Тогда к власти в США пришел демократ Обама, и это воспринималось как возможность того, что новая американская администрация откажется от конфронтационного курса Буша-младшего. В конце концов, даже республиканцы на излёте своего правления начали конструктивно вести переговоры, и для выработки значимого решения просто не хватило времени. Обама тоже выступал в духе: «Мы готовы протянуть северянам руку, если они разожмут кулак».
Однако, не раз обжегшись на молоке, в Пхеньяне решили подуть на воду и проверить, насколько разжат кулак у самих США. Способ был выбран в меру провокационный, — Северная Корея объявила о намерении вывести на орбиту спутник. Ведь у каждой страны есть право на мирное освоение космоса.
Расчет был прост: это действие можно истолковать двояко – можно счесть, что спутник – это спутник и воспринять этот запуск как аналогичный запуск в любом другом государстве; а можно расценить его как завуалированное испытание баллистической ракеты военного назначения. Боевая ракета и ракета-носитель взлетают относительно одинаково. И хотя разница между ними примерно такая же, как между кухонным и боевым ножом, северокорейцы приготовились ждать реакцию международного сообщества. И она была вполне определенной. Запуск спутника посчитали ракетным испытанием, Южная Корея и Япония активно «взбивали пену», и в руководстве КНДР поняли, что на деле никаких перемен в отношении к ним нет. А, значит – на жёсткость надо отвечать жёсткостью. Не забудем, что большинство членов северокорейского руководства – это люди с очень специфическим прошлым и довольно специфической ментальностью. Корейская война 1950-1953 гг. – часть их личной истории, и у них нет особенных причин сомневаться в том, что США и их союзники не желают им добра, и рассчитывать надо только на свои силы.
Поэтому в подкрепление этой позиции в 2009 г. было проведено второе ядерное испытание. Это событие обострило обстановку на полуострове, поскольку его проведение было нарушением Резолюции Совбеза 2006 г. Соединенные Штаты и их союзники настояли на принятии новой резолюции, которая повторила старые требования и несколько ужесточила санкции. В частности, речь шла уже не о запуске баллистических ракет, а о запрете на запуск ракет с использованием баллистических технологий, что напоминает автору известный анекдот про «Бумагу мы вам не дадим, но вы пишите, пишите… Жаловаться все имеют право».
Резолюция была принята единогласно по целому комплексу причин, отличных от оценки профанов типа: «Всё международное сообщество осудило северокорейскую ядерную авантюру». Во-первых, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН не могут оставить без осуждения нарушения своих предыдущих резолюций: ООН далеко не всегда является объективной и беспристрастной, но подрыв ее престижа и окончательная утрата ею роли международного арбитра воспринимаются как большее зло. Во-вторых, расширение списка стран-членов Ядерного клуба не соответствует интересам тех стран, которые уже обладают ЯО. Их малое число также является одной из опор, на которых держится миропорядок после Второй мировой войны. В-третьих, во взаимоотношениях между великими державами северокорейский вопрос не является вопросом первого приоритета, а, значит, по этому вопросу можно идти на определенные уступки, используя его как разменную монету в будущих торгах.
Вообще, при анализе позиции России и Китая в корейском вопросе наблюдается своеобразная «вилка». С одной стороны, две страны заинтересованы в том, чтобы Корейский полуостров не превратился в «горячую точку» у них под боком. Желание США и их союзников сокрушить КНДР или вызвать там гуманитарную катастрофу, создав таким образом соседям с Севера большой комплекс внутренних проблем, хорошо видно и из Москвы, и из Пекина. Объединенная Корея, превращающаяся в «восточный фланг» НАТО, также чревата проблемами в виде прямого выхода американских войск на границу между двумя странами. Из-за этого приграничная стабильность является очень важным приоритетом.
Но не меньшим приоритетом является соблюдение двумя странами своих международных обязательств, отказ от которых может повлечь за собой серьезные последствия «на других фронтах». В частности, это означает указанную выше необходимость бороться за сохранение ООН и нераспространение ЯО.
Поэтому, хотя Россия и Китай сделали все, чтобы смягчить формулировки и не задеть санкциями рядовых северокорейцев, было продемонстрировано формальное единство. В конце концов, принятие резолюции не гарантирует ее безукоризненного исполнения.
Особое внимание хочется обратить на позицию Китая, в действиях которого можно проследить несложную двухходовую интригу. Чем больше отчуждение между КНДР и международным сообществом, тем больше реальная зависимость Северной Кореи от Китая как единственной страны, обладающей реальными рычагами давления на Пхеньян. А это означает, что рано или поздно северокорейцы будут вынуждены начать «слушаться старших».
Весь 2009 г. отношения КНДР с внешним миром были достаточно напряженными. В т.ч. с Китаем — полемика даже вырвалась в СМИ. 1 мая 2009 г. Пхеньяну косвенно указали на его место фразой, что ядерная проблема — это проблема китайско-американских отношений. Создалось ощущение, что Пекин «достали», однако со второй половины 2009 г. тон Китая резко сменился: главное – это стабильность, ошибки совершает не только Север. Так ситуация постепенно вернулась на круги своя.
Заметим, что не последнюю роль в этом сыграли попытки раскачать лодку со стороны Юга. Достаточно серьезные, чтобы в декабре 2010 г. Россия и Китай, для которых статус-кво был куда выгоднее, чем появление на Корейском полуострове «горячей точки», были вынуждены собрать Совет Безопасности.
Единственное, что де-факто прекратило свое существование – это процесс шестисторонних переговоров, который так и не сдвинулся с мертвой точки. Хотя о его возобновлении периодически заговаривали, но это сразу же обставлялось комплексом условий, малоприемлемых для одной из сторон.
Нынешняя ситуация повторяет события прошлого: надежды на определенное изменение обстановки при Ким Чен Ыне; попытка Северной Кореи снова запустить спутник, сначала неудачная, затем — удачная; истерия вокруг этого факта, приводящая к очередной резолюции Совбеза ООН, где в целом, по тем же причинам, все высказались единогласно; жесткая реакция КНДР и слухи о ядерном испытании, которое она вот-вот проведет.
Что произошло в интервале между двумя витками кризиса? Во-первых, в Северной Корее сменилось руководство. Это, с одной стороны, породило некую надежду на перемены, а, с другой – в определенной мере обнулило кредит доверия. Если было примерно понятно, чего ждать от Ким Чен Ира и как он будет себя вести, то в отношении нового руководителя много неясного. К тому же, давление на новое руководство усилилось, в т.ч. со стороны Китая, чьи экономические позиции в стране существенно укрепились. Однако новый руководитель отнюдь не знаменует радикальную смену всей элиты, об особенностях которой я уже говорил. И хотя Ким Чен Ын не находится в положении короля Матиуша Первого из известной сказки Корчака, он должен учитывать мнение старших соратников, а также – демонстрировать независимость суждений и твердость воли. То, что его нельзя «взять на слабо». Последнее достаточно важно, ибо непонятно, насколько молодой руководитель обладает политическим чутьем отца, и не приведет ли его молодость и амбициозность к действиям в стиле «Назло бабушке отморожу уши»?
Во-вторых, случилась «арабская весна», в ходе которой был уничтожен режим Каддафи, который ранее неоднократно демонстрировался Пхеньяну как позитивный пример сотрудничества. Хотя «грехов» за лидером Ливии числилось даже больше, чем за Ким Чен Иром, он сдал свою ядерную программу и получил в ответ не только экономическую помощь, но и забвение всех преступлений прошлого. Однако теперь Каддафи мертв, а северокорейское руководство может сделать из этой истории вывод о том, что ЯО в руках дороже, чем любой журавль в небе.
В-третьих, усиливается геополитическое противостояние США и КНР, где Китай пытаются аккуратно «обкладывать», используя союзников и играя на их стране перед возможным возвышением Поднебесной. В целом время работает на Китай, но именно потому ему нельзя активно ввязываться в какие-то конфликты «раньше времени», хотя сегодня можно наблюдать обострение китайско-японских отношений в связи с островами Сэнкаку/Дяоюйдао и нескольких конфликтов помельче. В такой ситуации действия Северной Кореи приходятся абсолютно «не вовремя» и даже некоторым образом подставляют Пекин. Отсюда — необычно резкий тон китайской прессы. Дружба остается дружбой, но грозят уже не пальцем, а кулаком: Пхеньяну не стоит испытывать наше терпение и думать, что мы будем поддерживать его всегда и во всем: дескать, что бы мы ни делали, Китай «пошумит-поплюется», но не сможет отказать в поддержке; если КНДР проведет испытания, последствия будут серьезными.
В-четвертых, надо учитывать политическую ситуацию в РК. Дело не столько в смене власти (агрессивная риторика КНДР и общее обострение вынудят Сеул действовать соответственно и не предпринимать меры, которые общественное мнение сочтет бесплодными уступками врагу), сколько в распространенности реваншистских настроений. И палеоконсерваторы из окружения Ли Мён Бака, и определенная часть молодых военных, не нюхавших пороха, уверены в том, что «если завтра война», техническое превосходство армии Юга и помощь США позволят разгромить КНДР меньше, чем за неделю. Разговоры о возможности превентивного удара в этом контексте — очень тревожный знак.
Наконец, развивается революция в военном деле, в ходе которой ЯО уступает место «супероружия» автоматизированным боевым устройствам. Их развитие очень важно, поскольку позволяет противопоставить промышленный потенциал человеческому. Однако электромагнитный импульс (один из поражающих факторов ЯО) позволяет обороняться от нового врага с высокой степенью надежности. Это тоже хороший повод не отказываться от бомбы, играющей в военной доктрине Северной Кореи роль средства сдерживания.
Собственно, из-за этого разговоры о том, как Северная Корея угрожает миру, представляются автору пропагандистской риторикой. КНА по численности занимает 4-е место в мире, но армия Южной Кореи занимает 6-е место. Воюет она при этом на технике XXI в., а не устаревших моделях Севера. Южнокорейский военный бюджет превосходит северный примерно в 25 раз. Добавим к этому господство на море и в воздухе, а также – обязанности США, которые обязаны прийти на помощь этому своему союзнику, если он подвергнется агрессии. Такое соотношение сил не переломить даже с помощью ЯО, тем более что нарушитель табу будет покаран по всей строгости.
Куда больше может нервировать то, что Северная Корея подает плохой пример прочим странам, которые в условиях меняющегося мирового порядка могут посчитать, что стать ядерной державой – хороший способ избежать внешнего давления и вмешательства во внутренние дела. Речь идет не только об Иране: подобные настроения распространены и в Японии, и в Южной Корее. Это существенно изменит ситуацию в мире, хотя автор считает, что изменение положения дел на Корейском полуострове всех проблем не решит.
Куда более серьезные причины для беспокойства связаны с вероятностью обострения конфликта вследствие иррациональных факторов, когда «все пойдет не так» отнюдь не по воле высшего руководства. Такое может произойти во время ядерных испытаний или ракетных пусков, когда что-то может выйти из-под контроля и повлечь целый букет неприятных последствий; либо общая нервозность, ангажированность и недопонимание могут повысить вероятность межкорейского инцидента из-за чистого случая или того, что у кого-то на местах просто сдали нервы (при том, что затем каждая сторона будет обвинять другую в провокации); даже компьютерный глюк в системе предупреждения может стать причиной того, что в условиях нехватки времени превентивный удар будет нанесен в ответ на исключительно виртуальную угрозу.
Но это уже несколько иной разговор и тема для отдельного материала… А автору хочется надеяться, что новый период напряженности закончится так, как закончился старый, и взвешенность и рациональный подход возобладают у всех участников этой коллизии.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН – специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
