Важно и то, что «Братья-мусульмане» дали исламскому движению теорию организационной работы; они имеют широкие международные связи, структуры и опору в большинстве арабских стран, в исламском мире и за его пределами практически на всех континентах.
Идеология «Братьев» — самостоятельное направление в общественной мысли, в основе лежит принцип центризма по любому вопросу. Это стиль мышления среднего класса, он-то и придает движению умеренный характер, предполагает гибкий толерантный подход и модернизацию в обществе.
Клеймо террористического движения к «Братьям» приклеили в 1948 г., они тогда принимали активное участие в палестинской войне против евреев. В начале 1948 г. в газете «Санди Миррор» появилась заметка: «Мир еще не знает ту угрозу, которую представляет движение «Братья-мусульмане». Это такая же угроза, которую недавно увидела Европа, столкнувшись с фашистским движением нацистов. Эта организация стремится к созданию исламской фашистской империи от Северной Африки до Пакистана и от Турции до Индийского океана».
Идеология движения в современном, реформированном на протяжении последнего десятилетия варианте, исключает насилие, запрещает прибегать к силовым методам борьбы как с иноверцами, так и с ересью, считая, что большего можно добиться убеждением. Джихад — индивидуальная обязанность мусульманина в плане самосовершенствования и в борьбе против внешнего врага. По оценке «Братьев», самый опасный враг — «фитна», т. е. внутренняя смута. Их отход от ортодоксальных установок углубил расхождения с другими исламскими организациями. Разногласия, даже самые незначительные, считают они, опасны даже потому, что ведут к раздорам, далее — к поражению. Поэтому надо избегать обсуждений по двум темам: вероубеждение и братство, при этом поощряя многообразие мнений в дискуссиях в рамках исламской этики, ибо это способствует движению, динамике, препятствует застою, не дает исламу находиться в закостенелом состоянии.
Активисты «Братьев» ведут диалог с радикалами, пытаясь убедить их в неэффективности и вреде насилия, упрекают в том, что они замыкаются в рамках узкого богословия, концентрируются на частных вопросах, например, салафиты то и дело обсуждают, сколько ступеней должно быть на лестнице в минбаре, допустимо ли такое новшество, как размещение часов на стене в мечети, сколько дополнительных молитв нужно после услышанного азана и т. п.
В целом умеренный ислам — самый сильный противник терроризма и фанатизма, с его усилением ослабевает радикальное направление. Борьба «Братьев-мусульман» с экстремистским подпольем в 1999-2003 гг. имела реальный результат, привела к некой «дерадикализации», наметился сдвиг в плане перехода «самых крайних» салафитов в группы умеренных.
Нынешнее руководство не скрывает, что для решения огромного комплекса проблем, одной из важнейших, наряду с установлением политической стабильности путем диалога с оппозицией, достижения баланса со светскими партиями, сохраняющей влияние армейской структурой, является преодоление противоречий внутри движения и между исламскими группами. На следующий день после вступления в силу в декабре 2012 г. одобренной 63% голосов на референдуме новой Конституции (на базе предложенного «Братьями» текста) М. Мурси заявил: «Ныне у нас только один путь — диалога, и это настоятельная необходимость. Мы должны отодвинуть в сторону разногласия и приступить совместно к созиданию и строительству».
На протяжении последнего десятилетия на Западе произошел поворот в том, что касается позиции в отношении политического ислама. В апреле 2005 г. Госдепартамент выступил с заявлением о готовности США к диалогу с представителями движения «Братья-мусульмане». В том же году в докладе Евросоюза о правах человека в арабском мире особый акцент был сделан на необходимости контактов с исламскими организациями. Умеренный ислам уже не отождествляется с терроризмом, но представляется как сила, существующая параллельно официальным институтам.
«Братья-мусульмане» считают, что радикальная тенденция напрямую зависит от существования конфликтов «на теле ислама», и прежде всего арабо-израильского. И если не будет найдено его решение, всегда будут силы, готовые продлевать жизнь экстремизму под религиозной вывеской, и в итоге возобладает бесконечный процесс насилия.
Палестинская проблема занимает центральное место в теории и практике движения: Палестина — это колыбель пророков, это святыня «аль-Акса», там первая кибла. Доминирующим остается убеждение, что чем больше кризис между Израилем и Палестиной заходит в тупик, тем больше у мусульман утверждается идея исторической неприязни евреев к арабам и исламу, и таким образом джихад остается единственным языком, который Израиль способен понять. Таким образом конфликт принимает формы предрешенной религиозной войны.
Постреволюционный Египет переживает тяжелый этап, раздирается противоречиями. В адрес президента и правительства летят обвинения в попытке узурпации власти и предостережения об их свержении. «Он обещал выступать от имени всех египтян, а, по сути, представляет исламистов, «Братьев» и салафитов», — возмущаются представители оппозиции, в рядах которой тоже разброд и разочарование собственными лидерами.
Референдум по Конституции в декабре прошлого года усилил размежевание и напряжение. Масло в огонь подливают сообщения о возможном росте цен, разборки между футбольными болельщиками, разноголосица по поводу приговора о наказании виновных в подстрекательстве побоища во время прошлогоднего матча в Порт-Саиде. Особенно лихорадит три города по линии Суэцкого канала: Исмаилия, Порт-Саид и Суэц, исторически — это самые быстро воспламеняющиеся точки, и там власти были вынуждены ввести комендантский час. Угрожающе прозвучало недавнее заявление министра обороны о том, что «государство находится на грани развала».
Улицы столицы и многих городов содрогаются от непрекращающихся выступлений и демонстраций. Не спадает накал столкновений между подразделениями сил безопасности с демонстрантами, недовольными или не согласными с действиями правительства. В итоге — десятки погибших, сотни раненых.
Оппозиция раздражена собственной неспособностью преодолеть внутренние разногласия, выступить против М. Мурси с альтернативной разумной платформой и отказывается встретиться с президентом до тех пор, пока он не даст согласие на формирование правительства национального единства и пойдет на пересмотр утвержденной в декабре Конституции, которую они считают неприемлемой.
Самое сложное для правительства — обеспечить широким слоям населения быстро и в возможно большем объеме конкретные улучшения в уровне жизни. Каждый четвертый египтянин живет на менее чем на один доллар в день, половина населения — на два доллара. После революционных потрясений крайне сложно вернуть на рельсы работу предприятий, транспорта, коммуникаций, сферы услуг и тем более провести столь необходимую модернизацию всех структур экономики. На 30% сократились доходы от туризма — главной статьи получения валюты. По свидетельству Агентства Блумберг, платежный баланс и бюджетный дефицит правительства показывают нехватку средств в сумме $14.5 млрд. Национальный долг подходит к 80% валового внутреннего продукта. Примерно треть государственного бюджета идет на субсидии различных товаров: Египет импортирует порядка 40% потребляемого продовольствия, в т. ч. 60% пшеницы. Бич — проблема безработицы, она охватывает 25% самого активного населения в возрасте от 25 до 29 лет, в возрастной группе от 19 до 24 лет — 41% .
От очень небольшого, но непомерно богатого брата-Катара «Братья-мусульмане» в 2012 г. получили содействие в $2 млрд. и обещание еще $2.5 млрд. Правительство пока тянет с решением вопроса о займе от МВФ на $5 млрд. (хотя оно хотело бы заключить соглашение до намеченных на февраль парламентских выборов). Однако Фонд, как обычно, выдвигает целый ряд условий, т. е. для Египта это сопряжено с определенным политическим риском. Правда, участвовавший в саммите в Давосе премьер-министр Хишам Кандиль заявил, что в этом деле появились обнадеживающие сдвиги.
День 25 января стал для египтян не просто новой датой политического календаря, это новый отсчет времени в истории этого древнейшего государства. И когда в этом году в Египте отмечали вторую годовщину «революции», в комментариях местных СМИ часто повторялась фраза: когда свергли Х. Мубарака была сломана дверь, и пока революцию лишь впустили в дом. Это признание того, что в стране остались прежние институты, структуры, и революционный процесс преобразований только начался.
Это подтвердил и президент М. Мурси в выступлении после избрания. «Революция продолжается пока не выполнены все ее цели, — сказал он и подчеркнул, — главное сейчас — сохранение национального единства, создание демократического государства».
Всем ясно, что процесс перехода к демократии не совершить за ночь лишь криками демонстрантов. За Египтом сегодня следят с пристальным вниманием. Свою ответственность, безусловно, осознает и нынешнее египетское руководство, ибо то, что они делают, — это впервые в истории страны.
Рогова Марина Васильевна, сотрудник Центра партнерства цивилизаций, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».