоке. То, что цели исламистов и госдепартамента Соединенных Штатов совпали на определенном этапе времени, еще не означает, что они будут совпадать и далее.
Хосни Мубарак, который, как оказалось, был диктатором, отличался достаточно взвешенным подходом к внешней политике Египта. Что касается администрации Мурси, то ее положение сегодня довольно шаткое и достаточно сильно зависит от настроений «улицы». На весь мир прогремели антиамериканские беспорядки в некоторых арабских странах, в том числе и в Египте, произошедшие осенью прошлого года. Связаны они были с появлением в Сети известного антиисламского фильма. Администрация США сразу же открестилась от какой-либо своей причастности к его созданию. Положим, что это так. Фильм «Невинность мусульман», безусловно, является провокацией. Но если эта провокация исходит не со стороны американских спецслужб, то возникает довольно очевидный вопрос. Кто в реальности управляет «улицей» в Египте?
Реакция госсекретаря США Хилари Клинтон на антиамериканские выступления в арабском мире была следующей: «Народы Египта, Ливии, Йемена и Туниса не должны поменять тиранию диктатора на тиранию улицы». Ховард ЛаФранчи (Howard LaFranchi) из «Christian Science Monitor» жестко раскритиковал президента Египта: «Мурси повел себя явно не как верный друг, не сумев действовать быстро против протестов… А когда он все же сделал заявление по данному вопросу, оно, казалось, лишь мягко критиковало всплеск антиамериканского насилия».
Вот так.
Парадокс здесь состоит в том, что если бы Мурси и вправду оказался диктатором, т.е. обладал всей полнотой власти в Египте, то он бы быстро задавил антиамериканские беспорядки. Но Мурси, пока еще, диктатором не является. Таким образом, администрациям США и ЕС следует выбирать, с кем они хотят иметь дело: с тиранами, жестко контролирующими население, или с демократическими президентами, которые зависят от воли избирателей. Отношение последних к США и ЕС вовсе не такое благожелательное, как это может показаться политикам в Вашингтоне.
Известный политик Йошка Фишер в газете «Project Syndicate» признается: «Все мы склонны делать одну и ту же ошибку раз за разом: с началом революции мы предполагаем, что справедливость и свобода одержали верх над диктатурой и жестокостью. Однако история учит нас, что за этим, как правило, не следует ничего хорошего… За революциями обычно следуют опасные времена».
Короче говоря, история в очередной раз подтверждает, что она ничему не учит. Политики преследуют свои выгоды, а заложниками их действий являются миллионы простых людей.
Пензев Константин Александрович, писатель-историк, обозреватель Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
