В малийских событиях, кроме участия в них «Аль-Каиды», есть еще одно интересное обстоятельство, а именно — участие в них Франции.
Нет сомнения, что инвестиции следует защищать, а источники сырья для объектов электроэнергетики тем более. Однако Мали не является основным поставщиком урана для французской атомной промышленности. Франция закупает его в Нигере, Габоне, Канаде, США и др. Кроме того, урановое сырье добывается в самой Франции. Переработка руды производится в Пьерлатте, где находится один из крупнейших в мире заводов по обогащению урана, откуда сырье поступает на реакторы электростанций.
Основные интересы французских атомных корпораций сосредоточены сегодня в Нигере, на территории которого находится 1/5 часть мировых запасов урановых руд. В 2007-2008 гг. его правительство заключило ряд соглашений с французской промышленной группой AREVA, по условиям которого страна получила возможность самостоятельно продавать часть добытого урана. Эти договоренности позволяют Нигеру стать одним из крупнейших мировых поставщиков атомного сырья.
Весной 2009 г. в Нигере состоялась торжественная церемония закладки первого камня на строительстве уранового рудника «Имурарен» (Imouraren), который должен стать крупнейшим в Африке и вторым в мире рудником с добычей урановой руды открытым способом. После выхода на проектную мощность производительность месторождения составит 4000-5000 т в год. Расчетный срок его эксплуатации — 40 лет.
Вслед за этими событиями происходит следующее. В сентябре 2010 г. некие исламисты похищают в нигерийском городе Арлит шестерых работников группы AREVA, а также жену одного из ее сотрудников. Часть заложников была освобождена в 2011 г., а оставшуюся часть похитители вывезли на север Мали.
Указанные исламисты принадлежали к «Аль-Каиде» и, похоже, что эту организацию всерьез интересует французская атомная энергетика. По крайней мере, со стороны ситуация выглядит именно так. Сами террористы объяснили захват заложников своей острой финансовой нуждой и реакцией на действия французского правительства, запретившего носить паранджу на территории Франции.
Что же касается туарегов, то их территориальные претензии распространяются не только на север Мали, север Алжира, запад Ливии, но также на запад и северо-запад Нигера. Именно на этих нигерийских территориях вблизи городов Арлит и Агадеш расположена зона добычи урана, которая преимущественно принадлежит французскому атомному концерну AREVA.
Предположим, туарегам удастся осуществить свои грандиозные планы и построить государство Азавад, к которому отойдут нигерийские промышленные зоны добычи урановых руд. Что это обстоятельство может изменить? Туареги сами не в состоянии добывать уран, разве что только в качестве низкоквалифицированной рабочей силы. Единственным выходом для них станет передача урановых месторождений в концессию иностранным корпорациям: китайским, российским, американским, любым, но, скорее всего, тем же французским. Последнее тем более возможно, если туарегами не манипулирует некая третья сторона. Тот же Пекин или, к примеру, Вашингтон.
Таким образом, французскому правительству гораздо проще договориться (т.е. купить) с вождями туарегов, нежели вмешиваться в потасовку африканских народностей с риском увязнуть в затяжной и малоперспективной войне.
Посмотрим на список корпораций, которые занимаются добычей урановых руд. Их не так много, как может показаться. Почти 80% общемировой добычи урана приходится всего на семь компаний. Из них четыре крупнейших: Cameco, Rio Tinto, AREVA и «Казатомпром» — контролируют 60% производства. Cameco — корпорация, базирующаяся на месторождениях Канады и США, Rio Tinto Group является компанией австралийско-британской, AREVA — французской, «Казатомпром» — казахстанской. Еще три компании (включая российскую ТВЭЛ) с уровнем производства более 1 тыс. т урана в год обеспечивают около 20% мирового производства. Вот, пожалуй, и все.
Может быть, восстание туарегов является результатом происков Китая? Но тогда следует признать, что «Аль-Каида» — это китайский проект, а т.н. «арабская весна» инспирирована Пекином. Между тем, Пекин не выдвигал полковнику Каддафи требований о разоружении и капитуляции. Это все делал Вашингтон и его коллеги по НАТО.
В принципе, вполне возможно признать, что туареги развязали боевые действия в Мали исключительно в собственных интересах, а Франция ввела экспедиционные войска сюда просто на всякий случай, чтобы предприимчивые берберы не растащили урановые предприятия для продажи их в качестве металлического лома. Однако во всей этой истории есть один нюанс, связанный со структурой французской электроэнергетики.
Если в Германии правительство, под давлением «зеленых», решило закрыть свои АЭС, то во Франции ситуация иная. Ее правительство (впрочем, как и общество) не намерено отказываться от атомной энергетики. Франция занимает 2-е место в мире после США по объему электроэнергии, производимой ядерными установками. В стране насчитывается 59 подключенных к общей электросети АЭС с производительностью 390 ТВт/ч, что составляет 75.1% от всего производства электроэнергии.
Так вот, французская электроэнергетика, что следует особо отметить, практически не зависит от рынка нефти и газа, все транзакции на котором производятся в долларах. Как известно, президент Ирака Саддам Хусейн хотел перейти в расчетах за нефть на евро. Что с ним произошло? Его повесили. Возможно, события в Мали — это пробный шар. Кто-то, точнее, тот кто эмитирует доллары, очевидно, был бы не против возвращения энергетики Франции в нефтегазовый сектор, контролируемый Вашингтоном и привязанный к американской валюте.
Пензев Константин Александрович, писатель-историк, обозреватель Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
