Недавнее решение министров иностранных дел стран-членов Евросоюза об отправке в Мали 450 инструкторов, а также других военнослужащих с целью обучения солдат малийской армии, стало логическим следствием той достаточно активной позиции, которую занял Брюссель в вопросе разрешения нынешнего малийского кризиса. Поэтому вполне закономерно, что верховный представитель ЕС по внешней политике и безопасности Кэтрин Эштон отметила, что миссия Евросоюза в Мали имеет «огромное значение» для этой страны.
Следует отметить, что нынешняя ситуация в Мали вновь актуализировала в европейском медиапространстве тему т.н. «южного соседства» Евросоюза. Что, в общем-то, неудивительно, учитывая многолетнее стремление европейцев создать т. н. «санитарный пояс от Украины до Марокко» по всему периметру своей юго-восточной границы. В первую очередь, это необходимо для противодействия нелегальным миграционным потокам в страны ЕС (предлагается проводить политику т.н. «избирательной иммиграции»), а также терроризму и международным преступным организациям.
Да и вообще, ныне регион Северной Африки и Ближнего Востока – это настоящая «пороховая бочка» на европейских южных рубежах. Перманентное израильско-палестинское противостояние; гражданская война в Сирии с возможным дальнейшим втягиванием в «зону нестабильности» Турции и негативным влиянием конфликта на черноморский регион, в связи с возможным обострением «курдского вопроса»; угроза начала войны между Израилем и Ираном в связи с дальнейшей активизацией Тегераном своей ядерной программы; обострение «дарфурской» проблемы и нарушение баланса в использовании водных ресурсов р.Нил с последующей угрозой втягивания в конфликт всех стран региона; а также общей милитаризацией ближневосточного региона (40% оружия, которое легально продаётся на международном рынке, приобретается региональными покупателями) — вот далеко не полный перечень проблем региона.
Ко всему прочему, не без финансовой поддержки некоторых не в меру активных арабских монархий Персидского залива обострился и нынешний кризис в Мали с угрозой дальнейшего обострения ситуации в регионе т. н. «Западного Судана» и разрастанием конфликта на территорию уже самого европейского континента.
В связи с этим, в европейском общественном сознании начинает реанимироваться уже слегка подзабытая, но нашумевшая в свое время французская идея Союза для Средиземноморья. Однако, судя по всему, будущее у этой организации из-за внутриевропейской борьбы за гегемонию далеко не радужное.
История вопроса
После того, как в ноябре 2010 г. в очередной раз был отложен саммит Союза для Средиземноморья, который должен был состояться в Барселоне, перспективы объединения стали еще более туманными. И хотя официальной причиной в совместном коммюнике Франции, Испании и Египта было названо «отсутствие прогресса на мирных переговорах по Ближнему Востоку, которое делает невозможным результативное проведение саммита», было понятно, что проблема более сложная.
Вообще, проект изначально стал «яблоком раздора» внутри Евросоюза. Страны ЕС сразу начали проявлять несогласованную позицию к Союзу для Средиземноморья, продемонстрировав свою неготовность безусловно поддержать инициативу тогдашнего президента Франции Н. Саркози. В частности, Финляндия, Литва, Эстония, Польша, Чешская Республика, Словакия, Венгрия, Словения, Великобритания не были уверены в необходимости дальнейшего развития новой организации, главным образом, из-за проблемы финансирования. Но не это главное. Основным внутриевропейским спорным моментом стал т.н. «немецкий» вопрос. Эмоциональные предвыборные спичи Н.Саркози говорили о том, что Франция хочет быть лидером не только на Средиземноморском побережье, но и во всем Евросоюзе. Такая амбициозность, разумеется, Берлину понравиться не могла. И немцы затеяли контрпропаганду.
В первую очередь, Париж критиковался за попытки «расколоть единство» в рядах членов ЕС с последующим неминуемым кризисом внутри Евросоюза. С другой стороны, в германской прессе начали звучать призывы к созданию альтернативного союза, объединяющего страны Балтийского моря. Но главное, что возмутило немцев — это предложение финансировать «средиземноморцев» из ЕСовского бюджета, главным наполнителем которого является как раз Германия.
Конфликт начал выходить на «брюссельский» уровень. В конце концов, Еврокомиссия четко дала понять, что ЕС сможет одобрить французскую инициативу только при том условии, если проект останется в рамках Барселонского процесса. Париж дал согласие. «Смикширован» был также острый вопрос касательно источников финансирования Союза. И только в марте 2009 г., после внесения изменений в начальный план проекта, оговаривающих равное участие всех стран ЕС в объединении, Германия согласилась поддержать создание Союза. Впрочем, судя по всему, лишь на словах.
Проблемы остаются
Несмотря на то, что немецко-французские разногласия внешне удалось «замять», проблема осталась. И корень ее намного глубже, чем споры по поводу Союза для Средиземноморья. Признанные законодатели мод – французы — никак не могут смириться с ролью «второго» номера в проводимой немцами регионализации или федерализации Евросоюза. В то же время, мощная Германия вряд ли согласится уйти из Средиземноморья в обмен на «оперирование» Восточным партнерством и Северным измерением.
В этой связи показательно, что еще в 2009 г. Фонд политических наук опубликовал доклад под названием «Политика Германии на Ближнем Востоке и Северной Африке», где особо акцентировалось внимание на том, что за последнее десятилетие значимость североафриканского региона во внешней политике ФРГ заметно возросла. Этому, по мнению авторов доклада, способствуют три причины: обеспечение бесперебойного снабжения энергоресурсами, необходимость создать препятствия для миграции, а также борьба против терроризма и организованной преступности.
В то же время, говорится в документе, претензии на особую роль Франции в регионе влекут за собой ряд негативных последствий для экономической политики Германии, поскольку усиление политического влияния Парижа в Северной Африке ведет к тому, что, хотя немецкие товары считают надежными, а немецкие предприятия – высокоэффективными, а также, что представители руководства стран Магриба постоянно говорят о необходимости расширить присутствие Германии, когда речь заходит о контрактах, в большинстве случаев подписывают их именно французские компании.
Поэтому если Германия формально и признает за Францией роль посредника в политическом диалоге с государствами Южного Средиземноморья, а также странами-поставщиками африканского и ближневосточного природного газа, в Париже побаиваются, что Берлин может «спускать на тормозах» деятельность как Союза для Средиземноморья, так и других региональных французских инициатив.
Все это ставит под удар дальнейшее успешное развитие французских ближневосточных и африканских проектов. Включая и ведомую Парижем нынешнюю малийскую военную кампанию, даже несмотря на то, что ключевые позиции в военных структурах Евросоюза (к примеру, в Европейском оборонном агентстве или Военном комитете ЕС) занимают именно представители Франции.
Вот только как бы эта подковерная французско-немецкая борьба за гегемонию в Европе и, соответственно, несогласованность во внешнеполитических вопросах не привела к распространению радикального исламизма из стран т. н. „южного соседства” на территорию самого европейского континента.
Виталий Николаевич Билан — кандидат исторических наук, эксперт по Ближнему Востоку, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
